Полгода назад речь шла о предчувствии катастрофы. Сегодня – о ее прологе. Страна находится в состоянии нового перелома. На съезде «Единой России» об этом откровенно заявил Владимир Путин: «Еще много опасностей и угроз подстерегают Россию, но решающий перелом конечно же наступил». Спорить с этим трудно. Можно только, прибегнув к медицинской терминологии, добавить: это открытый перелом.

Открытый перелом
Главное событие нынешней осени – процесс юридического оформления радикального перелома в политической системе страны. Он начался еще в сентябре с замены премьера и нескольких министров в кабинете. Продолжился в октябре, когда Владимир Путин заявил, что возглавит список «Единой России» на выборах в Государственную думу, и произвел ряд кадровых перестановок. Процесс наверняка продолжится в ноябре-декабре и в основном завершится, вероятно, в начале следующего года.
Неправы оказались те, кто утверждал, что Путин пойдет на третий президентский срок. То, что происходит сейчас, третьим сроком ни формально, ни по существу не станет. То, что происходит сейчас, будет, очевидно, посильнее. Похоже, это не третий срок, похоже, это навсегда.
Сами президентские выборы при этом становятся малосодержательным событием. На них не будет решаться ни судьба России, ни даже судьба государственной власти. Далеко не случайно, что, несмотря на все пиар-кампании, за те полтора года, в течение которых обсуждались участники президентских выборов 2008 года, ни один из кандидатов от власти так и не осмелился заявить о своем твердом намерении баллотироваться. Вот кандидаты от оппозиции открыто говорили о своих планах, и сегодня смело можно сказать, что они явно поторопились. Если и есть какая-то борьба за власть, то она идет сейчас и будет разворачиваться завтра не там, где многими ожидается.
О том, что ключевые события будут происходить не на президентских выборах, объявлено уже полгода назад. В. Путин неоднократно говорил о том, что главное политическое событие произойдет именно в декабре. Эта позиция четко сформулирована им и в послании Федеральному собранию в апреле, и на встрече с журналистами в июне.
Что же касается президентских выборов, то их несущественность для страны определяется не только тем, что президентские полномочия будут значительно сокращены, не только тем, что власть так и не назвала своего кандидата на этот пост, но и главным образом радикальным сокращением числа избирателей нового российского президента. Избиратель будет один. Этот избиратель уже заявил об этом в своем заключительном слове на съезде «Единой России». Более того, он в очередной раз обнародовал критерии, которыми будет руководствоваться при своем выборе. «Президентом страны должен быть избран порядочный, дееспособный, эффективный, современный человек, с которым можно было бы работать в паре», — заявил В. Путин. Поскольку эти критерии обозначались уже неоднократно, можно предположить, что с будущим российским президентом нынешний уже определился – он знает, о ком говорит.
Означает ли факт вхождения Владимира Путина в партийный список «Единой России» усиление партийной системы, как об этом поспешили сообщить некоторые комментаторы? Конечно, нет. Более того, тот способ, которым это было сделано, есть откровенная насмешка как над партийной системой в целом, так и над конкретной «партией», одаренной высочайшим вниманием. Одним из ожидаемых последствий путинского шага, подготовленного «революционными», по его словам, изменениями в избирательном законодательстве, станет сокращение числа партий, представленных в Госдуме. Не исключено, что в новом парламенте может оказаться в лучшем случае три или две партии. При определенных обстоятельствах может остаться и одна. В любом случае «Единая Россия» получит конституционное большинство. Зачем?
Заметим, что предстоящие события нельзя также квалифицировать как укрепление парламента или как переход к парламентской республике по варианту, предлагавшемуся в свое время Михаилом Ходорковским. Нет никаких оснований полагать, что после 2 декабря 2007 года Россия превратится в парламентскую республику.
Какой же политический режим возникнет после голосования в Думу? 2 декабря будет проведен фактически всенародный плебисцит с вопросом о передаче неограниченной власти одному-единственному человеку. Исход этого плебисцита предсказуем. Главным результатом его станет юридическое оформление нового политического режима, сосредоточение в руках одного человека и членов его корпорации неограниченной политической власти, создание абсолютистского режима. Завтрашний уровень концентрации власти не сравним ни с тем, что было в России в течение последних 16 лет, ни даже с тем, что наблюдалось в последние десятилетия существования СССР. Степень концентрации власти в России будет несопоставима даже с современным Китаем.
