Есть два способа выиграть футбольный матч. Один – долго тренироваться. Другой – захватить все местные телекомпании, прижать комментаторов и обязать собственных судей засчитывать команде гол раз в пять минут, вне зависимости от того, как оно на самом деле.

Преимущества первого способа – в том, что даже если вы не выиграете чемпионат, то все-таки научитесь играть в футбол. Преимущество второго способа в том, что, что бы вы ни откололи – на экране вы все равно выиграете.

Выиграть на экране можно разными способами.

Во-первых, можно сыграть матч с командой заведомо слабой и объявить его самым главным матчем сезона. Во-вторых, можно выиграть матч у команды купленной — и тоже объявить его главным матчем сезона. В-третьих, можно сыграть матч с сильной командой, но на своей территории и со своими судьями, и все моменты, когда сильная команда забивает вам гол, перемонтировать так, будто гол идет в их ворота. А если игроки будут кричать: «Как же так, это же наш гол!» — развести руками. Какая наглость! Какой цинизм! Эти люди позорно нам проиграли и еще возражают.

Ну и, наконец, есть некоторое количество матчей, результаты которых нельзя подделать. Самое лучшее – в этих матчах не участвовать. Но если так нельзя, можно сделать следующее.

Во-первых, перед матчем в течение месяца собирать интервью о том, что наша команда лучшая в мире, что соперники страшно нас боятся, и не победить мы можем, лишь если враги засудят. Таким образом, у зрителя будет складываться впечатление, что мы уже победили.

Во-вторых, во время матча следует сосредотачиваться не на игре в целом, а на отдельных героических эпизодах, разыгранных нашей командой. Если эпизодов нет, их можно снять заранее и вмонтировать в игру.

В-третьих, после того как матч кончится разгромом, надо объяснить, что враги – засудили. Короткий информационный эффект от этого, как показывает практика, не перевешивает впечатления, которое сформировалось за целый месяц: что наша команда – победитель.

Будут, конечно, отдельные отщепенцы, которые скажут, что матч проигран поделом и что надо было хотя бы не выходить на поле с похмелья и без трусов. Но ведь очевидно, что если журналист злопыхательски утверждает, что матч проигран поделом, значит – он презирает родину, не любит футбол и вообще наймит западных тренеров.

Это я к тому, что иногда от властей приходишь в изумление.

Вот, например, решили утеснить на выборах наблюдателей от ОБСЕ. Срезали число приглашенных с 400 до 70, еще и задержали приглашения. Зачем? Ну что то ОБСЕ может? Что такое 400 наблюдателей? Ну сидели бы они на 400-х участках. Ну на этих 400-х показала бы «Единая Россия» не 80% голосов, а, скажем, 59%. Ну и что? Разве у кого-то есть сомнения в том, что «Единая Россия» действительно победит? Разве 400 наблюдателей могут проверить все участки?

Или – каждый месяц слышишь, что Путин или Лавров куда-то приехали и предложили созвать конференцию по ближневосточному конфликту при посредничестве России. Господа, но ведь это ж неприлично. Мы это посредничество предлагаем уже сколько лет. И каждый раз в телевизоре говорят, что мы предложили и нас внимательно выслушали. Зачем, казалось бы, позориться?

Или – творится в Ингушетии уже бог знает что. Это за пределами человеческого понимания, когда 6-летнему мальчику, убитому при  спецоперации, подкладывают автомат. Ну почему, спрашивается, Путину – совсем все равно? Почему, назначая в горячую точку нового полпреда Григория Рапоту, Путин забывает предупредить Рапоту о новом назначении, не говоря уже о том, чтобы побеседовать с кандидатом?

Ответ прост: а зачем выходить на поле хотя бы в трусах, если все равно покажут не команду, а фотомонтаж? Какая, собственно, разница, приедут наблюдатели или нет? Приедут – значит, Запад нам верит, не приедут — враги виноваты.

Какая разница, полыхнет в Ингушетии или нет? Не полыхнет — так благодаря укреплению вертикали власти. Полыхнет – враги взорвали.

Какая разница, что постоянные предложения посредничества, которым никто не внемлет, означают, что страна теряет лицо? Из телевизора ведь следует совсем другое. Раз предложили, значит, мы сила. А не приняли – так потому, что нас боятся.

В стране создана великолепная машина – нет, не по выигрыванию матчей. А по объяснению проигрышей.

Для этой машины главное – не участвовать в настоящей войне и даже в настоящей конфронтации. Не воевать с США или, на худой конец, с Грузией или Эстонией. Потому что там, где начинается война, телевизор кончается. Потому что если, например, режим попробует контролировать не только своих судей, а запугивать или убивать судей чужих — то возмездие будет неминуемо.

Тут нужен тонкий баланс – угрожать можно только своим и очки втирать только своим. Ведь, в конце концов, если США решат, что путинская России в самом деле для них опасна, то они нанесут удар… нет, даже не ядерный. Хуже. Они нанесут удар по самому сокровенному месту вертикали власти – по недвижимости, счетам и офшорам.