Тот, кто прочел в предыдущей статье пример из охотничьей практики племени наскапи, вполне может задать резонный вопрос: какой смысл говорить об оптимальности случайного выбора места для охоты — в целях дальнейшего выживания племени, когда существует такое замечательное изобретение, как животноводство? Абсолютно верно! Если быть математически точным, то я должен был бы сказать, что ритуал наскапи обеспечивает почти оптимальную стратегию охотничьим племенам, не знающим животноводства.
Но тогда возникает вопрос: кто мы в сфере социального стратегического планирования, в сфере поиска направлений развития – охотники или животноводы? Или иначе: можем ли мы утверждать, что в сфере долгосрочного политического планирования (планирования публичной политики) мы достигли стадии «животноводства», а потому не нуждаемся в случайных стратегиях? Я (и не только я) утверждаю, что нет. Об этом я буду писать в следующей статье.
С этим вопросом связано и другое возможное возражение: «Вот ведь китайцы, молодцы! Планируют лет на пятьдесят — и ничего, развиваются будь здоров». Верное соображение. Но оно связано с фундаментальным различием между европейской и китайской (в широком смысле) цивилизациями. В смысле использования случайных стратегий они идут разными путями.
Европейская цивилизация институализировала случайность в виде, к примеру, выборов. Китайская цивилизация использует ее на философском или, если угодно, идеологическом уровне. Движение в будущее здесь обеспечивается синтезом конфуцианства и даосизма. Конфуцианство поддерживает неукоснительное, дисциплинированное, рациональное движение в принятом в некий момент направлении. Даосизм же говорит: «Сколько ни двигайся вперед по заданному направлению, все равно рано или поздно придешь к новому хаосу. И к этому надо относиться спокойно, не надо бояться этого хаоса. В нем будет найдено новое направление движения».
Если снова использовать математические метафоры, то можно сказать так: выборы — это попытка избежать негативных результатов реализации наших замечательных планов с помощью периодического их испытания на выборах – через каждые четыре-семь лет. Это случайный поиск оптимума с коротким шагом. Китайский путь – это максимально длительное движение по случайно выбранному направлению в отсутствии регулярной процедуры такого выбора. Это случайный поиск с очень длинным шагом. В этом состоит разница. Но я не знаю, что лучше. Одновременно я уверен, что должны существовать и проходить испытание практикой разные способы нашей игры с будущим. И пусть страны, общества сами выбирают из существующих или изобретают новые. Однообразие смертельно для цивилизации. Другой вопрос: какой способ уместнее для России?
А вот еще один контраргумент просто убойной силы: «Это как, случайный выбор!? Эдак же можно черти куда забрести! Нет, надо все изучить, выяснить и рассчитать, спроектировать. На основе надежной теории». В этом резонном возражении содержится два тезиса (они действительно обычно ходят парой). Первый – против случайного выбора, второй – за детерминированный научный подход.
Начнем с первого возражения. Конечно, не всякий результат выборов можно характеризовать как определенно случайный. Все упирается в ситуацию и предлагаемые альтернативы. Например, первые президентства Вацлава Гавела в Чехии, Леха Валенсы в Польше или Бориса Ельцина в России были практически предопределены политической ситуацией. Выбор граждан в их пользу был разными способами сформирован до этого. Здесь выборы лишь легитимировали их власть и ранее сформировавшийся общественный выбор. Подобное неравенство альтернатив – типичный признак нестабильных, революционных ситуаций. Неопределенность исхода становится реальной и существенной в стабильных демократиях при трудно сравнимых конкурирующих альтернативах.
Далее, можно себе представить, к примеру, победу какой-либо бредовой популистской программы. Я не буду сейчас останавливаться на этой очевидной опасности выбора, предоставленного стихии случайного голосования. Это часть более общей проблемы, которую мы обсудим чуть ниже.
И последнее. Я считаю, что общество имеет право на ошибку, если у него есть возможность исправить эту ошибку на следующих выборах. Самое опасное, когда мы вдруг воображаем, что существует некто неошибающийся – лидер или партия. Это путь в тупик, как показывает весь исторический опыт.
Мне возразят: если мы разрешаем ошибаться обществу, совокупное решение которого принимается, как я утверждаю, случайно, то не лучше ли дать право на ошибку лидеру, пусть он сам и решает, привлекая мудрецов в помощь, – ошибся он или нет и что делать дальше. Все бы хорошо, но вот только не признают лидеры свои ошибки. Чем глуше тупик, в который они заползают, тем больше они уверены в том, что все их неудачи от происков противников, а не от собственных ошибок. И, как показывает практика, лидер всегда найдет мудрецов, которые легко обоснуют его убежденность в собственной непогрешимости. Боюсь, что из всех социальных закономерностей эта самая неумолимая. Именно поэтому выборные процедуры должны быть подконтрольны только закону, но неподконтрольны лидеру (или партии), реализующему свою программу. Если ошибка не очевидна, то сработает неопределенность исхода выборов. Если в ошибке уверено подавляющее большинство, кроме ослепленного своим величием лидера, то ошибка будет неумолимо и предопределенно исправлена процедурой выборов.
Но остается, конечно, проблема масштаба ошибки, на которую имеют право граждане, совокупно определяющие результаты выборов.
Однако пора подводить итог списку всевозможных отрицательных эффектов выборов. Но, прежде всего, отвечу на один вопрос, который нередко встает в подобных обсуждениях: «А что же, неужели нет ни одного свойства выборов, которое не имеет изъянов?» Как ни странно, есть! Я так считаю, по крайней мере. Вот оно, это свойство. Выборы – единственная изобретенная до сих пор процедура передачи власти, которая не приводит к потрясениям и наименее опасна для политиков. И что меня больше всего удивляет, что именно политики (в нашей стране как минимум) менее всего думают об этой полезной для них стороне выборов.
Однако к делу. Давайте составим скорбный список различных положительных сторон выборов, обладающих неизбежными недостатками. Я попробую сделать это в наглядной табличной форме.

И теперь снова вопрос: что же со всем этим делать? Я готов дать ответ.
Первое. Я не собираюсь обосновывать положение, согласно которому выборы (как и демократия) являются идеальным социальным институтом. Таковых не бывает в природе. Не может столь несовершенное существо, как человек, создать идеальный институт. Я утверждаю лишь, что можно существенно уменьшить вероятность проявления негативных эффектов, связанных с каждой отдельной стороной выборов.
Второе. Эффективность (относительная, конечно) института проявляется не отдельным событием его применения, не отдельными возможными исключениями, а совокупностью применений в разных обществах и на относительно продолжительном отрезке времени. И тут, что очевидно, выборы демонстрируют свою относительную эффективность. Простой пример. Когда мы хотим поругать выборы, мы говорим, что даже при демократических выборах к власти может прийти монстр вроде Гитлера. Когда мы хотим похвалить диктатуру, мы говорим, что даже при диктатуре у власти может оказаться такой славный персонаж, как… (тут разные полемисты используют разные имена из очень небольшого списка). Но обратите внимание на эту общепринятую логику: в первом случае мы приводим пример провала, поскольку говорим об исключениях из достоинств, а во втором – говорим о примерах удач, поскольку…? Правильно! Потому что говорим об исключениях из недостатков. Нужны еще пояснения?
Но остается открытым вопрос: почему выборы демонстрируют свою относительную эффективность, если каждая из сторон выборов по отдельности несовершенна?
Третье. Ответ на только что поставленный вопрос вы, наверное, уже нашли сами. Конечно! Выборы – это не набор разрозненных свойств, а комплекс, в котором каждое свойство, эффективность его реализации поддерживаются наличием остальных свойств.
Четвертое. Выборы нельзя отделять от демократии в целом, которая сама содержит ряд компонент (свойств), которые уменьшают шансы проявления негативных сторон выборов. Именно поэтому выборы в недемократических обществах выглядят так нелепо, бессмысленно, а иногда и опасно. К числу таких важных компонент демократии, тесно сопряженных с выборами, относятся (и снова – в совокупности) верховенство права (rule of low), свобода слова и сила гражданского общества.
Приведу только два примера цепочек взаимодействий в описанном комплексе свойств. Первый пример: верховенство права обеспечивает неукоснительное выполнение правил игры на выборах, это поддерживает неопределенность исхода выборов, это заставляет политиков, даже не самого высокого качества, работать на граждан. Вторая: свобода слова и сильное гражданское общество обеспечивают обсуждение и отбор альтернатив развития (программ). Это, в свою очередь, помогает отметать опасные альтернативы. Это уменьшает риск победы опасных альтернатив на выборах, исход которых непредопределен. Вы и сами можете придумать еще множество таких цепочек.
Итак, завершая тему: выборы – это сложный комплекс взаимодействующих функций и свойств. Каждая из функций по отдельности уязвима и может иметь оборотную отрицательную сторону. Взаимодействуя, они обеспечивают относительную эффективность института и резко снижают шанс негативных проявлений для каждой из функций (свойства).
Это сложно. Демократия вообще – сложная штука. Ее развитие и поддержание в хорошем тонусе требует постоянных усилий не только от элиты, власти, но и от всего общества.

Продолжение следует

Автор - Президент Фонда ИНДЕМ