Агентство «Новый регион» сообщает, что 1 мая сего года в Москве состоялся марш ДПНИ. Перед началом шествия лидер организации Александр Белов предупредил коллег: «Вскидывайте руку вверх не открытой ладонью, а кулаком. Иначе я ничего не смогу сделать, если с вами захотят поговорить сотрудники милиции». То же агентство сообщает, что в ходе демонстрации активисты ДПНИ шли маршевым шагом, выкрикивая: «Слава русскому народу! Нет чеченскому уроду!» и «Смерть чуркам!». Сопровождавшие колонны сотрудники милиции не реагировали на подобные призывы.

Раз не реагировали, то, значит, не усмотрели в происходившем действе экстремизма. Однако это не означает, что в России вообще невозможно найти экстремистов. В частности, Самарский районный суд в нынешнем феврале выявил одного из них, правда, гражданина соседней страны — кандидата наук и доцента Айдына Али-заде, ведущего научного сотрудника Института философии и политико-правовых исследований Национальной академии наук Азербайджанской республики. Али-заде написал научную статью «Праздник Навруз и исламская доктрина», которая заинтересовала сотрудников самарской мечети, распространявших ее в виде брошюры. Доцент и кандидат не только указал в своей статье, что Навруз является доисламским праздником (с этим, кажется, никто не спорит), но и выдвинул тезис о несоответствии его празднования «классической исламской традиции». В суд была представлена экспертиза, в которой было сказано буквально следующее: «Конечной целью использования брошюры является противопоставление исламской и внеисламской культурной традиции, раскол общества по религиозному признаку. Распространение брошюры может способствовать разжиганию межнациональной и межрелигиозной национальной розни». Суд с этим вполне согласился.

Таким образом, если ученый в своем труде пришел к тем же выходам, что и представители ваххабистского направления в исламе (между прочим, государственной религии Саудовской Аравии), то этот труд является экстремистским — и, следовательно, запретным. Завтра таким же образом, пожалуй, можно запретить статью православного ученого, который осудит разгульное празднование масленицы как пережиток язычества, несовместимый с религиозной ортодоксией. А если серьезно, то запрет научного труда вряд ли сможет остановить дискуссии о том, какие обычаи соответствуют исламской традиции, а какие — нет. Только проходить они будут с использованием перепечатанных или переписанных от руки статей, среди которых могут быть и действительно экстремистские материалы, подготовленные полуграмотными самозваными «имамами» и разжигающие межрелигиозную рознь. Дискуссии, таким образом, загоняются в подполье, в котором может завестись немало бесов.

В чем причина подобных «двойных стандартов»? Не в том ли, что борьба с ваххабизмом воспринимается правоохранителями как «дело государственное», даже если речь идет об идейных дискуссиях с участием квалифицированных специалистов. А что касается ксенофобов, бродящих по Москве, то указания проявлять непримиримость нет. Более того, «антикавказские» лозунги вряд ли могут вызвать личностное неприятие у работника милиции, который днем сопровождает шествие ДПНИ, а вечером, к примеру, собирает оброк с тех же самых «лиц кавказской национальности», отловленных на московских улицах. И, наконец, примиренческому отношению к экстремистам — настоящим, а не ведущим научным сотрудникам — способствует ходячее представление о том, что молодые ребята со временем перебесятся, пойдут в армию и, вернувшись из нее, станут полезными членами общества. Проблема только в том, что многие из них, и пройдя «социализацию», остаются в рядах радикальных националистов — подобных тем, которые только что признаны виновными во взрыве на Черкизовском рынке (напомним, что кроме нескольких студентов среди них оказались и руководитель молодежного клуба, и бывший прапорщик ФСБ).

А примиренчество только плодит настоящих экстремистов. Можно привести данные мониторинга Московского бюро по правам человека, согласно которым за январь - первую декаду апреля 2008 года было зафиксировано не менее 93 нападений на почве ксенофобии: итогом стало 57 погибших и не менее 116 пострадавших, что полностью перекрыло показатели, например, за весь 2006 год. Среди жертв нападений были киргизы (9 погибших, 4 пострадавших), узбеки (9 погибших, 3 пострадавший), таджики (6 погибших, 23 пострадавших), азербайджанцы (6 погибших, 6 пострадавших), русские (5 погибших, 12 пострадавших) и так далее.

А что же российские власти? Генпрокуратура недавно предложила внести очередные поправки в действующее законодательство, как раз посвященные борьбе с экстремизмом. Как же предлагается бороться? Очень просто. Во-первых, введя ответственность СМИ за отказ от опубликования опровержения по представлению органов госвласти и местного самоуправления. Если это положение станет законом, то СМИ придется опровергать любую информацию, которую посчитает нужным даже не судья, а обычный чиновник. А за «необоснованный отказ в опровержении» главного редактора ждет административный штраф до 500 руб., а редакцию — от 3 до 5 тысяч рублей. Для Москвы цифры символические, а для провинции — не очень.

Во-вторых, предлагается усилить контроль за интернетом — это давняя мечта отечественных чиновников. Если закон будет принят, то доступ к материалу, который будет признан экстремистским, может быть закрыт провайдером услуг интернет-связи. Вводится механизм признания интернет-материалов экстремистскими — федеральным судом на основании заявления прокурора. Если какой-нибудь сайт неоднократно разместит материалы, признанные прокурором и судом экстремистскими, то он будет закрыт. Более того, списки экстремистских интернет-материалов и сайтов будет регулярно публиковаться в СМИ. Провайдеры обязаны будут в течение месяца прекратить обслуживание сайта, который окажется в этом «черном списке». Впрочем, у правоохранителей и сейчас есть средства воздействия на интернет — тот же Самарский суд не только признал экстремистской статью о Наврузе, но и запретил сайт азербайджанского ученого. Но в случае принятия прокурорских поправок набор таких средств существенно расширится.

В-третьих, предлагается усилить контроль над религиозными организациями, которые должны будут предоставлять властям данные «об основах вероучения и соответствующей ему практики». А если эти организации занимаются религиозным образованием, то им придется представить и образовательные программы, прошедшие государственную регистрацию. Учитывая известную нелюбовь российских чиновников к религиозным организациям, не входящим в узкий список «традиционных» из закона о свободе совести от 1997 года, можно предположить, какие проблемы это создаст для конфессиональных меньшинств.

Если эти поправки будут приняты, то чиновники получат дополнительные рычаги для защиты собственных интересов, а экстремисты вряд ли будут серьезно ограничены в своих возможностях. Можно только согласиться с невеселым признанием зампреда думского комитета по безопасности Геннадия Гудкова: «Опять предлагают гайки закручивать — мы закручиваем, а ситуация все хуже становится».

Автор — вице-президент Центра политических технологий