После войны в Грузии у многих усилилось чувство некоего безвременья, сильно проявившееся еще в начале года, при организации властями безальтернативных выборов президента, чего еще недавно, казалось, невозможно было представить. Впрочем, первую половину года нам скрашивали определенные надежды на «оттепель». Теперь, очевидно, «оттепель сверху» обсуждать более не приходится. Это не означает, впрочем, что ее нельзя обсуждать «снизу» или «сбоку», в смысле с зарубежного «боку», учитывая целебный эффект правовых систем цивилизованных государств для нецивилизованных субъектов, обладающих крупной собственностью на оных цивилизованных территориях. 

Перед демократами вновь встает череда проклятых вопросов, преследовавших их в последние годы. Первая проблема — это проблема объединения, проблема формирования политического субъекта, представляющего очевидное большинство российских демократов. Спрос на это есть. Об этом постоянно говорят наши избиратели и сторонники, в том числе бывшие, «уснувшие» сторонники — нет никакого желания разбираться в ваших взаимных претензиях, либо объединитесь, либо идите к черту. Об этом говорят наши друзья в демократических государствах — мы не видим, с кем нам разговаривать, во всех постсоветских республиках понятны лидеры демократической оппозиции, только у вас нет. Об этом говорит бизнес, поясняя, что финансировать хотелось бы успешный проект или хотя бы тот, который наносил бы значимый ущерб режиму, а не занимался выяснением того, как демократ Иван Иванович в 1992-м, 2000-м или 2007 году не поддержал резолюцию демократа Ивана Никифоровича.

Положительные стороны объединения — это не только объединение ресурсов, это и объединение смыслов, это единая позиция и механизмы, позволяющие ее выработать на любом отрезке времени. Впрочем, возможно, я разозлю некоторых интеллектуалов — идеологическая проблема мне не кажется острой. Набор наших лозунгов примерно понятен, и если участники процесса настроены на движение вперед — нет проблем их отшлифовать и согласовать. Равно как и, разумеется, нет проблем создать конфликтную ситуацию вокруг любого вопроса, если есть политическая воля не допустить формирования общей программы. Как человек, пять лет работавший в российском правительстве и готовивший сотни документов, я прекрасно знаю: никакие аргументы не работают, если противная сторона мотивирована не принимать твое предложение в любом виде. Тем более что сейчас нет особой необходимости формировать программу любой ценой, объединить и либералов, и левых, и националистов. Кому-то может показаться, что я пересмотрел свои взгляды — ведь я последние несколько лет последовательно выступал за синтез либеральной, левой и националистической идей. Но это не вполне так. Такая задача была актуальна перед президентскими выборами, на которых оппозицию не допустили: если бы оппозиционный кандидат был зарегистрирован, то он ради большего процента голосов мог бы, просто должен был бы, предложить всем оппозиционерам приемлемую программу. Такая задача вновь будет актуальна в том случае, если оппозиция сможет участвовать в президентских выборах. Но издержки такого синтеза существуют и особенно заметны в повседневной работе. Такую задачу — консолидацию всей оппозиции — ставит перед собой «Национальная ассамблея», в работе которой я тоже участвую. Вместе с тем правильным было бы консолидировать и ряды либералов, демократов, на что нацелен «петербургский процесс». В конечном счете, усиление либерального фланга (равно как и цивилизованных левых, и цивилизованных националистов) в общих интересах.

Не в последнюю очередь это две взаимно увязанные проблемы — проблема руководства и проблема ресурсов. Что касается руководства, то существует два общих подхода — лидерский и коллегиальный тип руководства. Предпосылки для первого существуют, например, когда лидер пользуется значительным рейтингом, существенно опережающим остальных политиков (например, В. Ющенко на Украине в 2004 г. или Б. Ельцин в России 1991-м), или признанным уважением и минимальным антирейтингом (например, В. Коштуница в Сербии в 2001 г. или А.Д. Сахаров в СССР конца 80-х), и этот рейтинг способен консолидировать общество. Другой вариант — когда лидер обеспечивает оппозиции финансирование, достаточное для широкой деятельности, при том что другие обеспечить его не в состоянии (например, В. Янукович на Украине нынешней или Б. Патаркацишвили в недавней Грузии). Вне этого претензии на абсолютное, единоличное лидерство являются нонсенсом и наносят оппозиции совершенно неиллюзорный вред: она раскалывается на множество клиентелл «вождей», а привлечение любых ресурсов — от человеческих до финансовых — оказывается блокировано, потому как ни у рядового «несогласного», ни у потенциального спонсора нет желания участвовать в чужом личном проекте, нацеленном на обслуживание чьих-то личных амбиций, зачастую весьма несоразмерных амуниции.

Сегодня в российской оппозиции нет лидера, имеющего значимый рейтинг личной  популярности. И это при том, что даже официальная социология дает не менее 20-25% граждан, определенно не поддерживающих власть. В настоящее время внутри российской оппозиции не существует политического инвестора, который мог бы гарантировать необходимый бюджет  для среднего функционирования оппозиционной организации (офис, акции в столицах, общероссийское печатное издание, финансирование региональных выборов) в 250-300 млн рублей в год. Потому чьи бы то ни было претензии на роль единоличного лидера представляются несостоятельными в прямом и переносном смысле этого слова. Да, в российской оппозиции есть ряд фигур, потенциально способных стать «российским Коштуницей» или «российским Сахаровым» — я, например, еще полгода назад, на петербургском демократическом форуме, предлагал рассмотреть в таком качестве Владимира Буковского. Но для принятия такой модели необходимо общее признание лидера — подобно тому, как накануне белорусских президентских выборов 2005 г. все оппозиционные организации признали единым кандидатом в президенты В. Милинкевича. Вынужден признать, что мой призыв повис в воздухе. Что ж, тем больше аргументов в пользу коллегиального руководства.

Разумеется, это руководство нельзя завтра «посовещаться и решить», как говорили в советские времена. Процедура появления коллегиального руководства должна выглядеть прозрачно и состязательно. И она неотделима от еще одного больного вопроса — формата объединения. Тут существует несколько подходов. Один предполагает создание единой демократической партии, учитывая то, что по российскому законодательству только партии могут участвовать в парламентских, а кое-где (например, в Питере и Московской области) и в региональных выборах — в любом случае в каждом регионе не менее половины мест распределяются по партспискам. Прошедшая в парламент партия, кстати, может без сбора подписей зарегистрировать кандидата в президенты. В свою очередь, партию можно создать либо на базе СПС — единственной зарегистрированной российской партии, чье руководство сейчас выказывает волю к объединению, либо пытаться зарегистрировать ее заново, что, кстати, не требует роспуска СПС.

Другой подход предполагает, что партия — это слишком узкий формат, кроме того, Кремль в любой момент может ликвидировать регистрацию старой или не зарегистрировать новую партию. Это, кстати, и так и не так — тот же СПС, например, является членом Международного демократического союза, что несколько повышает издержки по его юридической ликвидации. Кроме того, партийный формат не подходит оппозиционно настроенному меньшинству членов партии «Яблоко», некоторым беспартийным. Это предполагает создание единого движения как центра консолидации демократов. Партия СПС может существовать параллельно, так сказать, как легальное «политическое крыло» движения, степень интеграции с которым подскажет динамика процесса.

Любой из этих подходов приемлем. Но — в обоих случаях — должны быть соблюдены определенные условия, позволяющие говорить о продвижении вперед.

Они, на мой взгляд, таковы.

Новая организация (назовем ее хоть «Демократической  Россией-2», хоть еще как-то) обладает пусть небольшой, но реальной региональной структурой, построенной на принципах членства физических лиц. На собраниях региональных организаций избираются делегаты на учредительный и последующие съезды. Причем, самое главное, избираются не по пресловутым партийным квотам, десятки тысяч нарисованных преданных сторонников, а отталкиваясь от абсолютно понятной и прозрачной цифры числа избирателей, зарегистрированных в субъекте РФ.

И если предполагается, что численность объединительного или учредительного съезда будет 300 человек, а численность избирателей 104 млн человек, то соответственно, по 3 делегата от 1 млн избирателей. Соответственно объединение пройдет на уровне региональных конференций, так как наиболее сильные организации — будет ли это СПС, ОГФ или другая структура — или правозащитные организации и станут делегатами съезда.

Число делегатов съезда, не избранных в регионах, должно быть жестко ограничено. Формат руководящих органов региональной организации определяется ею самостоятельно, равно как и отношение к региональным и муниципальным властям, актуальные акции и т.п. Собственно, внутри организации должен быть тот самый федерализм, приверженность которому в России мы декларируем.

