На прошлой неделе в Минэнерго прошло совещание, на котором главы регионов, в частности губернатор Тюменской области Владимир Якушев, заявили о начале подготовки к реформированию электроэнергетической отрасли. Дело в том, что в июле в экономической жизни страны произойдет событие, значение которого трудно переоценить: в стране исчезнет одна из главных естественных монополий — РАО «ЕЭС России». Реформа РАО ЕЭС  готовилась долго и трудно. С середины 90-х годов в правительстве шли ожесточенные споры относительно того, как и какие именно отрасли нужно преобразовывать, чтобы в результате получить рыночную экономику. Одним из ключевых уже тогда стал вопрос о государственных квазиестественных монополиях, которые предстояло реструктурировать таким образом, чтобы в соответствующих отраслях экономики появилась конкуренция. Как известно, конкуренция сдерживает цены и заставляет производителей идти навстречу потребителям, кроме того, она подталкивает научно-технический прогресс, инновации. А наличие в стране большого сектора естественных монополий на самом деле сильно ограничивает конкуренцию и ставит под вопрос рыночную экономику как таковую.

Прежде всего, речь шла о крупных монополиях федерального уровня, таких как газовая отрасль, железные дороги, электроэнергия. Одна из основных идей заключалась в том, чтобы выделить в этих естественных монополиях конкурентный сектор. То есть для начала выделить то, что на самом деле является естественной монополией, где издержки монопольного ведения хозяйства меньше, чем издержки, связанные с поддержанием конкурентоспособности, и оставить ее как есть. А остальную часть постараться перевести на рынок. В каждой из естественных монополий стали искать ту часть, которая может превратиться в конкурентный сектор. Например, в  железнодорожном транспорте, в соответствии с международным опытом, естественно-монопольной частью была признана инфраструктура (то есть пути и все, что связано с их обслуживанием), а остальное можно приватизировать и выпускать в свободное плавание.

В энергетике этот вопрос также обсуждался, и стало ясно, что в конкурентный сектор нужно переводить генерацию (непосредственно производство электроэнергии), а естественно-монопольная часть — это единая сеть линий электропередач, которая обеспечивает транспортировку электроэнергии. Нужно было сделать так, чтобы компании, которые производят электроэнергию, имели свободный доступ к этой сети, предоставляемый государством. В будущем намеревались добиться того, чтобы каждый потребитель (имеется в виду, разумеется, не квартиросъемщик, а сбытовые организации, предприятия) имел выбор хотя бы из двух поставщиков электроэнергии.

После того как концепция была сформулирована, предстояло преодолеть многочисленные трудности на пути ее реализации. Сама концепция родилась где-то между 1995 – 1998 годами, но экономическая ситуация в стране была в тот период крайне сложной, приближался кризис 1998 года, проводить реформы в таких условиях было невозможно. Оставалось лишь строить абстрактные планы. Когда в 1998 году РАО ЕЭС возглавил Анатолий Чубайс, вопрос о реформе встал далеко не сразу. На тот момент корпорация имела колоссальные задолженности. Не в последнюю очередь потому, что потребители электроэнергии должны были колоссальные ей суммы. Промышленные потребители в период кризиса полагали, что (как это было в СССР) они должны получать электроэнергию независимо от платы и если денег нет, то государство потерпит. В результате и само РАО задолжало поставщикам газа и угля. Поэтому первая задача, которая стояла перед Чубайсом, — просто нормализовать работу системы с финансовой точки зрения. Это стало возможным, когда финансовый кризис 1998 года миновал, в стране в результате девальвации рубля появились деньги и экономика постепенно стала выбираться на реальную финансовую почву. В течение двух-трех лет большая часть долгов была взыскана, что позволило перейти к следующему этапу — планировать саму реформу. Тогда за основу и была взята концепция, разработанная еще в 90-х годах.

Но тут пошли в атаку те, чьи интересы оказались затронуты. Во-первых, старые специалисты РАО, которые полагали, что система должна работать как раньше и никаких реформ не нужно. Во-вторых, те, кто хотел приватизировать в свою пользу какую-то часть отрасли, в основном поставщики топлива либо крупные потребители электроэнергии (например, владельцы алюминиевых заводов). Были и чистые теоретики вроде Андрея Илларионова, которые считали, что не нужно разделять генерацию и сети, а необходимо создавать вертикально- интегрированные компании, которые бы сочетали в себе и передачу, и сбыт, и генерацию электроэнергии. Все эти ожесточенные споры в течение примерно трех лет (уже после того, как миновал кризис и был сведен финансовый баланс) не позволяли приступить к реализации реформы.

