Когда осенью 2005 года мы подготовили доклад «Система предотвращения терактов: год после Беслана», казалось, что спецслужбы пришли к какому-то внутреннему соглашению, как действовать на Северном Кавказе. Но уже спустя два года тактика как спецслужб, так и террористов сильно изменилась.

Если отбросить некоторые громкие слова – о столкновении цивилизаций, угрозе исламизма и проч., — то развитие событий на Северном Кавказе все больше напоминает хронологию кризиса в Северной Ирландии в 70-е годы.

Это косвенно подтвердили генералы российских спецслужб, отвечающие за Кавказ, когда в октябре 2005 года посетили Ольстер «для обмена опытом».

В 70-е годы прошлого века британцам понадобилось семь лет после начала волнений, чтобы прийти к режиму, через двадцать лет воспроизведенному на Северном Кавказе: войска, запертые на базах и охраняющие сами себя, содержание под стражей подозреваемых без предъявления обвинения и, наконец, использование спецгрупп неясной принадлежности для ликвидации сепаратистов.

А потом, ровно через год после появления в Ольстере британского спецназа SAS, Ирландская республиканская армия (ИРА) провела внутреннюю реорганизацию, после которой стала в 80-е годы самой эффективной и результативной террористической организацией в мире.

Чтобы пройти британский путь, российским силовикам понадобилось значительно меньше времени — равно, впрочем, как и их противникам. Сегодня, по некоторым данным, боевики на Северном Кавказе тоже прошли через период реформ, реорганизовав структуру командования и сменив цели.

11 июля группировку МВД в Чечне перевели на усиленный режим, 21 июля в Ингушетии началась Специальная комплексная профилактическая операция (СКПО) – так теперь наукообразно именуют борьбу с боевиками, последовательно отказавшись от терминов «война» и «контртеррористическая операция».

И даже официальные лица вынуждены признать, что мы столкнулись с обострением ситуации на Северном Кавказе. 

Северная Ирландия

В 1969 году в Северной Ирландии начались так называемые Troubles (трудности) – массовые столкновения между католиками и протестантами из-за начатой поклонниками независимости Ольстера кампании за гражданские права. В ответ из ИРА, готовой на компромисс и участие в выборах, выделилось более жесткое крыло — Временная ИРА, а британцы ввели войска. В 1976 году в регион был направлен 22-й полк знаменитого британского спецназа SAS, подразделения которого стали проводить точечные ликвидации боевиков ИРА.

К середине 70-х численность британской армейской группировки составляла около 22 тыс. человек (на регион с населением 1,2 млн человек). К 1977 году армия в Северной Ирландии состояла из 14 батальонов по 650 военнослужащих в каждом, а также дополнительных подразделений. Они были заперты на базах (TAORs). Срок «ирландского тура» для подразделений был определен в четыре месяца. Однако вскоре численность армейского контингента стала сокращаться: к 1980 году из 14 батальонов осталось 10.

Численность полиции в Ольстере к тому времени выросла с 3500 до 6500 человек.

После высадки 22-го полка SAS довольно быстро выяснилось, что спецназ не намерен ради ирландцев менять свой главный принцип – во всех случаях стрелять на поражение. В результате после каждой операции появлялись показания солдат с хорошо знакомыми нам формулировками: застрелил, потому что подозреваемый «дернулся, потянулся к карману куртки, повернулся в угрожающем направлении» и т.п. При этом многие убитые члены ИРА были без оружия.

В 1977 году была проведена перегруппировка SAS в Северной Ирландии: у SAS появились четыре подразделения по 16 бойцов, которые были разбросаны по разным местам дислокации – для увеличения скорости реагирования. Однако буквально через год SAS запретили устраивать засады, и в течение пяти лет – до 1983 года – британский спецназ не уничтожил ни одного боевика. Впрочем, после того, как двое «сасовцев» застрелили из засады 12-летнего мальчика и были не только оправданы, но и остались служить в том же 22-м полку, ирландцы и так поняли, что спецназ неприкасаем.

Главной заботой британцев была агентурная разведка – соответствующие подразделения были и у полиции, и у армии. Кроме того, была создана структура Special Military Intelligence Unit (SMIU) в количестве 50 офицеров, которая была связующим звеном между полицией и армией.

Разведка SIS и контрразведка MI5 также присутствовали в регионе, но разведка практически прекратила действовать из-за скандала с арестом своего агента в Дублине, а контрразведка максимально дистанцировалась от Северной Ирландии, предпочитая отвечать за безопасность страны в целом – то есть ловить шпионов и бороться с подрывной деятельностью на территории Британии.

