Главная сенсация съезда СПС произошла за пару дней до того, как он состоялся. Известно, что за третье место в первой тройке партии конкурировали знаковые фигуры – от Владимира Рыжкова до Ирины Ясиной. Выяснилось, однако, что никто из называвшихся кандидатов не составит компанию Никите Белых и Борису Немцову. Третье место получила Мариэтта Чудакова, что стало своего рода политтехнологической сенсацией, продолжившей, однако, старую электоральную традицию правых – как бы ни называлась их партия, в верхней части ее избирательного списка всегда присутствует женщина.

Напомним, что когда в 1993 году «Выбор России» сделал третьим номером в своем списке Эллу Памфилову, смысл этого маневра был понятен – известное, социально окрашенное имя, способное, как считалось, снизить негативный эффект от лидерства в партии не слишком популярного Егора Гайдара. Помню, как в начале предвыборной кампании старушки приходили «подписаться» за Эллочку, а одна из них при этом заявила – подписываюсь за Памфилову, чтобы Гайдар не прошел (избирательного залога тогда еще не было, и списки регистрировались только на основании подписей). Наивная – она не понимала, что, подписываясь за Памфилову, она поддерживает и Гайдара.

Когда на выборах 1995 года «Демвыбор России» включил в первую тройку Федосееву-Шукшину, мотивы решения руководства партии также были ясны – в условиях резкого падения популярности демократов, была вновь совершена попытка сделать список более «народным», приемлемым для широкой аудитории. Памфилова к тому времени от «гайдаровцев» ушла, и выбор был сделан в пользу актрисы – как выяснилось, неудачный. Если присутствие Памфиловой в первой тройке можно было объяснить (все же она являлась министром в кабинете Гайдара), то Федосеева-Шукшина была явно случайной фигурой, дисгармонировавшей с другими лидерами списка.

Когда в 1999 и 2003 годах женскую квоту в списке СПС представляла Ирина Хакамада, то причины такого выбора также были понятны – образ «бизнесвумэн» прекрасно корреспондировался с электоральными предпочтениями правых избирателей. Смею предположить, что в поражении партии четырехлетней давности вина Хакамады из всех тогдашних участников первой тройки является наименьшей. При этом Борис Немцов вновь баллотируется от СПС (правда, не на первой, а на второй позиции), а Анатолий Чубайс продолжает играть в партии ключевую спонсорскую роль (что подтвердил и Владимир Путин на встрече с западными политологами).

Появление же Чудаковой в списке невозможно объяснить никакими электоральными аргументами. При всем уважении к действительно замечательному филологу-булгаковеду нельзя не заметить, что времена, когда либеральные деятели культуры могли влиять на настроения избирателей, находятся далеко в прошлом. Старая либеральная интеллигенция, знающая фамилию Чудаковой, «истончилась» вместе с подписными тиражами толстых журналов. Те же ее представители, которые ходят на выборы, голосуют примерно поровну за «Яблоко» и СПС, давая каждой партии по проценту (данные ориентировочные – с учетом того, что речь идет об очень небольших величинах). При этом «яблочные» и правые либералы, как правило, принадлежат к ядерным электоратам, которые хранят верность именно своим партиям. Возможно, что небольшое количество интеллигентных избирателей, всегда голосовавших за Явлинского, сейчас перейдут на сторону СПС, увидев фамилию Чудаковой в первой тройке, но не более того. На общий результат партии это влияния не окажет.

Что же касается большинства избирателей правых (реальных и потенциальных), то им придется долго объяснять, кто такая профессор Чудакова – к большому сожалению, авторы умных книг и статей куда менее известны, чем персонажи телевизионных шоу. Слегка утешает только тот факт, что речь идет о мировой тенденции, которая не ограничивается Россией. Поэтому на Западе – ни в Германии, ни в Италии, ни в других странах с пропорциональной системой – никто не поставит на ведущие позиции в списке, претендующем на прохождение в парламент, известного в узких кругах интеллектуала. Подобные эксперименты – удел тех, кто идет на выборы с целью самовыражения, а не для того, чтобы добиться серьезных результатов. СПС никогда не принадлежал к числу таких политических сил.

В чем же дело? Почему правые не решились прервать свою «женскую» традицию с тем, чтобы включить в первую тройку наиболее перспективного кандидата на это место – Владимира Рыжкова, который «проходил» в нее по результатам опроса сторонников СПС, состоявшегося за некоторое время до начала избирательной кампании. Тем более что на самом съезде было объявлено о достижении договоренности о взаимодействии с незарегистрированными республиканцами. Сейчас появилось странноватое объяснение, что Рыжков и Немцов, мол, работают на одну целевую аудиторию, а Чудакова будет способствовать расширению электората. Про расширение сказано выше, а что касается целевой аудитории, то вспомним самые удачные для СПС выборы 1999 года – там Немцов и Кириенко почти «дублировали» друг друга, что вовсе не помешало партии.

Только ли из галантности было принято решение в этой ситуации сделать ставку на профессора Чудакову? Жаль, но в политике нет места такому качеству, как галантность. Поэтому все значительно проще. Рыжков (как и Глазьев, и Рогозин) неприемлем для российской власти, которая способна создать правым серьезные проблемы на выборах. Они и так сталкивались с административным ресурсом на мартовском региональном голосовании и, что понятно, не хотят обострять ситуацию. Что же касается Чудаковой, то, с точки зрения отношений партии с властью, у нее есть громадное преимущество. Летом прошлого года, когда в Москве проходила конференция «Другой России», она выступила на пресс-конференции, объясняя, почему отказалась идти на это мероприятие. Кстати, другим участником той памятной встречи с журналистами был Никита Белых.

Похоже, что включение в первую тройку Чудаковой и отказ включить туда Рыжкова – это знаковые решения, адресованные не столько избирателю, сколько Кремлю. Аппаратная логика политического выживания в очередной раз вступает в противоречие с чисто электоральными приоритетами, при этом гарантируя именно выживание, а не успех.

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий