Несколько месяцев назад я выступила в необычном для себя амплуа — написала в «Новой газете» статью о страданиях Марианны Савельевой, супруги владельца компании «Стилтэкс» Владимира Савельева.

Привлекла меня в этой истории не столько наивность самой Марианны, совершенно домашней, помешанной на детях женщине, не похожей на стандартную жену крутого бизнесмена — сколько психологический портрет  Савельева.

Дело в том, что я всегда держалась убеждения, что олигарх — это тот человек, который от денег стал умнее. И который умеет находить компромиссы. А тот человек, который от денег глупеет, называется «новым русским» и в конце концов все теряет.

Владимир Савельев — живая иллюстрация этой максимы. Он умудрился поссориться со всеми партнерами (которые, впрочем, его стоили) и в результате все потерять. Уже все потеряв, он, прямо как Олег Шварцман, рассказывал, что вот сейчас он провел переговоры в Кремле и Лондоне и его не сегодня завтра поставят управлять ЮКОСом.

Захват собственных детей он осуществил как враждебное поглощение, со все тем же арсеналом: купленный суд, купленные менты. И с той же мелочностью, всегда и приводившей к катастрофе. Например, когда его охрана, отобрав детей и избив всех, кто находился в доме, отвезла Марианну и ее мать (!) в психушку, то в психушке на бедных женщин посмотрели и тут же выписали им справки, что они абсолютно здоровы. (То есть суд купили, ментов купили, а на психушке сэкономили.)

Ну, написала и забыла.
А через несколько месяцев мне позвонила Марианна, совершенно счастливая — оказывается, она написала письмо Михалкову, Михалков попросил Путина, и детей вернули. Больше ей ничего не было нужно.

Я опять же поздравила Марианну, и – чего об этом писать? Вернули, и ладно.
Но на меня обрушился вал звонков с государственных СМИ. С телеканалов, из газет. Все хотели знать телефон Марианны, потому что все узнали, что Путин спас ее детей. (Сразу скажу — почти ото всех интервью Марианна отказалась. Она не по этой части. Она сидит над детьми, как курица, и счастлива до безумия.)

И вот эти звонки, извините, меня достали. Потому что я теперь знаю, что может и что не может президент Путин.

Президент Путин два года назад поел блинов с мальчиком, смертельно больным лейкемией. Мальчику и врачам президент Путин обещал выстроить новую онкогематологическую больницу (у нас выздоравливает 50% больных лейкемией, на Западе — 80%, разница — 1500 умерших детей в год). Больницу надо строить с нуля, потому что те, кто умирает, умирают от грибка. От любой, точнее, инфекции, из-за ослабленного иммунитета, и главное в этой больнице — совершенная стерильность. Ее изначально надо строить не как больницу, а как стерильную операционную.
Мальчик умер. Больницы нет как нет. А 36 млн евро были выделены. Этот вопрос — 1500 детей в год — Путин решить не может. Или не хочет.

К президенту Путину обратился президент Джордж Буш. На саммите «большой восьмерки». Буш заступился за компанию «Моторола». Мобильные телефоны этой компании конфисковали на границе. Сначала хотели объявить их контрабандой, выяснилось — не контрабанда. Тогда хотели сказать, что они поддельные, но «Моторола» сказала — нет, не поддельные. Тогда заявили, что у них слишком высок уровень излучения, и якобы уничтожили всю партию. На самом деле телефоны были почти все проданы — их «подписи» зарегистрированы в сети.

Буш попросил Путина разобраться, кто это сделал. Путин приказал разобраться. Сделать это было несложно — ведь участники аферы оставили свои подписи под протоколами обысков и изъятий. Сделано это не было. 18 млн долл. доходов от продажи украденной у «Моторолы» партии — весомей слов Путина.

Президент Путин не может сделать так, чтобы преступники нашлись.
Генерал ФСКН Бульбов прослушивал, в рамках указаний президента Путина, генпрокурора Устинова и замглавы администрации Игоря Сечина. По итогам его прослушки Путин Устинова снял. Через некоторое время люди, которых Бульбов прослушивал, посадили генерала Бульбова.
Президент Путин не хочет или не может освободить человека, которого посадили те, кого он прослушивал по просьбе Путина.

Президент Путин довольно часто оставляет положительные резолюции на прошениях о производственных конфликтах или о выделении денег. Например, Путин наложил такую резолюцию на просьбу Александра Солженицына о выделении 30 млн руб. на биографический словарь «Русские писатели». Или — на поданную Сергеем Ивановым просьбу выделить государственный кредит заводу «Ангстрем», производящему самые большие микросхемы в мире.

В обоих случаях деньги не выделены. Даст бог, «Ангстрему» их и не выделят и он не пополнит отечественные склады микросхемами, которые можно использовать вместо кувалды. Но  я о том, что Путин не может добиться, чтобы его резолюции исполняли.
Президента Путина спросили во время пресс-конференции про учителя Поносова, которого судили за использование нелицензионных программ. Путин ответил, что все это дело — «чушь собачья». Поносов, однако, был осужден, хотя и по минимуму.

Так вот, подытоживая.
Теперь я знаю, что может и чего не может президент Путин.
Он не может (или не хочет) узнать, кто не выполнил его личное обещание, стоящее жизни 1500 детям в год. Он не может (или не хочет) найти бандитов, которые оставили под документами об ограблении свои подписи с указанием званий. Он не может добиться даже оправдания директора Поносова, потому что речь идет о принципиальной вещи — о праве системы судить кого угодно за что угодно.

Но он может приказать вернуть женщине детей, отбив их у бизнесмена настолько мелкого, что он скупится потратиться больше, чем на районного санитара и начальника местной милиции.

Вертикаль, однако.