Общероссийский руководящий орган построен на принципе коллегиального руководства и включает в себя не менее пяти и не более пятнадцати человек, избранных на съезде тайным рейтинговым голосованием на срок не более двух лет. Именно такой количественный состав страхует нас от сговора нескольких человек и формирования ими неидеологической коалиции, «машины для голосования».  Кстати, успех СПС на выборах 1999 г., например, был обеспечен, в том числе, коалиционным руководством, позволившем объединить ресурсы старого ДВР Е. Гайдара и А. Чубайса и новых организаций С. Кириенко, Б. Немцова, И. Хакамады и К. Титова.  

Руководитель общероссийского исполнительного органа (аппарата) организации назначается и освобождается от должности не менее чем двумя третями голосов членов руководящего органа. Он не может являться членом общероссийского руководящего органа и является менеджером, ему подчиненным. Исполнительный орган должен быть деполитизирован и не использоваться, как это часто бывает, для навязывания чьей-то позиции.

Спонсоры организации, если они не выразят обратного желания, не раскрываются. Требования какой-то открытости в этом вопросе сейчас смешны, когда даже крупнейший официальный спонсор «Единой России» — группа компаний «Мечел» — подвергается атаке со стороны власти, недовольной уровнем финансирования неофициального. При этом спонсор имеет право предложить организации целевое финансирование — только на проведение конкретной акции. Такой вопрос докладывается уполномоченным спонсором членом организации и одобряется или не одобряется большинством членов руководящего органа. При этом не допускается «спойлерная» деятельность, т.е. акции по целенаправленной борьбе с какими-то организациями, кроме «Единой России». 

Руководящий орган принимает решения по политической позиции организации по любым вопросам в период между съездами, а также по проведению акций. Проведение акций по инициативе руководящего органа обеспечивается ресурсами, имеющимися у руководящего органа. Не допускается принятие решений о проведении акций, заведомо не обеспеченных ресурсами, и, тем более, к ним не могут обязываться региональные организации. Такой принцип страхует нас от ситуации, в которой оказался майский «Марш несогласных», проводимый полностью без финансирования, наличия и распространения каких-либо агитационных материалов, в расчете на удачу и энтузиазм. Принцип «меньше, да лучше», обсуждаемый сейчас при создании региональных организаций, должен в полной мере распространяться и на акции.

После определения политической позиции организации ее члены не имеют право противодействовать ее выражению и реализации, но для соблюдения прав меньшинства устанавливается право членов организации не участвовать в реализации тех мероприятий, с которыми они выразили несогласие при их обсуждении. По ключевым вопросам деятельности и позиционирования организации может устраиваться внутренний референдум. Вопрос об участии или неучастии в федеральных выборах решается на съезде организации, вопрос об участии или неучастии в региональных и муниципальных выборах определяется регионами самостоятельно.

По вопросам соблюдения уставных норм и демократического духа в организации существует апелляционная инстанция, состоящая из нескольких авторитетных членов или сторонников организации, которые не могут сами являться членами руководящего органа организации и избираются съездом организации. Ее решение по спорному вопросу является окончательным. 

Такие общие принципы, на мой взгляд, позволят выполнить задачу консолидации демократов в рамках «петербургского процесса». Они не нарушают свобод тех граждан, которые параллельно состоят в других партиях или общественных организациях, устанавливают минимальную, но необременительную дисциплину, существенно обновляют руководящие органы (как бы они ни выглядели персонально), создают инструмент выражения общей позиции и демократически избранный субъект, правомочный ее выражать.  

А теперь о грустном. Как любое живое существо, «петербургский процесс» имеет свой срок жизни. Мы не можем себе позволить многолетнюю комедию без каких-либо результатов. Даже В.В. Путин критиковал лозунг «Движение — все, конечная цель — ничто». Но и автор этого лозунга, ровесник Ленина, немецкий социал-демократ Эдуард Бернштейн не предполагал многолетнего надувания щек, болтовни и ничегонеделания. Марксистскому требованию подготовки пролетарской революции Бернштейн противопоставлял участие в национальных и местных выборах, издание собственной печати, давление на правительство и собственников предприятий путем организации забастовок и массовых демонстраций, что, по его мнению, должно было способствовать непрерывному улучшению жизни пролетариата, а вопрос революционного или эволюционного развития событий он считал открытым. Если «петербургский процесс» не приведет к каким-либо организационным результатам на предстоящем в конце года съезде, нужно иметь смелость объявить о его завершении и поиске иных путей развития демократического движения. После трехлетней практики проведения демократами конгрессов, единственной повесткой дня которых становятся заклинания из серии «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», воистину, стоит придумать что-то новое, но это уже будет не к нам, а к Митяеву.