Главные тяготы по сбору разведданных несла на себе разведка армейского контингента – Intelligence Corps., и ее полевая структура, известная под именем 14-й роты разведки (14 Intelligence Company). Она отвечала за агентуру и вела «наружку» за лидерами ИРА. Правила набора в эту роту были столь же строгие, как в SAS, – то есть брали солдат из других полков после длительной проверки. Структура роты – по отделению (20 военнослужащих под командованием капитана) в каждой из трех армейских бригад. Работали со стационарных наблюдательных постов (заброшенные дома и проч.) и немаркированных автомобилей. Общая численность подразделения – около 200 человек.

В полиции также были сформированы несколько групп «наружки», и к 1978 году члены ИРА находились под наблюдением трех отделений 14-й роты разведки, четырех групп SAS и семи армейских взводов наблюдения, а также нескольких полицейских групп. Для координации были созданы региональные центры по связи между полицией и армией. Но на самом деле обмена разведданными почти не было: полицейские считали армейских «ковбоями», а военные подозревали полицию в мягкотелости и желании работать «с девяти до шести».

Эта схема довольно эффективно действовала против ИРА лишь до тех пор, пока республиканцы не решились на структурную перестройку.

Северный Кавказ

Реформы, которые прошли после Беслана и прорыва боевиков в Ингушетию, в основном были направлены на то, чтобы не допустить повторения аналогичных событий в будущем – то есть выступления крупных сил боевиков, способных дестабилизировать ситуацию в городе или республике в целом. Поэтому имеющаяся система была еще более милитаризована. Создали группы оперативного управления ГрОУ под командованием полковников ВВ, которые должны брать на себя руководство операцией на случай теракта, вновь были развернуты штаты дислоцированных на Северном Кавказе Внутренних войск – основной ударной силы при подавлении мятежей.

В октябре 2005 года эта система была опробована на практике: когда боевики напали на Нальчик, операцию по противодействию им возглавил командир ГрОУ, а по приезде – командующий ВВ на Северном Кавказе.

Потом, весной 2006 года, был принят закон «О противодействии терроризму», который, казалось, смешал все карты: главную роль вернули ФСБ, назначив ведомство Патрушева ответственным за борьбу с терроризмом. При ФСБ была даже создана еще одна координирующая все спецслужбы структура – Национальный антитеррористический комитет (НАК), от лица которого мы полтора года слышим бодрые заявления, включая отчет об успешной амнистии боевикам, объявленной в июле 2006 года.

Однако, как и британская контрразведка MI5, ФСБ также не пожелала взять на себя ответственность за кризис в конкретном регионе, предпочитая отвечать за безопасность государства в целом, без уточнений. Несмотря на закон «О противодействии терроризму», для Чечни было сделано исключение. Отдельным указом президента от 2 августа 2006 года руководителем оперативного штаба в Чечне, в отличие от всех других регионов, где им является глава местного управления ФСБ, остался замминистра внутренних дел.

Все федеральные силовые ведомства до последнего времени располагали в Чечне своими спецгруппами по ликвидациям. Однако в процессе усиления влияния Кадырова ситуация менялась. По нашим данным, уже к 2006 году засылка спецгрупп из центрального аппарата МВД (так называемых ВСОГ – временных специализированных оперативных групп, которые действовали в Чечне и Ингушетии) была прекращена.

К 2006 году была резко снижена активность спецгрупп ФСБ-ВВ – так называемых ССГ (сводных специальных групп), состоящих из оперативников ФСБ и бойцов спецназа Внутренних войск. Дело в том, что место их дислокации — территории временных ОВД, численность которых около 200 человек. В результате неизбежных утечек информации и как следствие этого потерь, ССГ просто перестали выходить на задания. (В пресс-службе ВВ нам отказались комментировать деятельность этих групп.)

При этом в равнинной части и сами временные ОВД вскоре были свернуты. Точно так же заперта на своей базе 46-я бригада ВВ – единственное крупное подразделение внутренних войск, находящееся в Чечне.

С 2005 года нет никаких данных об операциях «тяжелых фейсов» (подразделений «Альфы» региональных управлений ФСБ, командируемых в Чечню).

Спецназ ГРУ продолжает проводить операции в Чечне, но в основном их осуществляют подразделения 22-й бригады СпН ГРУ, дислоцированной в Ростовской области, то есть спецназ вынужден действовать с соседней территории, что усложняет сбор разведданных.

