Вопрос о дальнейшей судьбе военной составляющей иранской ядерной программы во многом зависит от политических перспектив президента Махмуда Ахмадинежада, которые на сегодняшний момент выглядят далеко не радужными. «Военный атом» — его единственный шанс сохранить возможность переизбрания на новый срок.
Недавний визит Владимира Путина в Иран оставил весьма противоречивое впечатление. С одной стороны, он позволил иранскому президенту записать себе в актив переговоры хотя бы с одним из лидеров стран G8 – в условиях, когда Ахмадинежада внутри страны все чаще подвергают критике за то, что он загнал ее почти в полную изоляцию. Безусловно, иранскому президенту было приятно слышать слова российского коллеги о праве Ирана на развитие мирного атома, произнесенные на территории его государства. С другой стороны, ключевые переговоры проходили не с президентом (который в Иране более напоминает премьер-министра), а с духовным лидером страны аятоллой Али Хаменеи, которому, как утверждает пресса, и были переданы новые российские предложения по разрешению кризиса вокруг атомной программы.
Таким образом, ключевые решения в политической сфере принимает не Ахмадинежад, а Хаменеи – консервативный религиозный деятель, который в 2005 году сыграл решающую роль в продвижении малоизвестного политика на пост президента республики. Хаменеи, очевидно, полагал, что Ахмадинежад будет послушным исполнителем его политического курса, направленного на ужесточение идеологического давления на независимые СМИ и дальнейшее усиление духовной цензуры. Имелось в виду, что новому президенту, обладавшему, несмотря на политическую неопытность, достаточно солидным управленческим стажем (губернатор провинции, мэр Тегерана), удастся добиться успехов в экономической сфере. Наконец, есть серьезные основания сомневаться в том, что Хаменеи и его ближайшее окружение рассчитывали на «лобовой» конфликт со всем западным сообществом. Резко негативно относясь к США, они не имели ничего против европейских инвестиций в экономику своей страны.
Реальность оказалась совершенно иной – Ахмадинежад смог добиться невозможного. При нефтяных ценах в районе $80 за баррель в Иране несколько месяцев назад были введены карточки на приобретение бензина, что повлекло за собой массовый разгром бензоколонок протестующим населением. Затем резко выросли цены на основные продукты питания. Визиты президента в иранские университеты сопровождаются студенческими акциями протеста – Ахмадинежада обвиняют в некомпетентности, диктаторских замашках и даже коррупции (напомним, что в 2005 году он пришел к власти под антикоррупционными лозунгами, но так ничего и не сделал в этом направлении). В стране одновременно растут безработица (по неофициальным данным, она составляет до 30% трудоспособного населения) и инфляция. Разумеется, большинство иностранных инвесторов шарахаются от страны с совершенно непредсказуемым президентом, испортившим имидж Ирана, который выправляли его предшественники Хашеми-Рафсанджани и Хатами (а те, кто все же решается работать в Иране, сталкиваются с серьезными проблемами – как это случилось с фирмой Benetton, о чем далее). Планы приватизации государственных предприятий, которые разрабатывались сторонниками Ахмадинежада до его избрания президентом, оказались сорваны.

Неудивительно, что еще в прошлом году сторонники президента потерпели сокрушительное поражение на региональных выборах. В городском совете Тегерана, состоящем из 15 депутатов, Ахмадинежад ранее имел большинство; теперь ему удалось провести в него только троих своих сторонников. И это несмотря на солидный административный ресурс, которым обладает исполнительная власть. Сходная ситуация и в других крупных городах, а в муниципалитетах Шираза, Решта и Бандар-Аббаса сторонники президента не получили ни одного места. Президента критикуют как либералы, так и многие консерваторы, которые пару лет назад приветствовали его приход к власти. Высока вероятность того, что и на парламентских выборах, которые состоятся в следующем году, сторонники президента потерпят поражение.
Напомним при этом, что стратегически важный пост мэра Тегерана сейчас занимает отставной генерал Мохаммад Бакер Калибаф, участвовавший в прошлых президентских выборах и, как утверждают, поддерживавший тогда отношения с Хаменеи. Калибаф позиционирует себя как прагматик, который готов налаживать отношения с Западом и привлекать в страну западных инвесторов. Нынешний президент считает его своим опасным оппонентом и предпринимает меры по дискредитации, причем в своем «фирменном» стиле. Стоило Калибафу привлечь в Иран итальянских производителей одежды из Benetton, как близкая к президенту газета обвинила их в шпионаже. Оказывается, свитера, футболки и брюки снабжаются специальными чипами, с помощью которых передается разведывательная информация – очевидно, о частной жизни доверчивых иранских граждан. Впрочем, ничего удивительного в этой истории нет. Особенно, если учесть, что Ахмадинежад стал единственным главой государства, который демонстративно покровительствует маргиналам, отрицающим Холокост.
К неприятностям иранского президента добавим и увеличение напряженности в отношениях между Ахмадинежадом и высшим духовенством. Многие аятоллы настроены крайне консервативно, но им не нравится, когда президент, имеющий диплом инженера-транспортника, начинает рассуждать об исламских истинах, лихо вторгаясь в компетенцию влиятельной духовной корпорации, которая свысока относится к самодеятельным теологам с большими амбициями. Ответ последовал достаточно быстро – председателем Совета экспертов Ирана нынешним летом избран Хашеми-Рафсанжани, бывший президент страны и неудачливый соперник Ахмадинежада на выборах 2005 года. Совет экспертов – один из наиболее влиятельных органов в иранской системе государственной власти: он состоит из шиитских богословов, избирающих духовного лидера страны, имеющих право вносить изменения в Конституцию, способных лишить любого политика возможности принимать участие в выборах и отменить любой закон из-за его несоответствия исламским нормам.
Отметим также рост недовольства со стороны иранской элиты – в том числе и религиозной – курсом президента на фактическую изоляцию страны и жесткий конфликт с США. Многие иранские аятоллы, некогда творившие кровавую исламскую революцию, сейчас превратились в богатых людей, контролирующих нефтяные сверхдоходы. Военные действия, которые фактически провоцирует Ахмадинежад, могут нанести урон их успешному бизнесу.
Таким образом, Хаменеи оказался перед выбором. Он может пойти навстречу мировому сообществу и значительной части элит собственной страны, отказавшись от поддержки ядерных планов своего выдвиженца. В этом случае высока вероятность того, что карьера Ахмадинежада скоро закончится (реализуемая им атомная программа – единственный плюс, который он предъявляет обществу) и на следующих президентских выборах реальными кандидатами на его нынешний пост будут совсем другие люди – например, Хашеми-Рафсанджани и Калибаф. Впрочем, у Хаменеи есть и другая возможность – до конца делать ставку на действующего президента с реальной опасностью дальнейшей эскалации противостояния с Западом и внутриполитического кризиса.

 

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий