В первых двух статьях мы уже начали обсуждать различные разновидности коррупции, рассмотрев два типа — бытовую и деловую коррупцию. В первом случае речь идет о повседневных житейских проблемах граждан, а во втором — о проблемах бизнеса. Очевидно, что классификацию можно сделать более дробной и житейские проблемы граждан конкретизировать. Это поможет нам более тонко диагностировать коррупцию и определить, решение каких проблем чревато для граждан большей коррупцией. Ниже приведена часть таблицы из будущей большой книжки, подготовленной для печати Фондом ИНДЕМ. Эта таблица 1 для различных рынков бытовой коррупции содержит некоторые характеристики, которые использовались в первой статье цикла. Для удобства напоминаю читателям:

Риск коррупции — это шанс оказаться в коррупционной ситуации, войдя в контакт с должностными лицами, представляющими наше государство. Риск коррупции определяется коррупционным энтузиазмом взяткополучателей, создающих дефицит государственных услуг и выстраивающих бюрократические барьеры для примитивного вымогания взяток.

Готовность давать взятку (спрос на коррупцию) — шанс того, что человек даст взятку, оказавшись в коррупционной ситуации. Эта величина характеризует взяткодателей.

Таблица 1. Характеристики отдельных рынков бытовой коррупции в динамике

Проанализируйте не торопясь данные из этой таблицы. Вы узнаете много интересного о нашей жизни. Два комментария для примера: единственный рынок коррупции, на котором готовность давать взятку выросла с 2001 по 2005 г., — это призыв на военную службу. Как вы думаете, в какую сторону и как менялась ситуация в нашей армии за эти годы? Другой пример: риск коррупции в школах за этот же промежуток времени вырос втрое и стремится догнать риск коррупции в вузах. Попробуйте экстраполировать эту тенденцию и пофантазировать, что будет с нашим образованием лет этак через пятнадцать.

Коррупцию можно классифицировать по типам берущих взятки. Например, деловая коррупция интересна для нас тем, что здесь берут взятки представители всех ветвей власти. Резонно задать вопрос: а кто больше преуспевает в этом традиционном виде служения народу? Я приведу данные из того же источника и представлю их на следующем рисунке 1. На приведенной диаграмме отражены результаты незамысловатого подсчета по данным 2005 г.: все коррупционные сделки, в которых признались наши респонденты, распределены между ветвями власти. Т.е. подсчитано, какова доля коррупционных сделок, приходящихся на каждую ветвь власти, от общего числа сделок.

Рисунок 1. Доля коррупционных сделок, приходящихся на каждую ветвь власти (по данным исследования 2005 г.)

Мы видим из рисунка 1, что львиная доля сделок приходится на исполнительную ветвь власти. В этом нет ничего удивительного: несут тем, кто решает вопросы. Тут заложено сразу много: и фактическое уничтожение разделения властей, свершенное за последние восемь лет, и униженное положение двух ветвей власти, встроенных в вертикаль исполнительной власти, и предельная зарегулированность экономики. Вы можете резонно возразить: «Но так это все и должно быть! Давать взятки надо исполнительной власти! Кому же еще?!». В ответ на это приведу очень интересный пример из российской истории XIX века.

Российские историки обнаружили интересные архивные материалы о взяточничестве в России XIX века[1]. Князья Голицыны имели в Пермской губернии немалые владения промышленного толка, которые управлялись специально созданным для этого «Главным правлением пермских заводов, промыслов и вотчин кн. Голицыных». Сохранились «ведомости» (отчеты), которые составлялись на протяжении полувека — с 1804 по 1853 год — служащими Главного правления, содержащие подробнейшие сведения о взятках должностным лицам губернии. В ведомостях указывалось: кому, когда, сколько, за что и в какой форме было выдано. Платили как «натурой», так и деньгами. Например, в «ведомостях» 1805 г. сообщалось, что с мая 1804 г. по май 1805 г. генерал-губернатору его превосходительству Карлу Федоровичу Модераху было выдано 150 пудов ржаной муки, 500 пудов сена, 24 пуда и 27 фунтов соли, по 20 фунтов малинового, смородинового варенья и пастилы. Все это стоило 154 руб. 68,5 коп. Получили натурой также вице-губернатор, советники, секретари, повытчики и приказные губернского правления. Губернский прокурор удостоился только десяти четвериков овса. Деньгами было роздано взяток только 25 руб. 30 коп.

А вот к 1853 году — концу изучаемого периода — жизнь в России сильно поменялась, начала работать судебная система (хоть еще старая, дореформенная), и критически изменилась структура получателей взяток. Кроме того, они стали даваться почти полностью в денежной форме. Из «ведомостей» этого года следует, что губернский прокурор Кудрявцев получил 450 руб., по 525 руб. получили председатель судебной палаты и его заместитель, 113 руб. 50 коп. — судье уездного суда Попову, не забыты и другие чиновники. По 5 четвериков овса и 25 пудов ржаной муки досталось двум мелким сошкам. Решались проблемы судебных тяжб, межевания земель, составлялись справки и т.п. И все сопровождалось подношениями и взятками.

Замечательный пример приведен здесь для того, чтобы еще раз показать: подробные сведения о коррупции могут очень много рассказать о власти и обществе. В данном случае мы видим, как реформа власти и появление элементов капитализма проявились в структуре коррупции: судьи и прокуроры стали важнее чиновников исполнительной власти для ведения бизнеса, и коррупционные потоки переключились на них. Кстати, этот пример может подтолкнуть нас к мрачному вопросу, который, конечно, мы зададим сами себе, а не кому-нибудь другому: последует ли нынешняя российская бюрократия призыву Медведева восстановить независимость судебной власти? У вас есть сомнения в ответе, мои внимательные читатели?

Но продолжим путешествие по стране коррупции, взглянем на иные пейзажи. В сфере деловой коррупции есть любопытная и актуальная для нашей страны классификация разновидностей деловой коррупции. Дело в том, что коррупция может рассматриваться как некоторая стратегия поведения, свойственная определенным социальным группам. Мы рассмотрим две такие стратегии, которые называются захват государства и захват бизнеса.

Первым термином обозначают корпоративные и индивидуальные стратегии поведения бизнеса, направленные на установления теневого контроля за принятием властных решений, имея в виду и разные ветви власти, и разные уровни власти (центральный, региональный и т.п.). К ней относится теневой лоббизм в органах власти, покупка президентских указов или постановлений правительства, установление коррупционного контроля над политиками и партиями и т.п.

Второй термин обозначает совокупность стратегий и тактик власти, с помощью которых власть в лице своих представителей или даже организаций, стремится обеспечить теневой контроль над бизнесом с целью коллективного или индивидуального извлечения коррупционных доходов. В этом случае доход обеспечивается не получаемыми взятками, а непосредственно источниками, на которых они произрастают, — бизнесом и доходом от него.

В тех или иных размерах и формах обе стратегии наличествуют всегда и везде. Обе они являются проявлением общей стратегии борьбы за обладание ресурсом, которого нет (или не хватает) у одной стороны, но есть (имеется в избытке) у другой. У бизнеса есть деньги, но нет власти. И они хотят за свои деньги купить власть. У должностных лиц есть власть, но не хватает денег. И они хотят конвертировать свою власть в деньги.

В новейшей истории России было два периода. В эпоху Ельцина доминировала стратегия захвата государства. Новые богачи, которых по недоразумению (или безграмотности) называли олигархами, стремились купить власть или получить ее. Для путинского времени характерна противоположная тенденция: чекисты и их попутчики (земляки) резко оградили власть от поползновений богатеев первой волны, оставив узкие коридоры только для своих. Но сами они пустились во все тяжкие, хрестоматийно и откровенно реализуя стратегию захвата бизнеса и превращаясь сами в олигархов в исконном смысле этого слова.

Для любой страны плохо доминирование любой из этих тенденций. Обе они чреваты общим последствием: стирается грань между властью и собственностью. В результате коррумпируется и теряет эффективность и то, и другое. Но остается все-таки наивный вопрос: а что же хуже? У меня нет надежного ответа. Я могу только сослаться на исторический опыт Нового времени (глубже я не заглядываю, уж больно сильны цивилизационные различия). Так вот, мне известны примеры ответственного поведения крупного бизнеса в странах, где доминировала стратегия захвата государства. Но я не знаю ни одного примера ответственного поведения власти, развращенной контролем над собственностью и владением ею.

Для начала хватит; мы ввели наиболее важные понятия. Но в следующих статьях я по мере необходимости буду возвращаться к теме разновидностей коррупции.

Продолжение следует