Нашим силовикам решительно не везет. 22 июня 2004 года они провели антитеррористические учения на Дальнем Востоке: по легенде, террористы там захватили сопку и провозгласили независимость от России. Сопку раздолбали авиацией и «Градом» — учения кончились очень успешно. По несчастливому совпадению, в это самое время боевики Басаева вошли в Назрань и всю ночь, без какого-либо противодействия, лущили ментов, а местное население, свесившись из окон, порой давало им сочувственные советы. Басаева забыли предупредить, что для успеха антитеррористической операции против него ему надо не в Назрань ходить, а брать безлюдную сопку.

В эти выходные спецназ под командованием Патрушева взял Эльбрус, и Николай Платонович отрапортовал: «Поставленная перед учениями цель достигнута. Подтверждена готовность спецназа и авиации ФСБ России к выполнению антитеррорическиех задач в самых сложных условиях». Как назло, спустя несколько часов после этого рапорта, прямо под носом Патрушева и этого самого спецназа случилась самая громкая вылазка кабардинских боевиков со времени мятежа 13 октября 2005-го года: в своей машине был изрешечен пулями начальник УБОПа Анатолий Кяров, мишень номер два после бывшего главы МВД республики Хачима Шогенова.

При том в этот раз Николай Платонович решительно не виноват: если глупость учений о террористах, которые взяли безлюдную сопку, колет глаза, то высадка на Эльбрусе – вещь разумная; однако по причинам, о которых будет сказано ниже, совпадение учений и убийства неслучайно.

Убийство Анатолия Кярова отнюдь не свидетельствует о силе кабардинского подполья. Напротив. Тот факт, что Кяров так долго оставался в живых, свидетельствует о крайней слабости этого подполья.

Дело в том, что именно Шогенов и Кяров являлись главными притеснителями кабардинских ваххабитов и, в качестве таковых — причиной восстания 13 октября. Именно эти два человека отвечали за все: за рейды по мечетям; за выжженные бороды; за кресты, выбритые на головах; за избитую беременную женщину, имевшую несчастье выскочить в булочную без паспорта, но в платке. Словом, проделывали все то, от чего взбунтуется не только ваххабит, и без того мечтающий о Кавказском халифате и полагающий, что на его земле идет оборонительный джихад, но и буддист.

Действия кабардинского МВД перед мятежом не имели ничего общего ни с законом, ни с моралью, ни с циничным здравым государственным смыслом. МВД просто расширяло сферу влияния, а если будет бунт, так тем лучше: мы ж говорили, что это — мятежники! После такого мятежа МВД получило бы полномочия всех нагибать, наклонять и мучить, а глава МВД Шогенов стал бы хозяином республики.

По счастью, этого не произошло. Ваххабиты подняли мятеж 13 октября 2005-го года, через несколько дней после назначения нового президента республики, Арсена Канокова. А у крупного бизнесмена Канокова были отвратные отношения с Шогеновым: не одних ваххабитов, как вы понимаете, МВД пыталось нагибать и мучить. Канокову удалось чудо: «победителя ваххабитов» Шогенова тихо отправили в отставку, репрессии против боевиков не превратились в сплошные зачистки, как в Ингушетии.

Сейчас в республике все мирно: по некоторым оценкам, до тысячи человек из числа «молящихся» предпочитают не появляться дома, а живут себе тихо либо в Пятигорске, либо в Москве. Менты не особо докучают их семьям, а при рутинных обходах в целях борьбы с ваххабизмом делают, конечно, пакости, но в целом ограничиваются собиранием довольно идиотских справок типа: «В мечеть не хожу, дома не молюсь, веду спокойный образ жизни». В горах боевиков практически нет. По свидетельству местных жителей, никто не ходит по кошарам, выпрашивая еду. Вертолеты и ОМОН, постоянно прочесывающие леса (но не доставляющие особых беспокойств местным), никого не находят. И случаи вроде того, что был два месяца назад возле Чегема, где боевики с перепугу расстреляли девять охотников, приняв их за спецназ, являются чудовищным исключением.

Еще раз повторяю: тот факт, что вооруженное ваххабитское подполье сумело добраться до Анатолия Кярова через два с лишним года после мятежа, свидетельствует о его слабости, а не силе. Тем более что Шогенов тихо спивается на плохо охраняемой даче, а Кяров ездил без брони: так в Дагестане даже районный прокурор ездить не будет.

Словом, Кабарда благодаря своему президенту не превратилась из республики в горящий костер. Костер, который был одинаково выгоден и силовикам (это увеличивало их всесилие и безнаказанность), и ваххабитам (это приближало час становления Кавказского халифата). Этот план в Кабарде можно назвать планом Басаева-Шогенова, точно так же как аналогичный план в Ингушетии можно назвать планом Басаева-Зязикова. К сожалению, в Ингушетии план сработал на все сто процентов.

Но вот теперь обстановка на Кавказе, стабилизировавшаяся было в последние два года, начала разительно меняться. Она начала меняться еще летом, с полной потерей контроля над Ингушетией. И еще больше все покатилось вниз с отставкой Дмитрий Козака с поста полпреда президента по ЮФО.

Симптомы этого ухудшения во всех республиках различны, но в принципе болезнь одна: неуправляемые федеральные зачистки, которые порождают только озлобление местного населения и заставляют его брать оружие в руки. Мини-Чечня — то в Гимрах, то в Старых Ачалуках. Наиболее ужасающей является ситуация в Ингушетии, где утрачен какой-либо контроль и где, в сущности, даже зачистки уже произвести толком нельзя, потому что сельчане, нередко вместе с ментами, отбивают арестованных.

При этом из Чечни федералы, наоборот, ушли. И после этого ухода наступил мир, и начались жестокие, но эффективные точечные операции кадыровцев. Простой пример: 31 декабря в Грозном убили двух милиционеров; это сделали боевики, мстившие за своих погибших две недели назад товарищей. Они поклялись убить за них 100 ментов. Со 100 ментами не получилось: первого из мстителей ликвидировали уже 9 января. Несомненно, боевики сильно испортили Кадырову новогодний праздник. Но подобное невозможно в Чечне, чтобы в рамках ответного удара в село Ведено или Закан-Юрт пришел чеченский ОМОН, изловил сто кур и сломал два сарая.

Это обстоятельство — замирение Чечни — заставляет предполагать, что нет никакого централизованного плана по заполонению Кавказа федералами. Есть просто пьяный майор, который, будучи не в силах поймать настоящих боевиков, стреляет для «галочки». Иначе бы начали с Чечни.

А теперь, собственно, вернемся к расстрелу Кярова. Тут самое важное – время, выбранное боевиками для расстрела. Можно предположить, зная нравы нашего начальства, что коль скоро Патрушев остался в республике после покорения Эльбруса — покорение праздновали. Со всем размахом, свойственным нашим служивым.

И вот представьте картину маслом: чекисты празднуют успех, банька, веники, красавицы-девочки, водочка под соленый огурчик. И тут впирается помощник и докладывает: убит Кяров. Какая реакция? «Р-разорвать». И пошли зачистки по селам, потому что по другому никто не умеет, а отчитываться надо.

Не думаю, что убийство Кярова и визит Патрушева — это случайное совпадение. Как и в случае с операцией боевиков 22 июня в Назрани, главной целью здесь было не убийство. Главной целью здесь было вызвать ответную реакцию федералов, умножающую число боевиков.