О нравственности в журналистике
Когда на сайте «ЕЖа» началась полемика Юлии Латыниной с адвокатом Борисом Кузнецовым, я на первых порах решила не вмешиваться. Хотя статья Латыниной о Кузнецове появилась как бы в ответ на мою заметку «Пришли за адвокатом». Впрочем, быстро стало понятно, что заметка и уголовное дело, заведенное против Кузнецова прокуратурой, явились всего лишь поводом. Латыниной, вероятно, давно хотелось свести с адвокатом свои, только ей одной понятные счеты.
Адвоката Кузнецова защищать от журналистки Латыниной не приходится. Когда же дело дошло до Сутягина, промолчать было просто невозможно. Я о деле Сутягина много писала, и оно до сих пор меня интересует.
Мне представляется, что это дело во многом является «знаковым» для российского правосудия. Хотя бы потому, что при его рассмотрении в Мосгорсуде была успешно использована технология манипуляции судом присяжных. И это не пустые слова. Есть достаточно доказательств того, что первая коллегия присяжных была распущена из-за явной склонности к оправданию подсудимого. А во вторую коллегию были включены люди, специально «заточенные» на то, чтобы осудить Сутягина. Кроме того, для того, чтобы запутать присяжных и получить обвинительный вердикт, судья Марина Комарова задала им вопросы, которые предполагали исключительно положительный ответ. И не имели отношения к обвинению Сутягина в шпионаже. Вот один из этих вопросов: «Имел ли место сбор информации по просьбе Нади Локк и Шона Кидда?» Адвокаты настаивали на том, чтобы судья уточнила в вопросе, о какой информации идет речь: секретной или нет. Судья отказалась. Сам ученый никогда не отрицал, что передавал представителям консалтинговой фирмы Alternative Futures информацию, взятую из открытой печати.
Кстати, три года назад в статье «Каков шпион, таков и присяжный», опубликованной в «Еженедельном журнале» № 115 (12. 04.2004), Юлия Латынина и сама обратила на этот момент внимание читателей. Позволю себе процитировать небольшой фрагмент из той статьи: «Если Сутягин и был шпионом, то больше всего он напоминает главного героя книги Ле Карре «Портной из Панамы». Не понятно, кто должен предъявлять ему иск — Россия за шпионаж или США за мошенничество? Но мне кажется, что на основании имеющихся в деле материалов нельзя сделать вывод о том, что шпион Сутягин или нет, а можно сделать только вывод о творческой несамостоятельности господина Сутягина и профессиональной непригодности тех, кто его осудил. 15 лет за плагиат – это многовато. Но если в России такие шпионы и такие контрразведчики, почему присяжные в ней должны быть лучше?»
Что же изменилось за три года в «деле Сутягина»? «Международная амнистия» признала его политическим заключенным. Его жалобу принял к рассмотрению и коммуницировал Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Российскому правительству были заданы довольно жесткие вопросы, по которым отчасти можно предугадать решение европейских судей. ПАСЕ не так давно приняла резолюцию о «немедленном освобождении из-под стражи Сутягина и Данилова». Сам Сутягин обратился к президенту Путину с прошением о помиловании. По слухам, президент почти склонялся к тому, чтобы проявить милосердие, но в последний момент уже подготовленное решение о помиловании ученого не подписал.
Никаких новых фактов, подтверждающих то, что сотрудники консалтинговой фирмы были шпионами, не появилось. Юлия Латынина говорит о том, что ее личное представление о деле Сутягина пошатнулось из-за адвоката Кузнецова, который не смог ей рассказать про этот «крупный консалтинговый центр, с которым сотрудничал его подзащитный». Поэтому она решила, что Сутягин — все-таки скорее шпион, чем не шпион. Вообще, по Латыниной, выходит, что правозащитники защищают всех, на кого нападает ФСБ. А ФСБ иногда «нападает» по делу. Поэтому правозащитники не правы.
И тут мы подходим к самому главному.
Может ли журналист, к тому же называющий себя писателем и публицистом, претендующий на статус некоего морального авторитета, желающий учить уму-разуму всех и вся, походя пинать тех, кто и так уже пострадал? И неважно от кого, от ФСБ, от МВД, от ЦРУ или от психиатра Ольги Решет? К слову: в недавней передаче на «Эхо Москвы» от Латыниной досталось и Ларисе Арап. Журналистка позволила себе усомниться в «уравновешенности» Ларисы Арап.
Наверное, все-таки должны быть какие-то внутренние ограничители. Самоограничители. Проблема в том, что никаких ограничителей нет. И это общая беда. Мы привыкли к тому, что наше слово ничего не значит. Напишет журналист, что такой-то берет взятки, опубликует газета какое-то разоблачительное расследование, и что? В лучшем случае прокуратура возбудит уголовное дело, а потом, когда шум чуть-чуть уляжется, уголовное дело благополучно прикроют. Четвертая власть перестала быть властью. Мы, журналисты, утеряли не только власть, мы утеряли чувство ответственности за свои слова. Потому что все позволено. Можно назвать своего оппонента «омерзительным человеком», как это позволила себе Юлия Латынина в пылу полемики с Кузнецовым, можно пересказывать байки следователя прокуратуры о том, как и почему в суде присяжных было развалено блестяще раскрытое убийство Пола Хлебникова. Оказывается, «адвокат подсудимого приходит к следователю и слету называет, кто будет присяжными, и слету объясняет, что с присяжными будет». В этом случае речь идет о присяжных, которые оправдали предполагаемых убийц главного редактора русской версии журнала «Форбс». Можно ерничать над осужденным на 15 лет Игорем Сутягиным, изобразив его этаким безденежным дурачком-простачком.
Я не являюсь поклонником президента Рамзана Кадырова, но в одном, пожалуй, с ним соглашусь. Как-то он заявил, что Юлия Латынина пишет сказки. Я — не против. Только хорошо бы быть более ответственной в выборе своих персонажей. И, говоря высоким стилем, думать, «как наше слово отзовется…»