Особенностью данного плебисцита станет отсутствие какого-либо контракта между лицом, получающим абсолютную политическую власть, и кем бы то ни было еще. Оно будет освобождено от любых обязательств по отношению к избирателям, которые за него голосуют, к партии, список которой он возглавляет, к Думе и правительству, даже отчасти по отношению к собственной корпорации силовиков.
Главный вопрос российской общественной повестки дня теперь уже заключается не в том, какой пост займет нынешний президент – премьера, секретаря Совбеза или председателя Конституционного суда. И не в том, займет ли он некоторые из этих постов одновременно, все вместе или же ни один из них. Вопрос заключается в том, как распорядится этой гигантской, неограниченной, абсолютной властью Владимир Путин и члены его ближайшего круга. Именно от этого и зависит, каким путем пойдет Россия в ближайшие годы и, возможно, десятилетия.

Итоги 8 лет
Прогнозировать, как будет использована новая власть и каким путем пойдет развитие страны, – дело непростое. Тем не менее, некоторое представление о том, в каком направлении могут развиваться события в будущем, можно получить, исходя из анализа главных тенденций развития в прошлом. Поэтому имеет смысл остановиться на предварительных итогах последних 8 лет.
Первый очевидный результат – достаточно качественная макроэкономическая политика начала 2000-х годов. Следует признать, что проведение такой политики в немалой степени является заслугой не только министра финансов и председателя Центробанка, не только советников и помощников, не только экономической команды правительства, но и непосредственно В. Путина. Его вклад в противостояние «голландской болезни», относительное сокращение размеров «открытого» государства, в формирование Стабилизационного фонда и сдерживание усилий, направленных на его немедленное использование, – трудно переоценить. Правда, в последнее время наблюдается заметное ухудшение качества этой политики, принимаются решения, разрушающие созданную систему. Увеличиваются государственные расходы, произошло смягчение денежной политики, приведшее к заметному повышению инфляции, ставшей особенно ощутимой в последние месяцы. Власти отказались от снижения налогов в условиях сохранения в течение 3 последних лет профицита бюджета в размере 8% ВВП. Очевидно, что такой бюджетный профицит не столько является результатом краткосрочного циклического развития, сколько превращается в черту долгосрочного структурного характера. Сохранение в этих условиях налогов на существующем уровне излишне, оно очевидным образом замедляет экономический рост. Другим ударом по проводимой макроэкономической политике является решение об использовании средств Стабилизационного фонда для финансирования государственной пенсионной системы. Вместо того чтобы перейти к частной пенсионной системе, с помощью средств Стабфонда планируется сохранить один из самых неэффективных блоков отжившей экономической системы.
Второй очевидный результат – экономический рост, составивший за последние 8 лет 6,9% в среднем в год для ВВП и 7,4% для ВВП на душу населения, что обеспечивает удвоение душевых доходов в течение 10-летия. За 8 лет (с 1999 года) российский ВВП вырос на 70%, а ВВП на душу населения – на 77%. Правда, с экономическим ростом есть и серьезные проблемы. 
Однако экономический рост в России замедляется относительно стран-соседей. Если в 1999-2000 гг. по темпам роста ВВП на душу населения Россия занимала 3-е место среди 15 стран бывшего СССР, то в 2001-2007 гг. – уже 12-е место из 15-ти. Иными словами, если сравнивать полученные результаты со временем экономического кризиса, то, конечно, налицо явное улучшение. Однако если сравнивать Россию со странами, с которыми нас можно и нужно сравнивать, с которыми у нас немало общего, то мы оказываемся в самом хвосте списка. При этом следует подчеркнуть, что по темпам экономического роста нас опережают не только нефте- или газоэкспортеры, как, например, Казахстан, Туркменистан или Азербайджан, но и страны, вынужденные нефть и газ импортировать, – Армения, Эстония, Грузия, Литва, Латвия, Украина, Молдова. Так что можно констатировать, что качество проводимой политики в России оказывается ниже, чем в странах-соседях, находящихся в гораздо более сложных условиях, чем Россия. Более низкие темпы роста, чем у нас, демонстрируют только три страны – Таджикистан, Узбекистан и Киргизия.

