(Трагическая пьеса в одном действии)

Кабинет очень большого начальника: дорогая кожаная мебель, на широком дубовом столе с десяток телефонных аппаратов. Попадаются и с гербами. Посередине кабинета на ворсистом персидском ковре стоят клетчатые челночные сумки, уже наполовину заполненные.

В кабинете двое. Один – невысокого роста, поджарый, с узким лицом и бегающими глазами. Второй – низкого роста, неподжарый, с широким лицом и тоже бегающими глазами. У первого на шее висит табличка с надписью «Гарант», у второго – с надписью «Гарантенок». Гарантенок стоит на лестнице и пытается снять со стены фотографию миловидной русской женщины. Даже по фотографии видно, что женщина хорошая.

Гарант: – Эй, але! Ты чего делаешь?!

Гарантенок: – Не понял...

Гарант: – Зачем фотографию снимаешь?

Гарантенок: – В смысле?...

Гарант: – Зачем, говорю, фотографию снимаешь? Мешает она тебе?

Гарантенок: – Не понял...

Гарант: – Ну не понял и не понял, черт с тобой, оставь ее в покое и слезай с лестницы, а то еще навернешься...

Гарантенок: – В смысле?

Гарант: – В смысле е-нешься прямо на пол. А это, между прочим, настоящий дубовый паркет. Из трофейного ливанского кедра. Ольмерт подарил. Сам выпиливал. Он, знаешь, твердый какой...

Гарантенок: – Мы перешли к вопросам внешней политики?

Гарант: – Никуда мы не перешли. Я говорю, фотографию в покое оставь...

Гарантенок: – Не понял...

Гарант: – Сейчас, блин, застрелю, честное слово.

Гарантенок: – Чего ты злишься?

Гарант: – А чего ты в нее уперся, в эту фотографию? Заняться больше нечем? Помоги лучше ручки со стола собрать.

Гарантенок: – Не понял...

Гарант: – А сейчас ты чего не понял?

Гарантенок: – А я чем писать буду?

Гарант: – Знаешь, я начинаю пересматривать свое к тебе отношение. Если бы я так вел себя в 2000-м, дедушка бы меня на месте задушил...

Гарантенок: – Нет, ну все-таки, чем я-то писать буду?

Гарант: – Тебе другие дадут.

Гарантенок: – Тоже «Паркер»? С золотыми перьями?

Гарант: – Не сомневайся.

Гарантенок: – Это меняет дело. Но я все же хотел бы вернуться к вопросу о фотографии.

Гарант: – Застрелю, блин.

Гарантенок: – Нет, погоди, но это же вроде как фотография твоей жены...

Гарант: – Ну и чего?

Гарантенок: – А кабинет вроде как мой... Ну, теперь мой...

Гарант: – Ну и чего?

Гарантенок: – Люди будут заходить... Будут удивляться, почему кабинет мой, а фотография твоей жены висит? Еще подумают чего...

Гарант: – Чего?

Гарантенок (краснеет): – Ну подумают, что я со своей женой поссорился.

Гарант: – А ты не ссорился?

Гарантенок: – Нет.

Гарант: – Ну и молодец.

Гарантенок (нервно): – А-а, я понял...Это ты мне и всем остальным так намекаешь... Дескать, чего туда-сюда вешать... Если всего на пару месяцев...

Гарант (в сторону): – Размечтался.

Гарантенок (очень нервно): – Тогда и ручки оставляй... Чего ручки-то забирать? Тебе в Белом доме другие, что ли, на время не дадут?

Гарант: – Ты перья и за неделю погнешь...

Гарантенок (совсем нервно): – А ведь я не хотел... Не хотел в эту историю ввязываться. Говорила мне мама. И Игорь Иванович говорил... Господи! За что!?

Гарантенок вздымает руки к небу, с грохотом падает с лестницы и остается лежать на полу, не подавая признаков жизни. На месте падения паркет встает дыбом. Гарант подходит к Гарантенку, садится на корточки и берет одну паркетину в руки.

Гарант: – Блин, это же ламинат. Вот евреи все-таки...Это их точно америкосы науськали фуфло мне подсунуть. С другой стороны, стелил-то Кожин. Не мог же он не заметить... Вот кошмар – всюду коррупция.

Гарант вздыхает, поднимается с колен и начинает сгребать ручки со стола.