Кстати, создаваемые сейчас горные бригады (по официальным данным, личный состав начали перебрасывать в места дислокации 27 июля) также будут располагаться за пределами Чечни – в Дагестане и Карачаево-Черкесии.

Обмен разведывательной информации как был, так и остается нерегулярным. Осенью 2004 года зампред Комитета по безопасности ГД Валерий Дятленко заявил, что теперь появилась специальная разведывательная служба, которая объединяет усилия всех субъектов оперативно-розыскной деятельности — ФСБ, МВД и ГРУ. Однако по прошествии двух лет никаких следов деятельности этой структуры не обнаружено (в пресс-службе ВВ о ней вообще впервые услышали от нас). На практике основная нагрузка после роспуска Оперативно-координационного управления ФСБ в феврале 2006 года — и вследствие неясной роли остающегося Оперативного управления ФСБ по ЮФО — лежит на Разведывательном управлении Внутренних войск. Говорят, глава разведуправления Сергей Куцов даже был награжден секретным указом Путина за ликвидацию Басаева.

При этом негласное наблюдение, «наружка», действует в Чечне исключительно в городах, из-за опасности ее обнаружения, и состоит только из чеченцев. В горах боевиков отслеживают только по информации от источников и по данным радиоперехвата.

Таким образом, к концу 2006-го снизилась активность спецгрупп всех федеральных силовых структур, но не из желания добиться примирения, а по тактическим соображениям – почти как в Северной Ирландии к концу 70-х, когда там заморозили деятельность SAS. Самые профессиональные подразделения, сравнимые по уровню своей подготовки с британским спецназом – спецразведка ГРУ, — находятся в кризисе из-за сокращений. При этом, как у британцев в Северной Ирландии, на Северном Кавказе так и не был налажен обмен разведывательной информацией, главную роль здесь тоже играет войсковая разведка – в данном случае разведуправление Внутренних войск.

Но есть еще кое-что общее между Северной Ирландией и Северным Кавказом: фактор местных сил. Правда, используют его по-разному.

Принцип мау-мау

Использование местных кадров против сепаратистов изобрели, конечно, не в Чечне, и даже не в Ольстере.

В начале 70-х британцы попытались создать оперативные подразделения из перебежчиков из ИРА. Эта идея обязана своим рождением бригадиру Фрэнку Китсону, командиру 39-й бригады в Белфасте. Китсон до приезда в Ольстер служил в Малайе, Кении, Омане и на Кипре. Он считался ветераном контрпартизанской войны и в Кении командовал перевербованными повстанцами племени мау-мау, которые теперь сражались на британской стороне. По примеру мау-мау бригадир Китсон решил сформировать такое же подразделение в Северной Ирландии – из обращенных членов ИРА (получивших прозвище «Фредди»). Новое строго секретное подразделение получило название Mobile Reconnaissance Force (MRF). Однако деятельность MRF была быстро скомпрометирована: его бойцы опять уходили в ИРА, сдавая все планировавшиеся операции. В конце концов, MRF был распущен.

Более успешной оказалась другая попытка. В рамках армейского британского контингента существовал полк UDR (Ulster Defence Regiment), набранный из местного населения. Полк делился на три бригады, разбросанные по трем городам, командиры которых подчинялись командующему британским контингентом. Однако служить в этот полк в основном шли протестанты, которые воспринимали свою службу в армии как возможность с оружием в руках защищать свою общину. Многие из них даже были членами UDA – полувоенной протестантской организации с вполне террористическим крылом, которое отстреливало католиков-республиканцев.

В результате ИРА постоянно обвиняла британцев в том, что они участвуют в межрелигиозной войне, заняли одну из сторон в конфликте, что не прибавляло популярности Великобритании среди католического населения.

Однако в Британии, конечно, никогда никому не пришло бы в голову использовать местные кадры столь широко, как в Чечне: в 2007 году Путин сократил федеральные войска в республике с 50 до 25 тыс. человек. Фактически численность федералов и формирований Кадырова сравнялась. В июле президент Чечни добился смещения руководителя последней федеральной неподконтрольной розыскной структуры в Чечне – ОРБ-2. При этом глава Оперативного штаба по Чечне Аркадий Еделев все реже появляется в Ханкале и Грозном, предпочитая Ростов и Ессентуки. Центр борьбы с терроризмом окончательно переместился за пределы Чечни: в октябре 2006 года в Ростове-на-Дону при ОРБ ГУ МВД по ЮФО был создан Центр по борьбе с терроризмом, который должен отслеживать ситуацию в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Ставропольском крае.