Распад империи
Третий очевидный (и, вне всякого сомнения, исторический) результат политики последних 8 лет – это окончательные похороны идеи воссоздания СССР в какой бы то ни было форме. Такие призывы неоднократно раздавались в течение последних 16 лет. Однако благодаря на редкость «дружественной» политике, проводившейся в последние годы российскими властями по отношению к нашим соседям, идея объединения с кем бы то ни было из них была окончательно похоронена, прежде всего самими соседями. Это касается и Армении, и Грузии, и Казахстана, и даже Беларуси.
Четвертым выдающимся результатом последних 8 лет можно считать начало организационной и политической подготовки к третьему этапу распада Российской империи. На этом поприще также достигнуты немалые успехи. В 2000 году одним из ключевых тезисов, провозглашенных новой администрацией, было воссоздание и сохранение единого правового пространства на территории Российской Федерации. Якобы для осуществления этой цели страна была разделена на семь суперрегионов, куда были назначены полномочные представители президента. Сейчас, по прошествии более чем 7 лет, можно смело утверждать, что вместо стандартизации и тем более унификации правового пространства регионов де-факто энергично пошли процессы дифференциации правовых и политических режимов, при ясно выраженной этнизации национальных республик России. За последние 5 лет стал очевидным фактически полный отказ федерального центра от вмешательства в кадровую политику в национальных регионах.

Разрушение институтов
Пятый исторический результат – разрушение практически всех институтов современного общества и государства: региональных и федеральных выборов, политических партий, независимых СМИ, самостоятельной судебной и представительной власти, правительства и даже Администрации президента. В том относительно независимом виде, в каком они существовали в начале 2000-х годов, эти институты в настоящее время более не существуют. Результатом разрушения современных институтов стала фактическая ликвидация не только политических прав, но и гражданских свобод российских граждан. Среди них — неприкосновенность имущества, жилища, личности, свобода передвижения по территории страны и за ее пределами. Ликвидация гражданских свобод затрагивает не только политических оппозиционеров, она затрагивает и самых лояльных членов общества. Накануне экономического форума в Лондоне хватило негромкого указания из-за кремлевской стены, чтобы ни один из представителей бизнеса не решился появиться на форуме – для того чтобы через два месяца создать массовку на форуме в Санкт-Петербурге.
Шестым итогом прошедших лет стало происходящее быстрыми темпами разложение силовых органов корпоративистского государства, включая его «ударные отряды» — ФСБ, прокуратуру, МВД. «Крышевание» бизнеса, силовое предпринимательство, рейдерские захваты, плохо скрываемый бандитизм, войны между различными силовыми структурами означают процесс интенсивного разложения последней административной вертикали, унаследованной от развалившегося СССР.
Разрушение институтов современного общества и государства ведет к тому, что не остается ни одного инструмента, с помощью которого можно было бы обеспечить соблюдение каких-либо – пусть даже усеченных – порядка и законности. Не случайно, что именно 2000-е годы отмечены ростом массового насилия и преступности, не виданных даже в 1990-е годы. Разгром современных институтов, осуществлявшийся ради концентрации максимальной власти в одних руках и, очевидно, в целях повышения личной безопасности, неизбежно оборачивается тем, что безопасность, в том числе и для первого лица, радикально снижается. А риск дворцовых переворотов существенно возрастает.
Седьмой итог деятельности нынешней власти относится к, возможно, ее главной цели – изменению характера государственной власти и собственности. Уничтожение общественных и государственных институтов не означает, что разрушению подвергаются все институты. На смену современным институтам приходят другие.
Ключевым является процесс эволюции институтов власти и собственности. На смену государственной власти частично ограниченной, частично обусловленной контрактами приходит власть неограниченная, не обусловленная контрактами, безусловная, абсолютная. На смену собственности частной, безусловной, абсолютной приходит собственность, обусловленная исполнением служебных повинностей. Такими повинностями могут являться осуществление взносов на различные проекты в рамках финразверстки (не государственные налоги), приобретение за свой счет тех или иных производственных активов, средств массовой информации, выполнение функций губернаторов в регионах, исполнение обязанностей менеджеров в компаниях, преподнесение ко двору правителя дани в виде отдельных предметов искусства и целых коллекций, приобретенных внутри страны и за рубежом. Яркими примерами такой гэчепэизации (т.н. государственно-частного партнерства) выступают проекты по реконструкции Константиновского дворца, обустройству Красной поляны или возведению олимпийских объектов в Сочи. Ни одно крупное слияние или поглощение, ни одно приобретение активов или их продажа в современной России не могут произойти без согласия (разрешения, поручения, приказа) Кремля.
