Недавнее обнародование информации о том, что безвозвратные потери Советской армии в годы Великой Отечественной войны составили 19 млн человек, вновь привлекло внимание к проблеме достойного увековечивания памяти погибших. Да, эта цифра может в последующем изменяться в меньшую или большую сторону – в связи и с устранением «двойного счета», когда гибель одного человека отражается в двух документах, и с пополнением базы данных за счет персоналий из архива ВМФ. Однако драматический характер этой информации не вызывает сомнений – напомним, что речь идет только о военных потерях, так что окончательное количество жертв войны может превысить официально провозглашенную в перестроечные годы цифру в 27 млн.

В современной российской политической традиции примером пренебрежительного отношения к памяти погибших советских воинов является Эстония, в которой самый знаковый памятник павшим — «Бронзовый солдат» — был весной нынешнего года перенесен из центра города на Военное кладбище. Тогда действия эстонских властей, продиктованные ярко выраженными политиканскими соображениями (необходимостью формирования новой правительственной коалиции с участием правых сил) и лишенные элементарной тактичности и понимания политической психологии, вызвали массовые беспорядки в центре Таллина и нанесли серьезный ущерб межобщинным отношениям в стране. Безусловно, упреки в политиканстве можно высказать в адрес как эстонских властей, так, кстати, и многочисленных российских политиков, попытавшихся «заработать очки» на антиэстонской кампании также далеко не из альтруистических соображений. Но при этом было бы неверно игнорировать опыт Эстонии в вопросе увековечивания памяти павших, примером которого является сама концепция создания и функционирования Военного кладбища, примыкающего к старому таллиннскому (а ранее еще ревельскому) Александро-Невскому некрополю, на котором похоронены многие деятели русской истории и культуры, жившие в городе.

Начнем с того, что Военное кладбище было создано еще в дореволюционное время, когда на нем хоронили военнослужащих царской армии. На его окраине сохранился памятник русским солдатам, погибшим в результате несчастного случая за полгода до начала Первой мировой войны. В 1919 на кладбище упокоились английские военные, направленные на Балтику в качестве союзников эстонских властей, которые тогда находились в конфликте и с советской Россией, и с остзейскими немецкими отрядами – для англичан эти события были продолжением мировой войны. В межвоенный период существования к старым могилам добавились новые – офицеров эстонской армии; последние захоронения относятся к 1940 году, когда страна утратила независимость. В советское время многие захоронения были уничтожены, зато появились другие. На Военном кладбище хоронили погибших в боях за Таллин, умерших в госпиталях, а затем и военнослужащих таллиннского гарнизона и Балтийского флота, умерших в мирное время.

В последние годы кладбищу придан мемориальный характер – на нем поддерживаются чистота и порядок. На Военном кладбище соседствуют памятники разных эпох, напоминающие о различных событиях, часто трагических. Так, кроме «Бронзового солдата», ставшего доминантной кладбища, на нем есть мемориалы экипажам подводных лодок, погибших на Балтике в военные годы. В некоторых могилах лежат неизвестные солдаты – так надпись на одном из памятников гласит: «Командир-зенитчик и 3 краснофлотца». И здесь же, в нескольких десятках метров, в правой части кладбища – монумент, посвященный генералам эстонской армии, многие из которых погибли в сталинских лагерях. Под символическими плитами нет их праха – место захоронения большинства из них неизвестно (кстати, как и самого известного эстонского военачальника Йохана Лайдонера, покоящегося где-то на городском кладбище Владимира, рядом со знаменитым централом, в котором он умер – сейчас там установлена мемориальная доска). В последние годы рядом с мемориалом военачальникам появляются новые захоронения – уже офицеров современной эстонской армии.

При этом немецких могил времен войны на этом кладбище нет. Немецкие военные захоронения находятся в другом конце города, на Маарьямяги. Это печальное место на балтийском берегу, где соседствуют советский военный мемориал (но без захоронений) и восстановленное в конце 90-х годов при финансовой поддержке Германии немецкое военное кладбище, а также памятник эстонцам, воевавшим на стороне нацистов. Никакой фашистской символики на нем нет – только христианские кресты и названия воинских частей, участвовавших в боевых действиях.

Быть может, во всем этом есть справедливость – когда памятники минувших войн не уничтожаются, а погибшим воздается должное. «Войны памяти» мешают если не простить, то хотя бы понять оппонента. Когда политики пытаются одним махом решить вопросы, которые касаются обычных людей, потерявших на войне своих близких, то понимания становится меньше. И вполне разумные проекты, позволяющие увековечить память воинов, превращаются из средства диалога в фактор разделения. Пройдет время, прежде чем русская община Эстонии сможет забыть ту травму, которая была нанесена ей поспешным переносом «Бронзового солдата», и принять, что и у другой стороны может быть своя правда. Как она есть у потомков и русских солдат, геройски погибших во время обороны Таллина летом 41-го, и эстонских офицеров, умерших спустя полгода от холода и голода в лагере где-то в Кировской области.

Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий