На прошлой неделе бывший глава парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане, сенатор Торшин поделился с "Эхом Москвы" новостями расследования.
"Работа ведется по принципу Центра Симона Визенталя", — заявил г-н Торшин. "Просто наши люди, люди, для которых Беслан это боль, они со мной связываются".
И в качестве примера привел факт — опознали еще одного террориста. "Удивительно. Из Москвы, из благополучной семьи, не кавказец".

Для справки: Гайнуллин Ильнур Ильфирович, 80-го г.р., выпускник медучилища, москвич по прописке, был опознан еще в апреле.
"Там талантливый молодой следователь, — сказал г-н Торшин, — Александр Николаевич Солженицын, да, его фамилия".

"Талантливый молодой следователь" появился в Беслане еще 2 сентября, через день после захвата школы. "Он никогда не допускает нас к материалам дела, — говорит Элла Кесаева, глава "Голоса Беслана". — Он отказывается предоставить документы даже тогда, когда это обязательно по закону. А в последнее время ни его, ни кого-либо из следственной группы просто нет на работе".

"А предыдущий, — сказал г-н Торшин, — он сейчас является прокурором Дагестана, Ткачев, сильный был следователь, и сейчас хорошую такую ведет политику на укрепление законности в Дагестане".
Об укреплении прокурором Ткачевым законности в Дагестане я промолчу. Я не могу посвятить этому только абзац. Об укреплении законности в Дагестане — на это не хватит даже отдельной статьи. Один только могущественный мэр Махачкалы, легендарный Саид Амиров, человек, переживший пятнадцать покушений и внушающий трепет всем, включая президента республики ("Саид — это же целая "Аль-Каеда", — как-то заметил мне один из приятелей), тянет, по крайней мере, на нового Хаджи-Мурата. Так что пусть Ткачев укрепляет законность в Дагестане. У него прекрасная преддипломная практика — Беслан.

А я о другом. Я о некоторых вопросах, которые я хотела бы задать нашим отечественным Визенталям после новости Торшина, что у них, оказывается, есть "боль" и пепел Клааса стучит в их сердце.

Вопрос первый: кто и когда стрелял по зданию школы "шмелями" и танковыми снарядами — то есть оружием неизбирательного действия, запрещенного при освобождении заложников?
К несчастью, наши отечественные Визентали дают противоречивые ответы на этот вопрос. В разное время прокуратура заявляла, что а) по зданию "шмелями" не стреляли, б) "шмелями" стреляли террористы, в) от "шмелей" не может ничего загореться, г) стреляли туда, где заложников не было.

При этом наши Визентали (и укрепляющий законность Ткачев) с самого начала сделали так, чтобы невозможно было выяснить — были заложники там, куда стреляли "шмели" и танки, или нет. А точнее, вместо того чтобы обследовать трупы на местах (и стало бы ясно, кто убит от танка, а кто сгорел в зале), их вынесли во двор. И более того: после штурма школу оцепили тройным кольцом и стали вывозить улики грузовиками, а бесланцам, рвавшимся внутрь, отвечали: "Нельзя, заминировано".

Заметим: речь не идет об установлении действий врага. Речь идет об установлении действий собственных подразделений: процедуре, которая должна занимать полминуты. Наши отечественные Визентали не разобрались с этим делом до сих пор.

Вопрос второй: отчего произошел первый взрыв, в спортзале? Два доклада — отдельный доклад Юрия Савельева и доклад парламентской комиссии Станислава Кесаева — демонстрируют, что два первых взрыва, в 13.03 и 13.04, не были взрывами бомб, подвешенных террористами к баскетбольным кольцам. Первая бомба, подвешенная террористами, сдетонировала в ходе пожара в 13.29. Вторая не сдетонировала — ее разминировали саперы. Есть запись допроса саперов, сделанная после штурма. В ней саперы категорически заявляют, что первые взрывы не были связаны с СВУ террористов. Есть видеозаписи, на которых виден высокий столб обломков, взметнувшихся после первого взрыва над крышей спортзала. Такой столб бывает, когда в крышу бьет что-то снаружи. Есть показания заложников, которые описывают "глыбу огня" и "белый шар" (точное описание взрыва термобарического, вероятно ослабленного, заряда), влетевший сквозь крышу.

Все это, а также профессиональная взрывотехническая экспертиза, привело автора альтернативного доклада по Беслану Юрия Савельева к выводу: первые два взрыва — результаты выстрелов снаружи, по крыше и по окну спортзала, в котором находились заложники. Мне бы хотелось услышать от наших отечественных Визенталей, как они объясняют показания заложников про "глыбу огня" и "белый шар". Пока они их никак не объясняют. Они их вычеркивают из протоколов суда.

Вопрос третий очень прост. Москвич Ильнур Гайнуллин, 80-го г.р., чей труп идентифицирован еще в апреле уже прошлого года как один из восьми неопознанных трупов террористов, — это, конечно, важная новость.

Но я бы хотела услышать вот что: кто командовал нападением на Беслан и где этот человек сейчас?

Мое любопытство вовсе не праздное. Оно связано с тем, что еще 1 сентября в числе командиров террористов был назван Али Тазиев, он же Магомед Евлоев, позывной Магас — человек, который был правой рукой Басаева в Ингушетии и командовал, в числе прочего, нападением 22 июня на Назрань. 3 сентября было объявлено, что Магас мертв. А спустя еще два года, после убийства замминистра ингушского МВД Джабраила Костоева, МВД заявило, что это сделал Магас. И спустя несколько дней Басаев официально назначил Магаса командующим фронтом в Ингушетии.

Прокуратура всегда настаивала, что террористов было 32, что они приехали на грузовике ГАЗ-66 (максимальная вместимость 25 чел.) из лагеря близ села Пседах. Независимые эксперты, свидетели и заложники утверждают, что было две группы террористов. И что, когда группа, приехавшая из Пседаха, выскочила из грузовика, в школе уже были террористы.

Кажется, что прокуратура пытается уверить нас, что террористов было 32 для того, чтобы убедить публику: никто не ушел живым. (Трупов террористов 31, плюс один живой Кулаев.)
Но на самом деле вопрос страшней. Группой, приехавшей из Пседаха, командовал Руслан Хучбаров (Полковник). А кто командовал второй группой? Ответ: Али Тазиев (Магас).
Следующий вопрос: а кто был главней, Тазиев или Хучбаров? Это вопрос очень сложный. 

Согласно нынешней картине расследования переговоры вел и условия федералам ставил именно Хучбаров. Это заставляет назвать главой террористов именно его. Но есть и другое соображение: человек по имени Али, по словам заложников, ушел из школы накануне штурма. То есть тогда, когда стало ясно, что дело не выгорело. Представляется, что в подобной ситуации именно самый главный террорист может покинуть место теракта, сберегая себя для будущих битв. (Так при последнем бое своего отряда Гелаев ушел, а его люди остались его прикрывать).
В любом случае ясно одно: сейчас боевиками в Ингушетии командует человек, который либо являлся главным в Беслане, либо руководил одной из групп. Мне кажется, что признание этого факта куда важнее, чем установление личности татарина Гайнуллина. Впрочем, наш отечественный Визенталь — это странный Визенталь.

Это Визенталь, который в Беслане угрожает заложникам, уничтожает улики, а потом идет на повышение и укрепляет законность в республике Дагестан.