Надо признать, за последние годы мы создали массу проблем для не слишком любопытных и несколько ленивых журналистов. Многие из них искренне не понимают, зачем нужен Объединенный гражданский фронт (ОГФ), если есть «Другая Россия», и чем эта коалиция отличается от Национальной ассамблеи (НА), и что важнее – Всероссийский гражданский конгресс (ВГК) или Объединенное демократическое движение (ОДД)… «Зачем все это? Почему вы участвуете в таком количестве проектов?» – часто спрашивают меня представители второй древнейшей профессии.

Да, глядя со стороны, легко запутаться в сложном политическом процессе, происходящем в оппозиционном лагере, несмотря на то, что процесс этот по определению является открытым. Именно эта открытость особенно настораживает нынешних рыцарей пера, отвыкших от «реальной политики» в темных византийских коридорах Кремля.

Тот факт, что активисты, несогласные с политикой власти, не могут донести свою точку зрения до широких масс через прессу и телевидение, не позволяет людям разобраться в ситуации, складывающейся в стане оппозиции, уследить за происходящими там эволюционными изменениями. От этого появление все новых названий и организаций кажется некоторым наблюдателям следствием тактики проб и ошибок, которой якобы привержены несогласные. Но это далеко не так. В оппозиции идут довольно ясные и в конечном векторе однонаправленные процессы, подчиняющиеся определенной логике.

Главный тренд развития за последние годы – создание нового, альтернативного политического пространства, не подчиненного воле кремлевских политехнологов. Заметьте: все три площадки – ВГК, НА и ОДД, при всех различиях, имеют общее свойство: они развиваются самостоятельно, а не по указке сверху (как это было с ЛДПР, партиями «Единая» и «Справедливая Россия» с самого их возникновения и стало в итоге с КПРФ).

Формирование этого пространства последовательно осуществляется экстенсивным и интенсивным методами. Сначала происходит освоение новых полей, а затем — их форматирование и структуризация. Эту работу можно сравнить со стратегическими компьютерными играми, которые требуют от игрока постоянного расширения территорий за счет ресурсов, полученных от уже освоенных земель.

Возникшая в 2005 году идея внеидеологического союза противников путинского режима на первых порах воплотилась в ОГФ, собравшем людей разных взглядов: и левых, и либералов, и политиков, и правозащитников. «Объединенный гражданский фронт – не правая и не левая организация. В Объединенный гражданский фронт войдут люди, осознающие, что с путинской властью у России нет будущего, и готовые делом доказать свою приверженность свободе и демократии», – говорится в манифесте ОГФ 2005 года. Всех нас объединило желание произвести коренные изменения не просто в персональном составе российской власти, а в содержательном, структурном и функциональном наполнении этого явления. Говоря о демонтаже путинского режима, ОГФ имел и имеет в виду демонтаж нелегитимной, недемократичной и несвободной формы правления, существующей по сей день в России, а не просто свержение Путина или его преемника.

Однако в процессе решения поставленных задач – создание внеидеологической оппозиции и демонтаж чекистского режима (причем вторая задача, как понимал с самого начала ОГФ, не может быть решена без решения первой) – мы пришли к пониманию того, что образовать широкую коалицию в рамках одной организации невозможно. И со временем нам стало ясно, что путь к осуществлению первой (а следовательно, и второй) цели лежит через постоянное организационное расширение оппозиции. Так летом 2006 года возникла коалиция «Другая Россия».

Но и этот безусловно позитивный опыт показал, что работа в рамках традиционных политических структур (в данном случае коалиции, строящейся скорее на принципе консенсусного принятия решений, а не на прописанных правилах взаимодействия) сегодня, когда официальное политическое пространство превращено в условную декорацию, не наполненную реальным содержанием, уже невозможно. Нужно было искать новые формы функционирования реальной оппозиции. Еще на первых заседаниях «Другой России» осенью 2006 года впервые прозвучала идея о создании протопарламента – альтернативной политической площадки, места для открытых дискуссий. Стало очевидно, что без формирования по-настоящему нового политического пространства дальнейшее решение поставленных перед ОГФ задач невозможно. Так возник замысел Национальной ассамблеи – новой оппозиционной площадки, на которой собрались политики разных идеологических взглядов, но объединенных договоренностями о единых демократических правилах ведения политической борьбы. И стоить отметить, что ОГФ и «Другая Россия» в целом играют цементирующую роль при строительстве этой площадки.

Попутно ОГФ продолжал работать и в других направлениях. Первое из них – участие в еще одном объединении – Всероссийском гражданском конгрессе, собравшем в своих рядах гражданских активистов и правозащитников, цель которых не борьба за власть, а поддержание демократических процедур в рамках этой борьбы. Отличие от описанных выше структур довольно тонкое, но оно есть: для политиков демократия – это основной инструмент честной и безопасной политической конкуренции, целью которой является приход к власти (который сам по себе, в отличие от нынешних властителей, оппозиционные политики не рассматривают как конечную цель – иначе они бы не были в оппозиции ). Для гражданского общества демократия – это тоже инструмент, но инструмент контроля за властью. Однако нетрудно увидеть, что в условиях авторитарного режима цели политиков и правозащитников оказываются одинаковыми (как одинаковы цели в этом случае у сторонников демократии среди левых, либералов и националистов).

Формирование демократического объединения – это пример уже не экстенсивного расширения альтернативного политического пространства, а начала интенсивной работы в рамках уже отвоеванных политических «земель». В процессе работы координационной группы формируется не новая политическую площадку, а конкретный субъект. Объединение демократов строится на принципиально новой базе, отличной от той, на которой осуществлялись все предыдущие попытки. В основе объединения – движение снизу, от активистов, максимальная открытость, концентрация вокруг программных документов, а не вокруг лидеров (что позволяет исключить фактор персональной симпатии-антипатии). Однако стоит сразу отметить, что тезис о возможности существования демократического объединения вне рамок Национальной ассамблеи, который отстаивают некоторые из инициаторов ОДД, – это очевидная ошибка. Созданный в итоге новый политический субъект должен будет где-то функционировать. И совершенно очевидно, что функционировать в официозном политическом поле он просто не сможет. Вернее, в этом случае он просто перестанет быть новым субъектом, превратившись в очередную марионетку, управляемую из Кремля (или Белого дома – не имеет значения).

Позитивный процесс самоорганизации либерального субъекта должен стать примером для представителей других идеологических лагерей Национальной ассамблеи. Прежде всего, я имею в виду левый фланг, где объединительная процедура уже запущена, но еще не приняла столь интенсивных форм, как в лагере либеральном. Ведь ликвидация зюгановского динозавра – это благо для всей страны, а не только для левых.

Очевидно, что столь сложные процессы, связанные с формированием нового политического поля и появлением новых политических игроков, не могут обходиться без конфликтов. Анализируя их природу, можно обнаружить реперные точки, с помощью которых описывается температурная шкала этих напряженностей.

Мне кажется, надо выделить три ключевых момента:

• Идеологическое различие участников
• Принадлежность к политическому или правозащитному лагерю (см. выше)
• Отношение к власти: готовность или не готовность сотрудничества с ней, признание или непризнание за ней легитимности.

Степень накала конфликта по всем этим трем точкам в каждом из указанных выше объединений – разная. Если ОГФ при своей определенной идеологической широте в итоге все-таки получился организацией более-менее однородной – явное большинство активистов ОГФ придерживаются либеральных взглядов, то «Другая Россия» и тем более НА объединяют людей самых разных убеждений. Тем не менее им удается практически безболезненно взаимодействовать, ибо свои идеологические различия они, во-первых, прекрасно осознают, а во-вторых, успешно обходят путем создания единых демократических правил общения. Кроме того, важно, что по двум другим позициям – политика–правозащита и связь с Кремлем – у депутатов НА нет принципиальных разногласий.

Ситуация в ВГК исторически сложилась гораздо более напряженной. Ни для кого не секрет, что этой организации, созданной по сути людьми, которым, в общем-то не в чем конкурировать, а нужно только помогать друг другу, пришлось пережить довольно неприятный этап размежевания. К счастью, его негативные последствия удалось свести к минимуму, однако в природе конфликта неплохо было бы разобраться. На мой взгляд, он связан с противостоянием политиков и правозащитников лишь отчасти, скажем так – только в первом приближении (мы видим, что на данном этапе этот конфликт может быть лишь умозрительным). Суть его именно в нашей третьей реперной точке – в разных воззрениях участников на степень возможного взаимодействия с властью. Конечно, без такого взаимодействия правозащитники не могли бы решать свои основные задачи – в конкретных ситуациях защищать права конкретных людей. Однако разногласия в «вопросе о власти» в этой среде сдвигаются в следующую сторону: готовы ли участники ВГК помогать чиновникам решать их задачи, надеются ли они на демократизацию сверху или знают, что власть можно только вынудить защитить права гражданина и что любая помощь нынешнему режиму в осуществлении его целей оборачивается во вред гражданскому обществу, так как она наделяет власть легитимностью.

