Понимать соседей

В Польском культурном центре в Москве прошла презентация биографии Юзефа Пилсудского, вышедшей в знаменитой еще с досоветских времен серии «ЖЗЛ» и написанной российским историком, профессором МГУ Геннадием Матвеевым. Это не первая книга в этой серии, посвященная личности спорной, воспринимаемой в России достаточно противоречиво.

Действительно, что такое «жизнь замечательных людей» — жизнь персонажей, которые могут украсить собой символическую доску почета, или судьбы известных людей, внесших свой вклад в мировую историю, вне зависимости от того, положительный или отрицательный? Более того, критерии помещения на доску почета со временем меняются, и недавние кумиры (например, из числа пламенных революционеров, героев многочисленных книг из серии «ЖЗЛ» советского периода — сейчас эти труды продаются в букинистических магазинах по символической цене) свергаются с пьедесталов. Поэтому «замечательность» можно скорее толковать как «примечательность», как характеристику значимости человека для истории без школьных оценок типа «прогрессивный» — «реакционный», «хороший» — «плохой».

Подобный подход позволяет публиковать в этой серии биографии таких исторических фигур как Пилсудский, Мазепа, Маннергейм. Эти книги позволяют лучше понимать наших соседей, к которым мы часто относимся с предубеждением (как и они к нам). Книга о Мазепе, к примеру, позволяет понять, почему все украинские гетманы после Богдана Хмельницкого и до Мазепы считались в России предателями, какими мотивами они руководствовались, лавируя между Москвой, Речью Посполитой, Швецией и Крымом. Да и сам почти «канонизированный» Богдан незадолго до кончины договаривался со шведами в обход своего московского сюзерена. Мазепа же стремился сохранить автономную Украину, что расходилось с планами создания «универсальной» империи, не терпевшей местной самостоятельности. Своя правда была у Петра, своя — у его украинского друга, а затем врага. В России идеализируют Петра, в Украине ведется активная кампания по «раскрутке» образа Мазепы как безупречного патриота. Как обычно, крайности имеют мало общего с реальными историческими событиями, а идеология приводит к профанации истории. И, как следствие, к разочарованию в возможности заниматься серьезными историческими исследованиями, а не сиюминутными поделками. Книга о Мазепе — пример объективного исследования, автором которого является Татьяна Таирова-Яковлева, специалист по украинской истории XVII века.

Вернемся, однако, к Пилсудскому — личности, до сих пор вызывающей в Польше немалые споры, несмотря на два памятника, установленных ему только в Варшаве (в других городах также стоит немало монументов маршалу, бывшему в молодости социалистом). Почтовая марка с его портретом, выпущенная в серии, приуроченной к 70-летию восстановления независимого польского государства, стала признаком приближения конца коммунистического режима — хотя до первых парламентских выборов с участием «Солидарности» оставалось еще полгода. Постепенно эта фигура приобрела мифологизированные черты — как это случается и с другими «отцами-основателями» различных стран.

Большинство поляков относятся к Пилсудскому позитивно, хотя есть и критики — как слева (социалисты, которые не могут простить ему отказа от первоначальных политических взглядов), так и справа (националисты, считающие его плохим католиком и вообще слишком левым). В частности, речь идет о «Лиге польских семей» — праворадикальной партии католиков-националистов, входившей в состав правительства Ярослава Качиньского и на дух не переносящей традицию, связанную с именем маршала. В России же Пилсудский — для тех, кто имеет какое-либо представление об этой масштабной фигуре — является символом польской национальной идеи, часто в минувшие века сталкивавшейся с национальной идеей российской. Понятно, что в советское время какие-либо объективные публикации о нем были невозможны — разве что уже в горбачевское время вышла биография маршала, написанная историками из Польской народной республики, из которой, однако, можно было почерпнуть немало фактологического материала.

И вот теперь — обширный труд, профессиональный и деидеологизированный. Труд, рисующий портрет человека сложного, с сильным характером, хорошего военачальника (не имевшего, кстати, ни военного, ни высшего гражданского образования), талантливого политика, патриота Польши, желавшего ей блага — и, в то же время, создавшего жестко авторитарный политический режим, подавлявшего оппозицию, ограничивавшего гражданские права населения. Безусловно, он действовал из лучших побуждений, желая навести порядок в склонной к анархии стране, где некогда каждый депутат Сейма из мелкой шляхты мог заблокировать королевское решение, обеспечить ей стабильное развитие на длительную перспективу — но восстановил против себя значительную часть мыслящей Польши, которая не хотела рукоплескать каждому действию лидера страны. Протест затронул даже армию, в которой Пилсудский был весьма популярен — по данным Геннадия Матвеева, за время его правления вооруженные силы покинули более 3500 кадровых офицеров молодого возраста. Неспособность добиться гражданского согласия серьезно ослабляла страну накануне Второй мировой войны, в которой созданная Пилсудским государственная система показала свою роковую уязвимость (правда, до этого маршал не дожил).

Существует устойчивое представление о том, что диктатура Пилсудского была неизбежна в качестве альтернативы слабой парламентской демократии — но вспомним, что в Финляндии примерно в эти же годы Маннергейм удержался от совершения переворота, на который его толкали некоторые сторонники. Значит, альтернативные решения все-таки были — история вообще очень редко детерминирована.

В любом случае, Пилсудский — герой Польши, реализовавший мечты многих поколений поляков, хотевших жить в независимой стране. Как относиться к нему россиянам? Как к русофобу, боровшемуся из идеологических соображений против любой России — хоть царской, хоть большевистской? Или как к человеку, чьи прагматичные приоритеты — как и в случае с Мазепой — объективно расходились с геополитическими устремлениями Петербурга или Москвы? Во втором случае появляется возможность для ухода от эмоций и для здравого понимания не только мотивов действий конкретного человека, но и путей развития целых стран. Без этого понимания, при опоре только на исторические стереотипы (которых, кстати, много и в отношении России), очень трудно выстраивать нормальные партнерские отношения с соседями. Книги серии «ЖЗЛ» способствуют такому пониманию, спокойному анализу фактов, приглашают к дискуссии в связи с их интерпретацией — и в этом их ценность не только для научной аудитории, но и для массового читателя.

Автор — вице-президент Центра политических технологий