25 января в Ингушетии объявлено о начавшей с десяти часов утра "контртеррористической операции". Зоной означенной "операции" названы столица республики город Магас, значительная часть Назрани и станица Нестеровская. По радио сообщают о вводе в республику войск, о блок-постах, милицейских подворных обходах и обысках. Похоже, в редакции чуть подправили модальность — речь шла не о вчерашнем, но о возможном сегодняшнем.

Сегодня, 26 января, в Назрани планируется митинг "в поддержку курса Путина, против терроризма и коррупции". Митинг этот проводит оппозиция, а власть, в свою очередь, вводит "особый режим" — "в связи с информацией о подготовке боевиками терактов в местах массового скопления людей и нападений на здания административных органов".

Защищают, значит, людей от террористов. Всё время защищают, не только вчера-сегодня! На прошлой неделе республиканский замминистра внутренних дел Медов уже предупреждал: "Не стоит митинговать 26 января", и дальше про "подготовку боевиками терактов в местах массового скопления..."

Наверное, вчера — в пятницу, накануне митинга! — власти объявили "контртеррористическую операцию" как раз затем, чтобы переловить всех боевиков, которые готовят теракты и посягают на жизни граждан? Отнюдь!

Звонил я днём друзьям-знакомым в Ингушетию, те о войсках, постах и облавах знают только из новостей. Проехать — что в Чечню или Северную Осетию, что обратно — можно беспрепятственно. Не сложнее, чем в любой другой день. Никто никого не ловит, ни в Назрани, ни в Нестеровской, нигде... К вечеру сообщили, что, кажется, теперь въёзд в республику — только для местных, по прописке. И что на улицах в Назрани постреливают — нет, ничего особенного не происходит, но ходят военные и постреливают очередями в воздух. Террористов так не ловят, а вот попугать народ — можно.

 

Похоже, правоохранительное знание о намерениях террористов было получено телепатически и не сопровождалось информацией об их местонахождении — ловить злодеев будут на заблаговременно, по "паролям, адресам и явкам", а на митинге непосредственно.

Если обратить внимание на географию "охотничьих угодий", тоже получается интересная картина. В самой Назрани — это место проведения митинга и, да, некоторые административные здания. В Магасе — только административные здания, правительство и президент. А в Барсукинском округе Назрани — в селе Барсуки, значит — президент Зязиков живёт. Что бы вы сказали, если бы в Москве "на предмет терроризма" блокировали бы Пушкинскую площадь, Кремль и... где у нас живёт "первое лицо"? Я бы предположил, что такая дислокация "силовиков" свидетельствует о неуверенности власти перед самим митингом, без каких-то там террористов.

Митинг в Назрани, как бы его ни называли организаторы, связан с предыдущей кампанией оппозиционеров, с акцией "Я не голосовал". Они утверждают, что собрали 87 тысяч подписей избирателей, засвидетельствовавших, что они не участвовали в декабрьских думских выборах. Получается больше 54 процентов от ингушского электората, а, по официальным данным, в республике пришло на участки больше 98 процентов имеющих право голоса. Не обсуждая тут саму акцию, отметим: в отличие от массовых выступлений 20 сентября и 24 ноября, этот митинг никаким боком не касался "борьбы с терроризмом" — насколько это вообще возможно в Ингушетии.

Но для его отмены использовали "антитеррористическое" законодательство.

Об этом уже много писали. О том, что Владимир Путин накачал рейтинг и пришёл к власти на "контртеррористической операции", на второй чеченской войне.

О том, что под предлогом контртеррора после "Норд-Оста" прижали прессу, а после Беслана отменили прямые, по округам, выборы депутатов и глав регионов.

Год назад Международная комиссия юристов проводила в Москве слушания о нашем специфическом опыте борьбы с террористами. Один из докладов так и назывался: "Управление страной как контртеррористическая операция».

Кажется, год спустя в Ингушетии нам показывают чистый, ничем не замутнённый опыт такого вот способа «управления».