Стоит отметить, что конфликт в вопросе соотношения оппозиция–власть, если он есть, – всегда самый острый, так как мнения по этому поводу контрагентов не столь очевидны, как по поводу идеологической принадлежности или правозащитно-политического позиционирования. То, как определяется в этом вопросе политик или гражданский активист, величина не постоянная, а скорее переменная.

В наиболее острой фазе подобный конфликт находится в ОДД, участники которого как раз более-менее идеологически однородны и в основном одинаково ориентированы на политическую, а не на правозащитную деятельность. Именно сейчас на страницах интернет-изданий разворачивается жесткая полемика по вопросу взаимоотношений с властью. Наиболее яркие тексты – статья Бориса Вишневского на сайте Каспаров.Ru «Тест для президента» и колонка Андрея Пионтковского на сайте Грани.Ру «99-й шаг к свободе». В первом – сила «демократической» инерции (которую Вишневскому уже во многом удалось преодолеть, в отличие, например, от его коллеги по партии Сергея Митрохина) заставляет автора все еще надеяться на либерализацию сверху, говорить об имманентной легитимности власти, о необходимости дать Медведеву шанс. «Это принципиальный спор по важнейшим вопросам сегодняшнего дня – демократия, свобода, будущее России. Размежевание между либеральной оппозицией власти и "либеральной" подкладкой власти совершенно необходимо, если мы действительно хотим провести "Политическую реформу", отстранить от власти конституционными средствами режим Путина–Медведева, а не собираем группу поддержки для "либерального" наследника», –жестко утверждает в свою очередь Пионтковский. Позиция Владимира Милова, как мне представляется, находится где-то по середине, но все-таки ближе к Пионтковскому.

Я отдаю себе отчет, что программа «300 шагов» не столь жесткая, какой она могла бы быть. Но тем не менее она фиксирует движение в правильном направлении. Мы в ОГФ понимаем, что работать приходиться со многими людьми и их сложившиеся с годами идеологические привычки изменить очень сложно. Поэтому я не хотел бы критиковать авторов программы за излишнюю мягкость.

К тому же им мешала и сложность двойной по сути задачи: написать «дорожную карту», описывающую этапы перехода к свободным выборам, и одновременно позиционировать себя как одного из игроков этого выбора, обозначить свои позиции по основным проблемам экономики, политики, демографии, социальной сферы... Выполняя первую задачу, авторы проекта апеллируют практически ко всему обществу, задача номер два заставляет их переходить на язык, близкий своему электорату. Я полагаю, что соединение этих двух жанров в одном тексте было вызвано объективной необходимостью, однако авторам стоит, осознав эту двойственность, постараться сточить наиболее острые углы, на которые натыкаются при чтении этого документа товарищи по коалиции.

Важно также отметить, что неумолимая логика развития оппозиции, о которой я говорил выше, рано или поздно приведет объединенных демократов к понимаю того, что участие в навязанных властью процедурах (свежий пример: предстоящие выборы в Мосгордуму) не ознаменуется частичной передачей легитимности из рук власти в руки оппозиции (как это бывает при честных, демократических выборах), а ровно наоборот – наделит власть большей легитимностью. Отдадим должное Сергею Митрохину, Оксане Дмитриевой и Галине Хованской за ту помощь, которую они оказывает людям. Но только при чем тут политика? Чем отличается в таком случае деятельность «Яблока» от деятельности «Справедливой России»? Вон даже Путин время о времени начинает думать о конкретных людях – то водопровод бабушке проведет, то дом престарелых отремонтирует? Но задавался ли новый лидер «Яблока» вопросом о том, что он отдает в обмен на возможность помочь небольшому количеству москвичей? А ведь он расплачивается политическим капиталом, не только своим собственным, но капиталом всего «Яблока» и всей оппозиции, наконец. И власть активно инвестирует полученный кредит легитимности в новые проекты, направленные на ущемление имущественных, социальных и политических прав российских граждан.

Итак, если инициаторы объединения демократов останутся интеллектуально честными, они с неизбежностью поймут, что принципиально новый политический субъект сможет существовать и конкурировать только в принципиально новом политическом пространстве – там, где нет махинаций, грязной игры, административного и силового ресурса и прочих «прелестей управляемой демократии», а где есть игра по общим правилам, открытая конкуренция, отказ от насилия. В общем, там, где есть реальная демократия.

 

Текст опубликован на сайте Kasparov.ru