Выход в свет президентского указа о дате парламентских выборов дал старт думской избирательной кампании. Победитель известен заранее – это партия «Единая Россия». Однако сейчас никто с полной уверенностью не может сказать, какой результат она получит – сохранит ли свое нынешнее конституционное большинство или будет вынуждена потесниться. На прошедшей неделе ясности не прибавилось – похоже, настоящая избирательная кампания начнется только в октябре, когда пройдет съезд «единороссов» и определится их «первая тройка».

Напомним, что в 2003 году «Единая Россия» получила на выборах 38% голосов избирателей с первой тройкой Грызлов-Шойгу-Лужков. В результате она получила в Думе свыше 66% депутатских мандатов, что обеспечило ее фракции полное доминирование в нижней палате парламента. «Единороссы» занимают все посты председателей парламентских комитетов, доминируют в совете Думы. Этого удалось добиться благодаря депутатам-одномандатникам, которые баллотировались в Думу в качестве независимых кандидатов или даже членов других партий (например, Народной), а затем вполне прагматично присоединились к партии власти. Теперь же выборы проводятся только по спискам, и, следовательно, такой возможности пополнения фракций больше нет. Поэтому, на первый взгляд, в новой Думе больше не будет безусловно доминирующей партии, а «Единая Россия» получит, в лучшем случае, абсолютное большинство (свыше 50% мандатов).

Пока неясно, кто войдет в первую тройку «единороссов», более или менее ясны только две фамилии – Грызлов и Шойгу. Казалось бы, речь идет о сугубо политтехнологическом сюжете: действительно, состав лидирующей части других избирательных списков не играет решающей роли. Вряд ли людей сильно интересует, будет ли третьим номером в списке ЛДПР предприниматель Виктор Батурин и кто войдет в первую тройку КПРФ – Иван Мельников или Светлана Савицкая. Значим разве что вопрос о том, сможет ли «персона нон грата» Дмитрий Рогозин принять участие в выборах в качестве одного из лидеров списка «Патриотов России», — на него можно дать скорее отрицательный ответ. Не для того «Великой России» отказывали в регистрации, чтобы выпускать ее реального лидера на центральные телеканалы.

Однако для «Единой России» в нынешнюю избирательную кампанию вопрос о первой тройке весьма важен. Если партийный список возглавляет потенциальный преемник ныне действующего президента (в качестве возможного лидера обычно называют Сергея Иванова), то партия может рассчитывать на максимально возможный в российских условиях результат, так как думские выборы приобретают характер «праймериз» перед президентскими. Конечно, казахстанский вариант – однопартийный парламент при 88-процентной поддержке партии «Нур Отан» — у нас невозможен, но выход на 60-65% выглядит вполне реальным. Равно как и прохождение в парламент только трех партий: «Единой России» — КПРФ (у которой свой стабильный электорат) и «эсеров», которых Кремль создал и поддерживает не для того, чтобы допустить их избирательную катастрофу. В этой ситуации «крайней» может оказаться ЛДПР, чей электорат пачками переходит к «единороссам», которые становятся «партией преемника» (хотя сегодняшние опросы показывают, что если бы выборы состоялись сейчас, то ЛДПР в парламент проходит). Эффект мультипликатора в этом случае позволит «Единой России» получить конституционное большинство в следующем составе Думы.

Другой расклад, если первая тройка списка окажется вполне рутинной. Никакого преемника, а на третьей позиции – хорошо знакомая избирателям неполитическая фигура, например, олимпийская чемпионка по гимнастике или конькобежному спорту. Или же кто-то из соратников Владимира Путина, которых обычно не прочат в преемники – например, глава «Рособоронэкспорта» Сергей Чемезов, входящий в состав официального руководства «единороссов». Парламентская и президентская кампании в этом случае имеют разную логику и значительно меньше связаны друг с другом. Преемник дистанцируется от «Единой России», баллотируется, как и его предшественник, в качестве общенародного кандидата при поддержке «единороссов» и «эсеров». «Единая Россия», как и предполагалось, получает свыше половины мандатов, а в Думу, скорее всего, проходят четыре партии, включая ЛДПР.

На сегодняшний момент «рутинный» вариант представляется весьма вероятным. В условиях, когда, по данным Левада-центра, 40% россиян готовы проголосовать за преемника, даже не интересуясь таким второстепенным для них вопросом, как его фамилия, дополнительная «раскрутка» кандидата на парламентских выборах совсем необязательна. Кроме того, возникает вопрос о том, нужно ли Кремлю значительное усиление «Единой России», ее трансформация из инструментальной политической силы в аналог КПСС с куда большими амбициями, чем сейчас. Понятно, что в этой ситуации партия власти намного больше нуждается в преемнике, чем он в ней. И, наконец, значительная часть избирателей (даже голосующих за «единороссов») считает эту партию номенклатурной и бюрократической, тогда как президент традиционно выводится в общественном сознании за рамки правящей бюрократии по принципу «хороший царь – плохие бояре».

Однако все эти аргументы – логические построения, которые хороши для экспертных дискуссий, но не могут полностью удовлетворить функционеров различных партий, для которых каждый из вариантов имеет куда большее значение, чем для сторонних наблюдателей. Для одних речь будет идти о количестве мест в парламенте, для других – об элементарном политическом выживании. Кроме того, есть серьезные логические аргументы и в пользу сценария «партийного преемника» — например, необходимость опоры будущего президента на мощную элитную коалицию, которой является «Единая Россия». И, кроме того, выбор варианта зависит не только от политологических аргументов, но и от конкретного аппаратного расклада в Кремле на момент принятия решения.

Поэтому сейчас политики нервно ждут состава первой тройки «единороссов». И когда он будет объявлен, именно это событие и станет настоящим стартом нынешней избирательной кампании.

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий