Политическое убийство Чубайса
Покушение на Анатолия Чубайса может обернуться его политическим убийством.
Следствию буквально через несколько часов удалось задержать первого подозреваемого - супердиверсанта и полковника ГРУ Квачкова, который приехал «исполнять» отца приватизации на машине собственной жены. Н-да, что и говорить, измельчали наши Скорцени.
Когда публика с недоверием отнеслась к столь оскорбительному для ГРУ представлению о диверсантах, следствие вынуло из рукава новый козырь.
На месте преступления остались полиуретановые коврики, на которых преступники оборудовали «лежки». Оказывается, оперативники объехали рынки на Минском шоссе, опросили торговцев ковриками, и торговцы вспомнили, что да, именно они продали коврики людям, приехавшим на красной машине марки «лансия». А один из торговцев запомнил даже номер машины. Машина принадлежала некоему Игорю Карватко, его задержали, он признался, что покупал коврики вместе с сослуживцами Квачкова, а потом поехал к нему на дачу.
История с ковриками длиннее истории с машиной - а потому и сомнительнее.
Во-первых, тактика совершения любого преступления заключается в том, что вы никогда не вовлекаете в него людей, которые не являются вашими соучастникам и не разделят вместе с вами ответственность. Диверсантам это еще в школе вдалбливали. И вдруг эти самые диверсанты берут какого-то Карватко, которого почти не знают, и едут на его машине покупать ту единственную вещь, которая прямо указывает на них и про которую Карватко может рассказать, себя не посадив. То есть в самый ответственный момент диверсанты вовлекают в его подготовку постороннего человека, который, не являясь соучастником, может дать на них убийственные показания.
Во-вторых, коврики остались на месте покушения не в результате неудачи. Они должны были остаться. Никто, расстреляв Чубайса (если именно это намеревались сделать), не стал бы забирать с собой постельные принадлежности. Значит, и купить их можно было подальше. В Туле. В Волгограде. Да в любой московский универмаг можно было съездить и купить коврики.
Но наши Скорцени не только купили коврик по дороге на покушение, но и поставили машину так, чтобы продавец запомнил ее номер. Кстати, вы часто последний раз запоминали номер машины? Фибоначчи у нас на рынках работают. Колмогоровы.
Машина - что! Наши диверсанты еще и переговаривались по мобильникам, зарегистрированным на их имена. А так как среди знакомых любого грушника с легкостью окажется пара националистов, то по звонкам вычислили, что заказали Чубайса члены «Родины».
Вряд ли этот пожар Рейхстага так и задумывался. Иначе бы лучше подготовились. (К слову сказать, следствие зря проговорилось насчет телефонов и тем раскрыло свой наиболее вероятный modus operandi. Взяли Квачкова, взяли распечатку его мобильника, пробили адреса и машины абонентов, а потом наехали на какого-нибудь несчастного таджика на рынке с требованием «вспомнить» заранее известный номер.)
Но следствие постепенно становится смертным приговором политику Чубайсу, приговором, который он сам должен привести в исполнение. Собственно, он уже приставил ствол к собственному виску, сразу после покушения горячо поблагодарив органы за профессионализм.
Теперь - молчит. И это самое умное, что он может сделать. Но долго ли сможет молчать, когда с одной стороны ненавязчиво давят, а с другой - выкатывают большую-большую морковку в виде «Родины»?
Чубайса натравливали на Рогозина еще перед парламентскими выборами в 2003 году, и свара его с Рогозиным способствовала поражению СПС. Если лидер демократов, вместо того чтобы критиковать власть, почему-то критикует слегка отбившийся от рук власти проект, это заставляет подозревать его в управляемости. Но ненависть с обеих сторон сложилась вполне настоящая и личная: видели бы вы глаза Рогозина после того, как в программе «К барьеру» Чубайс бросил: что ж, вы, мол, борец с олигархами, у меня в приемной сидели и денег просили?
Сможет ли Чубайс удержаться, когда те же люди, что и в 2003-м, предлагают сыграть в ту же игру и потоптать того же ненавистного врага?
И смогут ли удержаться демократы и правозащитники от злорадства по поводу национал-убийц? Если бы в злополучном зеленом «саабе» оказались чеченцы, то наши правозащитники давно бы били во все колокола. Но в нем оказался полковник ГРУ.
Очень допускаю, что г-н Квачков не любит Чубайса и тоскует по великой империи. Его защищать не так приятно, как организаторов выставки «Острожно, религия!». И тем не менее полковник Квачков, а теперь и его коллеги Яшин и Найденов - это прежде всего правозащитный случай. Это дело, в котором каждый шаг следствия порождает кучу вопросов и логических нестыковок. Мы все знаем, как либеральная общественность должна вести себя в «деле Бейлиса» - когда черносотенцы обвиняют евреев в том, что те режут христианских младенцев. А как она будет вести себя в деле анти-Бейлиса? Когда в резне христианских младенцев обвинили черносотенцев?
Чубайса натравливают на националистов. Националистов - на Чубайса. Всегда приятно, когда два потенциальных противника власти увязли зубами и руками друг в друге и у них нет времени ни на что другое.
Чубайсу предлагают роль актера - в сценарии, возможно, написанном не без участия подлинных заказчиков покушения. Согласие на эту роль и означает политическое убийство Чубайса.
Обсудить "Политическое убийство Чубайса" на форумеСледствию буквально через несколько часов удалось задержать первого подозреваемого - супердиверсанта и полковника ГРУ Квачкова, который приехал «исполнять» отца приватизации на машине собственной жены. Н-да, что и говорить, измельчали наши Скорцени.
Когда публика с недоверием отнеслась к столь оскорбительному для ГРУ представлению о диверсантах, следствие вынуло из рукава новый козырь.
На месте преступления остались полиуретановые коврики, на которых преступники оборудовали «лежки». Оказывается, оперативники объехали рынки на Минском шоссе, опросили торговцев ковриками, и торговцы вспомнили, что да, именно они продали коврики людям, приехавшим на красной машине марки «лансия». А один из торговцев запомнил даже номер машины. Машина принадлежала некоему Игорю Карватко, его задержали, он признался, что покупал коврики вместе с сослуживцами Квачкова, а потом поехал к нему на дачу.
История с ковриками длиннее истории с машиной - а потому и сомнительнее.
Во-первых, тактика совершения любого преступления заключается в том, что вы никогда не вовлекаете в него людей, которые не являются вашими соучастникам и не разделят вместе с вами ответственность. Диверсантам это еще в школе вдалбливали. И вдруг эти самые диверсанты берут какого-то Карватко, которого почти не знают, и едут на его машине покупать ту единственную вещь, которая прямо указывает на них и про которую Карватко может рассказать, себя не посадив. То есть в самый ответственный момент диверсанты вовлекают в его подготовку постороннего человека, который, не являясь соучастником, может дать на них убийственные показания.
Во-вторых, коврики остались на месте покушения не в результате неудачи. Они должны были остаться. Никто, расстреляв Чубайса (если именно это намеревались сделать), не стал бы забирать с собой постельные принадлежности. Значит, и купить их можно было подальше. В Туле. В Волгограде. Да в любой московский универмаг можно было съездить и купить коврики.
Но наши Скорцени не только купили коврик по дороге на покушение, но и поставили машину так, чтобы продавец запомнил ее номер. Кстати, вы часто последний раз запоминали номер машины? Фибоначчи у нас на рынках работают. Колмогоровы.
Машина - что! Наши диверсанты еще и переговаривались по мобильникам, зарегистрированным на их имена. А так как среди знакомых любого грушника с легкостью окажется пара националистов, то по звонкам вычислили, что заказали Чубайса члены «Родины».
Вряд ли этот пожар Рейхстага так и задумывался. Иначе бы лучше подготовились. (К слову сказать, следствие зря проговорилось насчет телефонов и тем раскрыло свой наиболее вероятный modus operandi. Взяли Квачкова, взяли распечатку его мобильника, пробили адреса и машины абонентов, а потом наехали на какого-нибудь несчастного таджика на рынке с требованием «вспомнить» заранее известный номер.)
Но следствие постепенно становится смертным приговором политику Чубайсу, приговором, который он сам должен привести в исполнение. Собственно, он уже приставил ствол к собственному виску, сразу после покушения горячо поблагодарив органы за профессионализм.
Теперь - молчит. И это самое умное, что он может сделать. Но долго ли сможет молчать, когда с одной стороны ненавязчиво давят, а с другой - выкатывают большую-большую морковку в виде «Родины»?
Чубайса натравливали на Рогозина еще перед парламентскими выборами в 2003 году, и свара его с Рогозиным способствовала поражению СПС. Если лидер демократов, вместо того чтобы критиковать власть, почему-то критикует слегка отбившийся от рук власти проект, это заставляет подозревать его в управляемости. Но ненависть с обеих сторон сложилась вполне настоящая и личная: видели бы вы глаза Рогозина после того, как в программе «К барьеру» Чубайс бросил: что ж, вы, мол, борец с олигархами, у меня в приемной сидели и денег просили?
Сможет ли Чубайс удержаться, когда те же люди, что и в 2003-м, предлагают сыграть в ту же игру и потоптать того же ненавистного врага?
И смогут ли удержаться демократы и правозащитники от злорадства по поводу национал-убийц? Если бы в злополучном зеленом «саабе» оказались чеченцы, то наши правозащитники давно бы били во все колокола. Но в нем оказался полковник ГРУ.
Очень допускаю, что г-н Квачков не любит Чубайса и тоскует по великой империи. Его защищать не так приятно, как организаторов выставки «Острожно, религия!». И тем не менее полковник Квачков, а теперь и его коллеги Яшин и Найденов - это прежде всего правозащитный случай. Это дело, в котором каждый шаг следствия порождает кучу вопросов и логических нестыковок. Мы все знаем, как либеральная общественность должна вести себя в «деле Бейлиса» - когда черносотенцы обвиняют евреев в том, что те режут христианских младенцев. А как она будет вести себя в деле анти-Бейлиса? Когда в резне христианских младенцев обвинили черносотенцев?
Чубайса натравливают на националистов. Националистов - на Чубайса. Всегда приятно, когда два потенциальных противника власти увязли зубами и руками друг в друге и у них нет времени ни на что другое.
Чубайсу предлагают роль актера - в сценарии, возможно, написанном не без участия подлинных заказчиков покушения. Согласие на эту роль и означает политическое убийство Чубайса.