Если ориентироваться на российскую историческую традицию, подобная собственность, именовавшаяся поместной, или дворянской, сохранялась за ее владельцем до тех пор, пока тот выполнял свои служебные (крепостные) повинности. Попытки дворян уйти с такой службы воспринимаются как предательство государя (и государства, олицетворяемого государем) и караются конфискацией их собственности. Не осознавшие изменения «понятий» и попавшие потому в немилость «государя» крупные «бояре» В. Гусинский, Б. Березовский, М. Ходорковский, «средний» боярин М. Гуцериев были последовательно лишены собственности, которую они считали своей.
Другому «родовитому боярину» Р. Абрамовичу, пытавшемуся уйти с государевой службы в отдаленном регионе и совершившему для этого беспрецедентный для себя поступок – Абрамович сделал заявление для журналистов, — так и не удалось этого сделать. Трезво взвесив все последствия для своего бизнеса в случае упорства, он решил не настаивать. В абсолютистском государстве со служивым дворянством решения о том, кто служит, а кто не служит, принимает один человек. Отношения между «государем» и «служивым» носят форму не контракта, а приказа. У контрагента «государя» нет права ни на разрыв, ни на изменение контракта. Именно это, очевидно, и имел в виду С. Иванов, совершенно серьезно утверждавший в прошлом году, что «никто не может самостоятельно уйти от российского президента, только сам президент может кого-либо отпустить (отправить в отставку)».
Отъем личной свободы у обширного сословия госслужащих, которыми постепенно становятся не только предприниматели, но и все население страны, естественным образом сопровождается и дополняется переводом в условное владение «поместий» — заводов, предприятий, компаний частных собственников, независимо от происхождения такой собственности. Блестящей иллюстрацией этого процесса стала фраза, произнесенная в интервью Financial Times еще одним «именитым боярином» О. Дерипаской: «Если государство скажет мне вернуть «Русал» обратно, я верну его». Важно иметь в виду, что «Русал» ни целиком, ни своими компонентами не был получен в ходе залоговых аукционов и, судя по всему, является вполне благоприобретенной собственностью.
Исходя из основных итогов 8-летней эволюции современного политического режима, можно предположить, для достижения каких именно целей планируется использовать грядущую монополизацию и абсолютизацию государственной власти. Ответ вычитывается из тезисов программной статьи «Национализация будущего» одного из идеологов нынешней власти В. Суркова. До недавнего времени правительства в разных странах пытались национализировать лишь прошлое и настоящее. Национализация будущего – несомненно, новый шаг вперед (назад?) по сравнению с тем, что наблюдалось в российской и мировой истории. Дальнейшая эволюция современных тенденций означает дальнейшую ликвидацию гражданских свобод жителей России (политические права можно считать уже ликвидированными), дальнейшее закрепощение населения, завершение процесса превращения частной собственности в условное владение.
События нынешней осени вызывают в памяти два примера из российской истории. Первый относится к январю 1565 года, когда депутация боярской думы совместно с представителями духовенства и купечества отправилась в Александровскую слободу с нижайшей просьбой к Иоанну Васильевичу не отрекаться от власти. Последний выдвинул свои кондиции и, воспользовавшись абсолютной властью, развернут процесс, получивший в истории названии опричнины. Экономическая суть опричнины заключалась в переводе боярской, относительно безусловной собственности в дворянское, поместное владение, а независимых бояр – в служивых людей, «рабов» московского государя.
Второй пример относится к зиме 1934 года, когда получивший наименование «съезда победителей» XVII съезд ВКП (б) передал всю полноту не только государственной, но и партийной власти И. Сталину. Как известно, полученной абсолютной властью Сталин эффективно распорядился для осуществления опричнины ХХ столетия — Большого террора, завершившего процесс ликвидации гражданских свобод и поголовного превращения советских граждан в служилое государству сословие.
Вне всякого сомнения, любые исторические аналогии хромают. История никогда полностью не повторяется. Однако эти аналогии дают некоторую пищу для размышлений о том, в каком направлении движется наша страна. Однако независимо от конкретных исторических обстоятельств одно известно достаточно точно – монополизация и абсолютизация государственной власти практически всегда завершается национальной катастрофой. Увы, не всегда для власти. Увы, всегда для людей, общества, страны.

Полную версию читайте в ноябрьском номере журнала "Большой Бизнес"