Молодые люди публично жгли книги. Это было не в фильме Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Это было в Москве, в прошлый четверг на Триумфальной площади. Тридцать активистов пропутинского движения «Молодежь за Россию» жгли довольно беспомощные в литературном смысле книги Бориса Немцова «Исповедь бунтаря».

Но неважно, какие книги они жгли. Они жгли книги.

Как пару лет назад возглавлявшееся теперешним главным молодежным чиновником Василием Якеменко движение «Идущие вместе» публично жгло книги Владимира Сорокина, которого я на дух не переношу.

Но это неважно. Они жгли книги!

Эй, вы! Юная невежественная мразь, вы когда-нибудь входили в библиотеку? Вы когда-нибудь читали что-то сложнее платежной ведомости, согласно которой вам выдают гонорар за варварство? Вы когда-нибудь вдыхали священный запах читальных залов? Там в хранилищах стоят не только шедевры, которые вам, выродки, еще предстоит жечь. Там хранятся великие книги и слабые книги, правдивые книги, ошибочные книги и лживые книги тоже. И целая армия по-настоящему ученых людей жизнь посвящает тому, чтобы сравнивать варианты, отделять ложь от правды и подделку от подлинника. Целая армия людей, к которым я имел честь принадлежать, прежде чем занялся описанием ваших, молодые люди, свинств. Я уверен, что эти люди лучше сами пойдут на костер, чем предадут огню книги, даже лживые.

Потому что слышите, подонки: нельзя жечь книги!

Нельзя! Жечь! Книги!

Сегодня вы жжете книги Немцова и Сорокина. Завтра вы будете жечь не имеющие, к сожалению, литературной ценности книги автора этих строк. Послезавтра вы станете жечь книги Анны Политковской, книги, за которые заплачено такой смертью, о которой вы, крысы, не можете даже мечтать. Потом вы сожжете книгу «451 градус по Фаренгейту», ибо вам будет язвить глаза книга, в заголовок которой вынесена температура горения бумаги. Потом в лучших традициях гитлерюгенда вы станете жечь Гейне, Шиллера, Томаса Манна. Потом вы сожжете Лермонтова за фразу «немытая Россия, страна рабов, страна господ». Потом вы сожжете Пушкина за фразу «в свой жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал». Вы сочтете, вы сочли уже, что нельзя призывать милость к падшим, если падшие осуждены Басманным судом.

Потом будут факельные шествия, ночи длинных ножей, война, концентрационные лагеря, газовые камеры, поражение в войне и смерть. Вы движетесь к смерти. Вы тянете к смерти страну, которую я ненавижу и люблю, в которой я (не дождетесь, гады!) собираюсь жить и умереть.

Я даже допускаю, что вы не путинюгенд, а провокаторы, нарочно подосланные эспээсовской пиар-командой. Это не важно!

Кем бы вы ни были, будьте прокляты!