Через три дня после подрыва автобуса в Невинномыске Николай Патрушев объявил, что война с международным терроризмом на Северном Кавказе «практически нами выиграна». И добавил: «Нам потребуются определенные усилия, но, тем не менее, перелом наступил. Это очень важно».
Это действительно важно – попытаться понять, кого мы победили и что именно понимается под победой.
Очевидно, что характер боевых действий на Северном Кавказе изменился: в Чечне больше не проводят армейских операций, а боевики не осуществляют терактов за пределами Северного Кавказа и масштабных нападений (атака на Нальчик в октябре 2005-го была последним эпизодом). Однако смена тактики не всегда означает конец войны.
Прежде всего, стоит разобраться, с кем шла война на Северном Кавказе. Например, надо наконец признать, что России сильно повезло: Чечня на самом деле оказалась в стороне от глобального джихада. Да, туда приезжали боевики из других стран, через зарубежные фонды переводились средства на войну, но Чечня так и не стала базой международного терроризма, плацдармом, с территории которого международные террористические группы планировали бы и осуществляли теракты в Европе, США и т.п. То есть чем-то вроде Боснии или Афганистана.
Чечня никогда не была в списке приоритетов «Аль-Каиды». Конечно, люди бен Ладена присутствовали в регионе, но Россия мало интересовала лично Усаму. И отток арабских наемников из Чечни пять лет назад произошел не столько из-за действий федералов, сколько из-за начала войны в Ираке.
Уход арабов из республики привел к тому, что вместе с ними в прошлое ушла и фирменная тактика джихадистов: одновременные подрывы смертников за пределами Северного Кавказа.
Люди Доку Умарова тоже сменили методы — прежде всего под давлением новой тактики силовиков. На протяжении нескольких лет (смена тактики совпала с нападением на Ингушетию и захватом заложников в Беслане) федералы на Северном Кавказе активно использовали ликвидации: спецгруппами обзавелись все силовые структуры в регионе – как местные, так и федеральные, в то время как армейские подразделения оказались заперты на своих базах. Эта тактика принесла свои плоды.
После ликвидации Масхадова боевики провели реорганизацию по всем фронтам. Во-первых, изменилась региональная схема управления – от вооруженных сил Ичкерии к Кавказскому фронту с секторами не только по всему Северному Кавказу, но и в Поволжье. Во-вторых, поменялась структура — боевики перешли от армейской (с подразделениями в несколько сотен бойцов под командованием бригадных генералов) к террористической (с секторами-джамаатами и боевыми ячейками под управлением амиров).
Эти ячейки в несколько человек были сформированы по приказу Басаева весной 2006 года, и сегодня именно они, судя по заявлениям боевиков, проводят основные операции – обстрелы и подрывы. Кстати, здесь боевики пошли по пути ИРА – когда ирландцы попали под серьезное давление командированной в регион британской армии, они точно также перегруппировались по принципу ячеек (т.н. ASU – Active Service Units). Автономность групп повысилась, утечек информации стало меньше, и после этой реорганизации ИРА стала в 80-е годы самой результативной террористической организацией в мире.
Кроме того, боевики от терактов перешли к диверсионной войне: за исключением Ингушетии, где так и неясно, кто стоит за расстрелами людей, они атакуют сейчас только «представителей режима» — сотрудников правоохранительных органов и администрации, но не гражданских лиц. В ответ местные силовики и внутренние войска, на которые легла основная нагрузка по проведению спецопераций, все меньше стесняются в методах, снося жилые дома бронетехникой.
Движение мутировало и идеологически: вместо президентской республики Ичкерия Доку Умаров провозгласил Кавказский Эмират.
Итого, к концу 2007 года силовики в качестве врага получили: вместо локальной — общекавказскую структуру с автономно действующими подразделениями, вместо «бригад» в сотни боевиков, способных и склонных к открытым боевым действиям – десятки ячеек, подрывающих и отстреливающих сотрудников силовых ведомств.
При этом численность этих ячеек растет даже по официальным данным. Люди уходят в горы даже зимой: две недели назад восемь студентов медфака Дагестанского госуниверситета собрались и ушли к боевикам. Даже родным не сказав ни слова.
И, наконец, федералы получили подполье, которое больше не заигрывает с Западом, а значит — для него уже не важно, насколько легитимен по западным меркам стоящий во главе него человек. Следовательно, это подполье невозможно обезглавить, отстрелив очередного эмира. Теперь уже полностью перейдя на автономный режим, оно лишь выберет на шуре очередного смертника.
Возможно, так на взгляд директора ФСБ и выглядит победа. Тем более, что свою личную
войну Патрушев выиграл: с 2003 года ответственность за борьбу с терроризмом в этом
регионе несет не ФСБ, а Внутренние войска.