У Юрия Трифонова есть такая повесть "Затянувшееся прощание".

Президент Путин по два раза на неделе обещает, что непременно уйдет, и чем дольше он это говорит, тем больше тех, кто верит, что поуговаривать его остаться — не столь уж бесперспективное дело. Все это действо постепенно принимает характер увлекательной детской игры "А ну-ка угадай", "А ну-ка догони" или "А ну-ка отними". При этом, однако, постепенно нарастает возбуждение и легкое напряжение, отчасти приятное — наконец-то, похоже, хоть что-то на безрыбье произойдет отчасти щекочущее нервы, как при появлении опасности или красивой женщины.

Нервничает общество: что-то будет? Кто-то будет? Понятное дело, Путин давно говорил, что уйдет, но, во-первых, кто же ему верил, а во-вторых, никто об этом просто не думал, а тут сроки подходят, а ну как и впрямь с вещами на выход? А мы как же? Без него?

Нервничает Кремль, чего, кстати, давно не наблюдалось, уже долгие годы из-за большой стены исходило слоновье спокойствие и ледяная, с позиции силы, уверенность в завтрашнем дне. А тут завтрашний день понемножку становится сегодняшним, а все никакой ясности, и как быть? Когда все так бренно, то есть непрочно?

Конечно, в любом случае не помешает подзавести массовую любовную истерику в виде митингов на площадях, ткачих с поварихами на трибунах, руководителей обеих законодательных палат РФ, размышляющих о том, как бы поаккуратнее обойти Основной закон, чтобы оставить гаранта этого Закона в должности. Ну а дальше что? Совершенно прав Л. Радзиховский: для чего надувать Его рейтинг, если Он уходит? Что за игра в любовь в отсутствие самого объекта страсти? "Мсье, Ваша дама уже ушла".

Призрак бродит по России, призрак онанизма.

Вдруг выяснилось, что то, что гордо называлось Вертикалью власти и воспринималось как главный фактор нашей политической стабильности, есть не что иное, как обычная, известная со времен фараонов бюрократическая пирамида, гладко затесанная под одно отдельно взятое лицо. Но в Египте была монархия, и передача сакральной верховной власти в целом происходила без потрясений: "Фараон умер — да здравствует фараон!"

У нас данный важнейший для любого патриархального общества механизм не отработан, и уход вождя сотрясает всю конструкцию. Сотрясение приводит к неожиданным побочным эффектам вроде некоторого политического размораживания на нервной почве. Выходят на поверхность, подобно рудной жиле, процессы, проистекавшие в последние годы исключительно в глубинных недрах, вроде противостояния силовых группировок или столкновение мнений, как в далекие 80-е, группировок статусной интеллигенции. Нестатусная интеллигенция как более или менее значимая страта давно приказала долго жить. Она разъехалась, размылась, а по большей части люмпенизировалась, ходит в грязных ботинках и борется за существование, ей не до высокого.

Что касается последствий не побочных, а прямых, то пока они действительно выглядят вполне неопределенно, и это, по замкнутому кругу, усиливает напряжение.

Очевидно, что знаменитый шаг, предпринятый президентом на съезде "Единой России" — не более чем промежуточный. Это оттяжка времени, позволяющая набрать очередные висты, а их и так девать некуда, но не выиграть партию. Главная проблема — как уйти, чтобы остаться — пока не решена. Можно было бы предположить, что судьбоносное решение как раз принято, но не озвучено по понятным причинам, связанным с синдромом "хромой утки". Но нервозность, чтобы не сказать растерянность, высших элит свидетельствует о другом — обратном. Отсюда внутривластная грызня, отсюда неуверенный тяни-толкай с организацией массового народного волеизъявления в пользу третьего срока.

Путин продолжает искать варианты, причем в условиях возрастающего цейтнота и соответственно возрастающего разноуровневого и многовекторного давления со стороны своего окружения. И основной вопрос сейчас состоит в том, насколько его нервная система приспособлена к такого рода критическим ситуациям. Сочинит ли он что-нибудь, все равно что: руководитель партии власти, глава Совбеза, то и другое вместе или что-то третье, пятое, десятое — не суть важно. Важно, что он уйдет, согласно Конституции и своим обещаниям, в срок со своего поста. Или махнет рукой: пропади все пропадом, как хотите, оформляйте, только чтобы было красиво — я, хрен с вами, остаюсь.

Пришла коза к возу. Сколько раз говорили: все уже необратимо. Ничего подобного. Обратимо, и очень даже. Вся наша политическая стабильность упирается в стабильность психики одного человека. Лично я желаю ему здоровья.