Если вы не знаете об этой истории, то ее следует рассказать. Екатеринбург. 16-этажный дом. В лифте спускаются 8 человек. Возможно, что 8 человек в лифте – это многовато. Но мы не видели этого лифта. Говорят, что лифт был грузовой, то есть достаточно большой. К тому же из восьми человек два — это маленькие дети. Из шести взрослых – одна беременная женщина. Ну и собака еще была в том лифте.

В общем, лифт застрял. Застрял, уже спустившись до первого этажа. Как это бывает, чуть просел при остановке, да так и застрял – немного ниже уровня порога. То есть никак не мог открыться, заблокировался. Таких происшествий каждый день, думаю, сотни. Но вот дальнейший ход событий совершенно фантастический.

Как водится, нажали кнопочку и вызвали диспетчера. Странно, что кнопочка вообще работала. Однако диспетчер, разумеется, помочь не торопился. Но зато пришел – точнее пришла – сама. Необычное началось с этого момента. Потому что вызывать аварийку диспетчерша не стала. Она обвинила застрявших в лифте людей в том, что они его сломали. А сломали не просто так, а потому что они пьянь и хулиганы. В том числе беременная женщина и двое малолетних детей. Тут уже и родственники «пленников» подоспели, которых «хозяйка лифта» по горячим следам послала на три буквы, то есть вот конкретно в это самое место. В результате поднявшегося шума, гама и скандала, ремонтников все-таки вызывали, но они, как водится, не слишком спешили.

И вот здесь эта почти бытовая история чуть не превратилась в настоящую трагедию. Восемь человек в лифте (а с учетом беременной на седьмом месяце, то и все девять) да еще пёс – и дышать им всем скоро стало нечем. У одной женщины начался приступ астмы, и она потеряла сознание. Началась истерика у одного из детишек, мальчика Вани. Ему четыре года, и так вышло, что у Вани недавно умерла мама. Практически на его глазах, и ребенок долго находился один с трупом матери в квартире. И когда он оказался в застрявшем лифте во всей этой вакханалии, да еще без воздуха, у него случился нервный срыв. Сдали нервы и у беременной. Она настолько разволновалась, что у нее опустился живот. Насколько это опасно, не стоит даже объяснять.

Это все похоже на черное кино: люди задыхаются в лифте, теряют сознание, бьются в истерике, а помощи все нет, да еще их кроют матом. Пришлось жителям дома собирать арматурины где-то по окрестностям и самим ломать лифт, чтобы извлечь из него людей. Извлекли не сразу, потому что разомкнуть створки удалось не более чем на полметра. И через этот узенький проем пришлось доставать одну женщину в бессознательном состоянии, а еще одну с огромным животом. Женщину с астмой в критическом состоянии отвезли в реанимацию. Беременную даму – в патологию, приготовившись принимать очень преждевременные роды. Мальчика Ваню кое-как успокоили. Остальные же, по сравнению с этими тремя, вроде и не пострадали.

Финал истории же просто замечательный. Организация, эксплуатирующая лифт, имеющая в качестве названия чудовищную аббревиатуру «Средураллифт», подала в суд на тех, кто был в лифте и на тех, кто их из этого чертова лифта доставал. Людей обвиняют в умышленной порче имущества. И я, честно вам скажу, не уверен, что вот этот «Средураллифт» не выиграет дело и не взыщет с женщины в реанимации, роженицы и мальчика, а заодно еще и с собаки, понесенный страшный ущерб.

Вот мы здесь много пишем: Путин, Вертикаль, Кремль. Но вы скажите мне, разве Путин виноват в том, что подобное происходит на каждом шагу? В том, что не просто лифты не работают, но и цена сломанного лифта выше цены человеческой жизни. Всякая сволочь в ЖЭКах, ДЭЗах, в больницах, собесах, на постах ГИБДД, в разных конторах – это он сделал их такими? Да они, в сущности, мало чем отличаются от любого среднестатистического россиянина. Ты мне нахамишь в трамвае, а я тебе подлянку кину, когда ты ко мне в магазин придешь. Сами ведем себя, как свиньи, позволяем обращаться с собой, как со скотиной, а потом еще жалуемся на каких-то депутатов (за которых сами же и голосовали) или на президента.

Вот когда каждый конкретный человек перестанет позволять себя унижать, когда начнет по возможности сопротивляться этому унижению – не абстрактному, а тут, рядом, по месту жительства, вот тогда и во всероссийской масштабе перестанут вытирать об нас ноги. Я так думаю.