Модернизационный рывок в условиях ограничения демократии — такова была стратегия путинского старта. Не исключено, что новый президент предпримет попытку возврата к началу путинского президентства. Этот возврат, возможно, будет сопряжен с некоторой относительной (по сравнению с нынешним правовым беспределом) «оттепелью», которая понадобится, чтобы вернуть хотя бы относительное доверие элит (в первую очередь – экспертных, информационных, культурных) к власти и мобилизовать их на ее поддержку. В терминах наших сценариев такая ситуация ближе всего к «Диктатуре развития» (при всех оговорках, которые я делал ранее относительно использования этого термина). В предыдущей статье я предположил, что этот возврат обречен на провал, если не будет совершено кардинального изменения политического режима, для чего у Медведева явно не достает ресурсов. Теперь нам предстоит понять, чем чреват в новой ситуации крах сценария «Диктатура развития».

Я утверждаю, что радикальные варианты, вроде «Революции» или «Smart Russia» (который в нынешних условиях можно рассматривать как более чем радикальный), не грозят нам в ближайшее время. Это обусловлено, прежде всего, самим фактом смены президентов, несмотря на весьма сомнительную легитимность процедуры смены. Однако смена первого лица всегда порождает некие надежды в различных социальных или элитных группах, невзирая на то, что эти надежды могут иметь совершенно противоположный характер у разных групп. Надежды на некоторое время снимают накапливающееся напряжение и уменьшают шансы радикальных сценариев. Поэтому мы имеем право рассматривать развилку между двумя сценариями — «Вялая Россия» и «Охранная диктатура».

В новой ситуации трудно ожидать той же последовательности смены сценариев, которая была характерна для путинского президентства. Сейчас сценарий «Диктатура развития» могут непосредственно сменить каждый из двух сценариев. Что же определяет, прежде всего, развилку между ними?

Давайте снова обратимся к политическим картам, которые я демонстрировал в статье «Транзит-5». Мы увидим, как теперь будет работать та система аналитических инструментов, которые я вводил ранее. Для вашего удобства я воспроизведу эти карты здесь снова.

Рисунок 1. Проекция на плоскость осей «Адаптивность-ригидность» и «Игра по правилам — игра с правилами» четырех базовых политических сценариев и точек, описывающих политический режим в России в 1991-1996 гг. и в 2001 г.

Взгляните: все три сценария близки друг к другу по переменной «Адаптивность — ригидность». Но «Диктатура развития» находится между двумя другими сценариями по оси «Игра по правилам — игра с правилами». «Охранная диктатура» смешивает фигуры на доске, когда одна группа побеждает другую. «Вялая Россия» ищет систему правил («понятий»), которая примирила бы всех. В 2003 г. всех примирила система понятий, допускающая всеобщую безопасность всеобщего воровства.

Теперь взглянем на вторую проекцию.

Здесь мы видим аналогичную ситуацию. Сценарий «Диктатура развития» располагается между теми же двумя сценариями, но теперь по оси «Консолидация – конфликт». Напоминаю, что в случае «Вялой России» консолидация власти достигается вокруг принимаемой ею системы «понятий».

Обратите внимание: оказывается, что из одной точки политического пространства возможны почти диаметрально противоположные траектории. Куда пойдет политический дрейф, может зависеть от воздействия, казалось бы, совершенно малозначимых факторов, иногда — случайных. Это то, что называется «точка бифуркации» — точка разрыва плавных траекторий. Это типичная неустойчивость, а проистекает она от ригидности политической системы. Ибо самое страшное в ригидности — отсутствие механизмов адаптации и демпфирования неожиданных воздействий на систему.

Теперь легко представить себе, как может развиваться сюжет, образующий эту точку бифуркации. Вот такой, примерно, скелет может его образовывать:

Явление первое: команда Медведева начинает переход к сценарию «Диктатура развития».

Явление второе: формируются группы недовольных этой попыткой.

Явление третье: недовольные делятся на тех, кто готов резко пресечь эту попытку, и тех, кто склонен договариваться, осуществляя давление на Медведева и его команду, но одновременно изыскивая базу для договоренностей.

Явление четвертое: начинается конкуренция между этими двумя способами оборвать сценарий «Диктатура развития».

Явление пятое: ?????????????????

Чтобы попытаться прояснить, что же может быть в финале, надо ответить на следующие вопросы, формирующие поле неопределенностей:

1.  Что может представлять собой медведевская стратегия и сопровождающая ее «оттепель»?

2.  Насколько она реализуема?

3.  Кто составляет две группы недовольных?

4.  Что их не устраивает и каковы их цели?

5.  Каковы их ресурсы?

6.  Есть ли ресурсы для их подавления?

7.  На чем может быть достигнут консенсус?

8.  Может ли он вовлечь радикально недовольных?

9.  Чья возьмет?

Теперь попробуем ответить на эти вопросы.

