Путин – премьер-министр? Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Смешно смотреть, как вкусивший власти президент любыми способами старается сохранить свое влияние. Грустно оттого, что старания его могут увенчаться успехом.

На виду у всего мира, не стесняясь, власть демонстрирует свою главную цель – сохранить сложившуюся расстановку политических сил. Власть называет это стабильностью.

Дело не в названиях. Республика может быть президентской, может – парламентской. Сегодня даже деятели «Единой России» дружно заговорили о том, что парламентская республика с правительством, подотчетным парламенту, предпочтительнее президентской. И это было бы верно при одном условии — при сохранении всех остальных институтов демократии. Советский Союз по форме тоже был парламентской республикой, по сути – тоталитарным режимом.

Содержание нашего государства определяет ст.1 Конституции – «Россия есть демократическое федеративное правовое государство». Все три составляющие на сегодняшний день выхолощены из нашей жизни. Перестановка кресел, должностей и функций по сути ничего не меняет. Ожесточение подковерной борьбы никак не отражается на том, что составляет основу демократического правового государства – независимая судебная власть, свободная пресса, конкуренция политических идей, эффективная оппозиция, справедливые выборы.

Можно с политологическим жаром рассматривать возможные варианты нового распределения властных полномочий, прогнозировать персональные назначения, но не надо забывать, что все эти изменения существенны для политической элиты, но не имеют никакого отношения к подлинным интересам страны. Политический вектор от перестановки кресел не меняется.

Очень может быть, что Путин, заняв кресло премьера, не удержится на нем и полгода и будет заменен новым президентом на своего человека. Возможно, парламент начнет менять президентов, как президенты до сих пор меняли премьер-министров. В распределении полномочий между правительством, парламентом и президентом возможны самые причудливые комбинации. Все это не повод ни для радости, ни для огорчения. «Короля делает двор». И если двор остается прежним, то и новый самодержец будет не лучше предыдущего.

Красивые слова и демонстративные жесты не должны вводить в заблуждение. Можно заявить, как это сделал Путин на VIII съезде «Единой России», что в борьбе с коррупцией многое удалось сделать, но коррупция как была, так и остается основой государственного управления. Можно ввести в Общественную палату двух правозащитников, чтобы они «защищали права человека вместе с государством», но государство как было, так и остается источником нарушений прав человека. Настоящий страх перед демократией и гражданской свободой озвучил Путин, комментируя недавние массовые демонстрации в Грузии: «Упаси Боже, нам следовать таким примерам». Так же российская власть воспринимает и события на Украине, где формирование правительства напрямую зависит, прежде всего, от воли избирателей, а приватные договоренности между политиками отходят на второй план. Путину и его окру
жению видится в такой демократии хаос, излишняя доверчивость к избирателям и, как следствие, невозможность жесткого управления страной по своим собственным хорошо продуманным планам. Поэтому живую политическую жизнь в обществе они подменяют аппаратными интригами в Кремле, предлагая всем остальным быть не участниками событий, а наблюдателями. В лучшем случае — комментаторами подковерной грызни, которую они считают политической жизнью, достойной внимания российского общества.