Налеты из-за бугра

Между тем, есть в тактике противодействия боевикам на Северном Кавказе нечто, не имеющее аналогов в Северной Ирландии. Это рейды силовиков из соседних республик и регионов.

Громко прославились визиты кадыровцев из Чечни в соседний Дагестан. Однако точно такие же рейды проводят сотрудники спецслужб Северной Осетии на территории Ингушетии. СИЗО Владикавказа сегодня претендует на роль главной тюрьмы для подозреваемых в терроризме в северо-кавказском регионе. Сюда привозят задержанных как из Ингушетии, так и из Чечни (например, именно здесь содержались боевики, арестованные за участие в нападении на Ингушетию летом 2004 года, и именно сюда из Грозного был доставлен Лорс Хамиев, подозреваемый в организации попытки теракта в Москве 9 мая этого года). По данным «Мемориала», арестантов для этого СИЗО доставляют спецгруппы УБОП Северной Осетии, которые выезжают в Ингушетию на задержания.

Роль Осетии как опоры федеральных сил на Северном Кавказе традиционно велика: даже кадры для внутренних войск, направляемых в Чечню, в основном готовят в училище ВВ во Владикавказе. А знаменитое Оперативно-координационное управление ФСБ, которому подчинялись командир спецотряда ФСБ «Горец» Мовлади Байсаров, которого застрелили в Москве, и, в свое время, Рамзан Кадыров, находилось под командованием Теймураза Калоева, которого даже рассматривали на роль президента Северной Осетии.

Усугубляет путаницу то, что спецназ ГРУ действует в Чечне из Ростовской области, а спецназ ФСБ – из Дагестана (там после визита Путина летом 2005 года был создан филиал Центра спецназначения) и Ставропольского края, куда после первой чеченской войны был выведен седьмой отдел «Вымпела». Спецназовцы именно этого отдела ФСБ были одними из первых в Беслане 1 сентября 2004 года, и они же, по некоторым данным, ликвидировали двух боевиков в Нальчике прямо напротив городской мечети 27 июня 2007 года.

Реформа ИРА

В конце 70-х британская стратегия борьбы с ирландским сепаратизмом рухнула. Англичане оказались не готовы к новой доктрине ИРА, разработанной в 1977 году – так называемой концепции долгой войны. Как говорили республиканцы, если в начале 70-х было ощущение, что долгожданное освобождение вот-вот произойдет, то спустя несколько лет им пришлось осознать, что этого в ближайшее время не случится и надо готовиться к долгой войне по другим правилам.

До реформ боевики ИРА были распределены по ротам, которые обычно состояли из 30 человек. Роты были сгруппированы в батальоны, которые включали как волонтеров (активных террористов), так и помощников. Эти помощники были нужны на случай массовых межрелигиозных столкновений. В Белфасте и Дерри батальоны были сгруппированы в бригады. ИРА принципиально использовала военную терминологию и структуру, что было идеологически мотивировано как отсылом ко временам восстания 1916 года, после которого Ирландия получила независимость, так и лестным сравнением с движением Сопротивления во Франции во время Второй мировой.

С одной стороны, благодаря военной структуре ИРА имела больший контроль над своими подразделениями и как следствие могла проводить более масштабные операции, чем другие группировки. С другой, у этой структуры была проблема: в первую очередь, слишком много людей знало, кто есть кто в ИРА. Кроме того, деление на роты требовало вербовки слишком большого числа непроверенных людей, смешивая тех, кто занимался организационной работой, с теми, кто проводил операции.

Реорганизация в первую очередь коснулась боевиков: их объединили в ячейки. Тут ИРА воспользовалась примером партизанских организаций Латинской Америки, которые действовали по принципам ячеек в 60-е годы. То есть если раньше стрелок знал не только вышестоящих командиров, но и подрывников, снабженцев и членов других подразделений, теперь он поддерживал контакт только с тремя-четырьмя членами своей ячейки. ИРА назвала их ASU (Active Service Units – подразделения активной службы).

Только командир ASU контактировал с вышестоящим уровнем организации.

Было уничтожено деление на роты, батальоны также распустили. Остались лишь бригады в Белфасте и Дерри. Зато были образованы меньшие по численности группы, где только командир и помощник знали все детали предстоящей операции. Они отдавали приказы ASU, а также другим группам, которые отвечали за слежку за объектом, кражей машин и т.п. Главной целью для ASU стали подрывы и отстрелы военнослужащих британской армии.

Число активных членов ИРА упало с 1000 в 70-е годы до 250 боевиков спустя десять лет. Но эффективность группировки только выросла.

И реформа Басаева

Отряды чеченских боевиков до весны 2006 года тоже пытались сохранять армейскую структуру – каждый командир группы именовал себя бригадным генералом, на пропагандистских пленках боевики строились по ротам и батальонам, а корпус командования делился на сектора, направления, джамааты и проч. Совершенно очевидно, что использование военной терминологии носило точно такой же идеологический характер, как и в случае с ИРА – боевикам нужен был статус воюющей стороны. Час икс наступил в 2006 году.

Магомед Евлоев по кличке Магас (недавно назначенный Доку Умаровым военным амиром Кавказского фронта) в интервью «Кавказцентру» весной прошлого года сказал, что распоряжением Шамиля Басаева в структурах секторов фронта были «образованы специальные оперативные группы (СОГ), перед которыми поставлены боевые задачи оперативно-тактического назначения. Одной из таких задач является адресная работа по конкретным лицам, а также подготовка и осуществление адекватных боевых операций по уничтожению заранее намеченных целей». Евлоев также сообщил, что им «удалось создать гибкую систему управления, в которой отдельные подразделения обладают максимальной самостоятельностью в вопросах оперативного планирования».

Эти заявления подтверждаются данными наших источников в силовых структурах, которые утверждают, что боевики действительно разбились на группы по три-пять человек, которые занимаются адресным отстрелом сотрудников правоохранительных органов, администрации и проч. представителей властей. Чем не ASU ирландского образца?

Последние события в Ингушетии, видимо, означают переход как раз к этой тактике: 16 июля из ручного гранатомета обстреляли дом замначальника республиканского ГАИ, двоюродного брата президента Зязикова, в тот же день в селении Орджоникидзевская была убита русская учительница и ее дети, 18 июля в Карабулаке обстреляна машина с военнослужащими, прогремел взрыв на похоронах учительницы, а 22 июля по дороге из Экажево в Назрань убит мулла Ваха Ведзижев.

Стоит добавить, что за год до этого боевики провели реорганизацию по региональному признаку, образовав так называемый Кавказский фронт, куда влились группировки из всех республик на Кавказе – от Кабардино-Балкарии и Дагестана до Северной Осетии.

Осенью 2006 года боевики снова внесли коррективы в свою тактику: на этот раз инициатором выступил Доку Умаров, который объявил о том, что теперь надо ослабить давление в крупных населенных пунктах и сконцентрироваться на горных районах. Видимо, в результате применения этой стратегии в апреле 2007 года в Шатойском районе был сбит МИ-8 с бойцами 22-й бригады спецназа ГРУ.

Российские официальные лица, как и британцы в свое время, тоже говорят о снижении численности активных боевиков, называя сегодня цифру в несколько сотен человек. Учитывая ирландский опыт, пока нельзя сказать, является ли это признаком упадка или реструктуризации движения.

Неизвестно, изучал ли Шамиль Басаев опыт повстанческого движения в Латинской Америке или Северной Ирландии, но он и его последователи явно шли по схожему пути, поскольку, видимо, это единственный перспективный путь для боевиков.

Бригадир Гловер, глава разведывательной секции британского генштаба в 70-е годы, отвечавший за Северную Ирландию, как-то отметил в своем секретном отчете (украденном поклонниками сепаратистов в Лондоне и опубликованном республиканцами): «Реорганизовавшись по принципу ячеек, ИРА стала менее зависима от общественного мнения и уменьшила возможности для проникновения в ее структуру информаторов». Разве это не те цели, которые ставит перед собой любая террористическая организация?

Мочи - не мочи…

После перехода на новую структуру ИРА резко увеличила эффективность своих атак. В 1979 году республиканцам удалось провести одновременно два теракта – подорвать армейский конвой (погибли более 20 военнослужащих) и убить члена королевской семьи лорда Маунтбаттена. Это случилось спустя три месяца после избрания Маргарет Тетчер премьер-министром. Ситуация очевидно выходила из-под контроля, и Тетчер пришлось не только лично выезжать в регион, но и направить туда главу внешней разведки, чтобы он, как человек со стороны, смог помирить армию, контрразведку и полицию, заставив их обмениваться информацией. Однако британцам не удалось справиться с ИРА и в последующие пятнадцать лет, несмотря на всю твердость «железной леди», ее любовь к спецназу и его методам, изрядно напоминающим российский принцип «мочить в сортире».