1. Набросок оттепели

Прогноз, приведенный ниже, основывается на исходном предположении, согласно которому Медведев и его команда намерены вернуться в 2000 г. и снова запустить сценарий «Диктатура развития»: жесткая власть, ограничивающая демократию и осуществляющая модернизацию. Отсюда легко предвидеть, чего не будет делать Медведев. Он не будет отказываться от идей «вертикали власти». Следовательно, не будут восстанавливаться выборы губернаторов. Не будет меняться формула формирования Совета Федерации, возможно, будут изменены и сделаны менее коррумпированными лишь механизмы неформального контроля над его формированием. Не будет обеспечиваться предусмотренная Конституцией независимость местного самоуправления; скорее наоборот – будет вводиться тихой сапой назначаемость мэров городов. Не будет отменяться жесткий информационный контроль над основными телевизионными каналами, хотя, возможно, будет сужен список персон, не допущенных в их эфир, и немного увеличится число передач, идущих в прямом эфире. Кроме того, можно предположить, что будет меняться система управления каналами в сторону общественного телевидения, при каналах появятся представительные общественные советы, имитирующие контроль над эфирной политикой. Не будет вводиться свободная политическая конкуренция, не будет отменяться санкционирование партийных проектов и их финансирование. Коррекции подвергнутся только одиозность, хамство, рвачество нынешних форм этого контроля. Медведев не будет разрывать неэффективную полицейскую вертикаль, и не будет создавать независимую муниципальную милицию безопасности. Не будет реформирования полицейской системы страны в целом по причинам, к которым я вернусь ниже. По тем же причинам не будет серьезной реформы армии. Семь округов, возникших при Волошине, вряд ли будут ликвидированы. Скорее всего, они будут перезагружены новыми кадрами и переориентированы на контроль над реализацией новой стратегии. За восемь лет путинского режима было принято немало законодательных норм, вступающих в противоречие с Конституцией в части покушения на региональные полномочия или монополизации совместных полномочий. Маловероятны исправления этих нарушений. Итак, я утверждаю, что новый режим не будет предпринимать ничего, что бы восстанавливало реальный федерализм, полноценную политическую конкуренцию или покушалось на идею властной вертикали и централизованного управления.

Позитивная идея (не в смысле моей положительной оценки, а в смысле отсутствия частицы «не» в формулировке) нового президентства, в ее негласной части, может выглядеть примерно так: «В 2000 г. наша стратегия провалилась из-за одной ошибки и одного внутреннего врага. Ошибкой было полагаться на чисто командную систему управления. Поэтому нужно восстановить управление через право. Внутренним врагом стали силовики, которые вместо обеспечения эффективного командного управления стали главным источником ржавчины. Поэтому надо вернуть силовиков на их штатные позиции и восстановить функционирование правовых институтов».

Итак, позитивный вектор усилий нового президентства будет направлен на восстановление институтов правового регулирования, разрушенных при Путине, и повышение их эффективности. Эти усилия сопряжены с противодействием коррупции в той части, которая касается устранения причин, усиливающих коррупцию. Неэффективность институтов – одна их таких причин. Прежде всего, будет обращено особое внимание на судебную власть. Понятно, что в соответствии с логикой вертикального управления будут исключаться остатки местного влияния на ее функционирование, как это происходит, например, в Москве. Будут предприняты отдельные шаги по укреплению процессуального функционирования судей, например – с помощью уменьшения влияния на процесс и его результат председателей судов. Будут разрываться каналы влияния на суды и судей других институтов, вроде прокуратуры.

Можно ожидать, что весомые усилия будут направлены на устранение другой причины стремительного роста коррупции: сращивание власти и бизнеса. Советую обратить внимание в связи с этим на высказывание Медведева, которое было упущено комментаторами как малозначимое и техническое. Речь идет о его обещании прекратить практику, при которой высшие должностные лица назначаются в руководящие органы компаний с большой долей государственной собственности. Эта мера двойного действия. Во-первых, она способствует повышению эффективности управления государственной собственностью и уменьшению коррупции; во-вторых, она бьет по перенасыщенному кадровому присутствию силовиков за пределами их штатной ответственности. Важность, технологическая и символическая, этой меры такова, что ее реализация может служить индикатором последовательности усилий новой команды и ее возможности реализовывать свои намерения.

Антикоррупционная направленность медведевских усилий имеет ясный смысл: повышение управляемости бюрократической вертикалью, которая за время предшествующего президентства стала не просто плохо управляемой, но совершенно самодостаточной и независимой от высшего административного руководства. В таких условиях бессмысленно предпринимать любые модернизаторские усилия. Как я говорил выше, такого рода модернизаторская деятельность должна быть подкреплена относительной оттепелью, как это было сделано в горбачевские времена. В следующей статье мы попробуем обсудить, к каким последствиям это приведет.

P.S.

«Я предпочел бы, чтобы меня считали
лгуном, чем сочли бы за пророка»

Эней Сильвий Пикколомини
(Папа Пий II)

Я опасаюсь, что кое-кто из прочитавших эту статью составит впечатление, что будущее легко исчисляемо с помощью разных там политических пространств и сценариев. Спешу испортить это впечатление. Все, чем могут помочь в этой зыбкой сфере формальные методы, это помочь нашей интуиции двумя способами: первый — организация мышления, второй — организация информации как пищи для мышления. Этим мы с вами и занимаемся, привлекая модельные соображения и обслуживающие их формальные процедуры. А выводы наши имеют исключительно вероятностную природу, как и само будущее.
Автор - Президент Фонда ИНДЕМ

Продолжение следует