Для Геннадия Зюганова результат вчерашнего голосования – первый успех на президентских выборах. И, одновременно, его можно рассматривать как существенное поражение его партии – КПРФ. На первый взгляд, такой вывод кажется парадоксальным. Ведь, можно сказать, говорим КПРФ, подразумеваем Зюганов и наоборот. И, кроме того, результат Зюганова существенно меньше, чем, скажем, в 1996 году, когда лидер коммунистов даже смог выйти во второй тур. На самом деле никакого парадокса здесь нет.

Начнем со сравнительной характеристики электоральных результатов Зюганова. Президентские выборы 1996 года прошли через полгода после убедительно выигранной коммунистами парламентской избирательной кампании. Тогда Зюганов — в первый и последний раз — рассматривался как реальный кандидат на президентский пост. Однако «голосование сердцем», массированная антикоммунистическая кампания, консолидация практически всей элиты вокруг Бориса Ельцина сделали свое дело: Зюганов выборы проиграл. Тогда 40% голосов во втором туре были ярко выраженным поражением.

В 2000 году задача Зюганова была значительно более скромной – хотя бы повторить результат четырехлетней давности, выйдя во второй тур. Однако ему пришлось довольствоваться вторым местом в первом туре – очевидная неудача. В 2004-м лидер КПРФ даже не стал баллотироваться в президенты, уступив эту честь бывшему директору совхоза и борцу за возвращение на Лубянку «Железного Феликса» Николаю Харитонову, что неудивительно: на парламентских выборах 2003 года КПРФ потерпела сокрушительное поражение, а активную конкуренцию коммунистам составлял Сергей Глазьев. В этой ситуации Зюганов был обречен на еще худший результат, чем в 2000 году, что могло означать его крах как лидера партии – тем более, что тогда его при поддержке власти атаковал Геннадий Семигин, привлекший на свою сторону почти половину членов ЦК, прагматично получавших зарплату в семигинской структуре.

Теперь же от Зюганова не ждали ничего чрезвычайного – ни блестящего успеха (о втором туре для коммунистов уже давно никто не мечтает), ни сокрушительного поражения (дальше падать некуда). На этом фоне 18%, крайне скромные по меркам даже 2000 года — уже несомненно много, явный личный успех. Лидер КПРФ убедительно обошел оставшегося третьим Владимира Жириновского. Тем более, что главный коммунист существенно (почти в два раза, с учетом более высокой явки) превысил результат, полученный компартией на думских выборах в минувшем декабре. Впервые Зюганов не разочаровал своих сторонников в ходе президентской кампании.

Теперь о том, почему личный успех Зюганова является поражением КПРФ. Дело в том, что успех этот достигнут в ситуации, когда лидер компартии монополизировал левую часть политического спектра. Глазьев от большой политики отрешен, ни в одну партию вступить не смог, ни в парламентских, ни в президентских выборах участвовать не может. Его коллега Рогозин, которого часть избирателей ошибочно считала левым, перешел на дипломатическую службу и также перестал быть действующим политиком. Другие самостоятельные левые кандидаты просто не появились – не потому, что наблюдается безнадежный дефицит кадров, а в связи с тем, что никто такому кандидату не даст денег на раскрутку и не поможет с выходом на телеэкран. А без этого самый перспективный политик обречен на периферийное существование.

Из четырех участников выборов лишь один Зюганов мог привлечь голоса левой части протестного электората. Ограничение конкуренции привело к тому, что избиратели, голосовавшие в 2004 году за Глазьева, оказались в сложной ситуации – у них не оказалось своего кандидата. В то же время эти избиратели – преимущественно, советский средний класс (инженеры, врачи, учителя) – имеют привычку ходить на выборы, и отказаться от нее (а, тем паче, решиться забрать бюллетень с собой) им крайне трудно. Против всех голосовать теперь нельзя – графу изъяли. Остается голосование за одного из имеющихся в бюллетене кандидатов. Жириновский для этого избирателя слишком эпатажен, Богданов – вообще масон, Медведев – официальный кандидат, за которого протестному избирателю голосовать неудобно (напомним, что «провластная» часть бывшего электората «Родины» уже в 2004-м перешла на сторону Путина, в 2007-м голосовала за «Справедливую Россию», а сейчас – за Медведева). Остается бывшим сторонникам Глазьева возвращаться к Зюганову, за которого они уже голосовали в 90-е годы. При этом возвращаться вынужденно, без энтузиазма, без больших надежд.

Более того, возвращаются они к Зюганову, который был вполне на месте во главе компартии в 90-е годы, когда он сочетал качества номенклатурного работника и публичного оратора, способного говорить без бумажки. Когда мог цитировать Ленина и Сталина и, одновременно, апеллировать к православным традициям, привлекать на свою сторону ортодоксальных коммунистов и ревнителей христианской морали (впрочем, лишь тех из них, кто готов был забыть про ГУЛАГ и пойти на сговор со сталинистами – но были и такие). Однако сейчас время другое. Зюганов с его номенклатурной стилистикой выглядит «гостем из прошлого», за которого можно голосовать за отсутствием серьезных конкурентов. Или вообще каких-либо соперников на левом фланге, как это произошло на нынешних выборах.

Очевидный успех Зюганова способствует консервации КПРФ как партии советского прошлого, «вечно вчерашних», ностальгирующих по стране, которую уже нельзя вернуть. После столь масштабного успеха никакие серьезные перемены в партии, направленные на ее модернизацию, адаптацию к потребностям XXI века уже невозможны. Зачем что-то менять, когда на старом багаже можно получить 18% голосов? Именно поэтому представляется, что тактический успех кандидата может конвертироваться в стратегическое поражение партии.

Обычно считается, что снижение политической конкуренции выгодно Кремлю – это так, но не только. От этого выигрывает и нынешнее руководство КПРФ, которое сохраняет монополию в сузившейся за последнее десятилетие левой части политического спектра (в левый центр партии с нынешними лозунгами и стилистикой пробиться крайне сложно). Кстати, для действующей российской власти такой расклад тоже неплох: Зюганов понятен, предсказуем, системен, лишен больших амбиций. В общем, почти идиллический результат скучноватых выборов.

Автор - вице-президент Центра политических технологий