В конце концов с большим трудом на уровне правительства договориться удалось. Но к этому времени начался новый этап в развитии нашей страны. Генеральным направлением экономического развития стало усиление роли государства в экономике, национализация вместо приватизации. В этих условиях реформа РАО ЕЭС шла вразрез с общей тенденцией, и это создавало дополнительные опасности и затруднения. Но другого пути для того, чтобы создать рынок, сдерживать цены и изыскивать ресурсы для реконструкции отрасли, просто не было. Поэтому шаг за шагом, с упорством, на которое сейчас, по-моему, способен только Чубайс, к реформе прокладывали путь. Справедливости ради надо сказать, что и многие видные деятели правительства — Греф, Христенко, Кудрин — поддерживали реформу. Сложилась довольно интересная ситуация, когда все идут в другом направлении и только одна электроэнергетика продолжает линию рыночных реформ.

В то же время на пути реформы возникали все новые и новые проблемы. Стало ясно, что если основные мощности в энергетике после проведения приватизации и перехода на рыночные отношения попадут в руки тех, кто либо потребляет электроэнергию, либо поставляет ей топливо, то сама идея создания конкурентного рынка не будет реализована. Тогда зачем вообще реформа? Принципиально важным было сделать так, чтобы электроэнергетические активы были каким-то образом диверсифицированы, чтобы не появилось очень крупных собственников, которым невыгодно будет развивать конкуренцию. Это относилось и к государству — крупные государственные компании также собирались приобретать активы в РАО ЕЭС.

Другая проблема — споры с миноритариями. Почти половина активов РАО принадлежит миноритарным акционерам — нужно было сделать так, чтобы они не остались в накладе. Ведь изначально они покупали акции единой государственной структуры, которая как бы гарантировала бесперебойную работу, а теперь должны были стать собственниками акций множества каких-то непонятных компаний. Миноритарии также, желая защитить свои интересы, активно участвовали в борениях вокруг реформы. В начале 2000-х годов споры шли гораздо свободнее, чем сейчас, и соответственно — ожесточеннее. Тем не менее, этот этап тоже был преодолен. Было решено, что собственники акций получат долю в тех генерирующих компаниях, которые заменят РАО ЕЭС.

Сейчас число компаний, которые будут выступать собственниками активов электростанций, растет. Среди них есть крупные итальянские, немецкие, российские компании — так что получается довольно диверсифицированная собственность, которая если не гарантирует немедленного возникновения конкуренции, то, во всяком случае, позволяет рассчитывать на то, что она возникнет.

Последняя из насущных проблема заключается в том, что когда вы осуществляете приватизацию, переходите на рыночные отношения в конкретном секторе, то вы встаете перед проблемой инвестиций. Новые собственники могут не захотеть сразу вкладывать большие деньги в реструктуризацию всей производственной базы, замену оборудования и т.д.  Собственники могут посчитать, что в первое время инвестировать не стоит, а очень скоро захотят, например, продать эти активы. В этом случае отрасль окажется перед угрозой кризиса: у нас очень изношенные мощности в электроэнергетике, к тому же технически несовершенные. Одна из первоочередных задач — замена паросиловых установок, которые сейчас преобладают на тепловых электростанциях, на парогазовые. Потребление газа на новых установках примерно в два раза меньше. А это значит, что практически все генерирующее оборудование электростанций в европейской части России, где они в основном и расположены, нужно менять на газ. Поэтому компаниям, которые заявили о своей готовности участвовать в конкурсе на приобретение активов РАО ЕЭС, было предложено взять на себя определенные обязательства по инвестициям.

В результате всех трудов в самое ближайшее время РАО «ЕЭС России» прекращает свое существование как государственная монополия. Вместо нее будут функционировать 8 оптовых и 11территориальных генерирующих компаний — они будут поставлять электроэнергию, конкурируя между собой. Сказать, что это будет сильная конкуренция, экономисты называют ее совершенной, нельзя. Этого не будет, наверное, никогда. Наши исследования показывают, что энергетический рынок всегда будет олигополистическим, то есть на нем будут преобладать не мелкие, а крупные компании.

В любом случае, реформа состоялась. На месте РАО ЕЭС создана работоспособная система, пригодная к рыночным отношениям. Чубайсу удалось сделать то, что еще недавно трудно было себе даже представить. Особенно учитывая политическую ситуацию в стране и непосредственную близость Газпрома, который вообще отказывается реформироваться. Вся рота идет в ногу, а Чубайс в противоположном направлении.

Главный вопрос: что дальше? Реформа РАО имеет шанс стать поворотным моментом для нашей экономики. Она может подтолкнуть реформы в других секторах экономики, связанных с электроэнергетикой, — и тогда рыночные отношения в электроэнергетике заработают в полную мощь. Но возможна и обратная ситуация, когда смежные нереформированные сектора — и не желающие реформироваться — просто задушат реформу электроэнергетики, поскольку не будет возможности для эффективной работы отрасли. Каким образом разрешится создавшееся противоречие — как говорится, поживем-увидим. Во всяком случае, благодаря реформе РАО ЕЭС у российской экономики появился мощный стимул для движения вперед.