Прошло чуть больше месяца со времени победы над Грузией, укрепившей международный авторитет и повысившей мошь России.

За это время в укрепившейся России случилось несколько событий. В Назрани из салона бизнес-класса вытащили и расстреляли, не выезжая с летного поля, Магомеда Евлоева, крупного бизнесмена, владельца сайта «Ингушетия.ру». В Москве в Серебряном Бору обнаружилась пыточная для ингушей. А на Смоленской набережной, в двух светофорах от Белого дома, расстреляли Героя России и экс-депутата Госдумы Руслана Ямадаева.

Нельзя сказать, чтобы за это время не происходило событий на самом Кавказе. Их тоже было достаточно, как обычно, бытовуха разных калибров — от 5,45 до 152 мм. Некоторые из этих бытовух, как-то: ликвидация милиционерами боевиков или боевиками милиционеров — попадала в новостные ленты, большинство же бытовух не попадало.

Например, в Ингушетии 60-летний старик, у которого за время расцвета республики под управлением президента Зязикова пропали несколько родственников и который знает, что общее количество пропавших и убитых ингушей за это время перевалило за две тысячи человек, смотрел телевизор. На стенке за телевизором висело ружье, а в  телевизоре показывали президента Медведева, который сказал, что  он не оставит незащищенным ни одного гражданина России.

Выступление президента произвело на старика-ингуша такое глубокое впечатление, что он схватил ружье и выстрелил в телевизор.

Это мелкое происшествие, естественно, не попало в новости.

Или, например, в Дагестане один уважаемый Депутат (мы не будем называть его имени, а просто скажем Депутат, потому что эта история, в которой имена не важны, а важны детали) не поделил одной вещи с одним уважаемым Чиновником (опять же, мы не будем называть его имени, а скажем только, что Чиновник работает в администрации президента республики). Вещь, которую они не поделили, была один русский парень.

У уважаемого Депутата была такая привычка: он покупал в Москве должности и сажал на них чиновников, желательно русских, потому что русские — они как водоросль, без корней, а потом эти русские подписывали те бумаги, которые нужно, и так зарабатывались деньги.

И вот этот русский посмотрел, под чем ему придется ставить свою подпись, и застремался. Тогда Депутат пришел и избил его до полусмерти в кабинете. Но русский, вместо того чтобы уволиться, бросился за защитой от Депутата к Чиновнику, и теперь весь Дагестан с интересом ждет, что случится между этими двумя влиятельными людьми. И будет оно сначала калибра 7,62 или сразу калибра 122 мм, как в случае с главой Пенсионного фонда и главой железной дороги республики, у которых в пересчете на бронированные «мерсы» счет уже 2:1.

Но эта история не попала в новости, и не попадет, пока не случится калибр 122 мм.

Но все это как было до российско-грузинской войны, так и будет на Кавказе, аминь. Если бы этого не было на Кавказе, то Кавказ был бы не Кавказ, а прости меня господи, какая-нибудь тундра.

А я об историях, которые попали во все новости: я имею в виду Серебряный бор и Смоленскую набережную.

Эти истории попали во все новости потому, что они произошли не на Кавказе, а в Москве.

Когда вы хотите понять причину событий, проще всего посмотреть на их результат. Нам говорят, что Россия укрепила державную мощь в этой войне. Что-то мы странно укрепили державную мощь, если до войны Кавказ был на Кавказе, а теперь он переехал в Серебряный бор.

Что случилось в Южной Осетии? А очень просто. Был режим, который вел себя по отношению к Грузии так же, как «Хезболла» по отношению к Израилю, и всегда демонстрировал полную готовность сражаться против грузинских фашистов до последней капли крови каждого солдата российской 58-й армии. Этот режим воплотил свои мечты в жизнь. И решил окончательно грузинский вопрос в одной отдельно взятой Южной Осетии.

Мне, право, нет дела до того, кто кого использовал: антифашист Кокойты использовал Кремль, или Кремль использовал антифашиста Кокойты.

Они там друг друга взаимно укрепляли в их общей картине мира. Они там разожгли славный костер, на котором сгорело множество вещей, в том числе российский фондовый рынок. Но зато ребята неплохо погрелись. Размах нанесенного ими ущерба может сравниться только с мелочностью полученной ими выгоды.

Что случилось в бизнес-классе самолета «Москва-Назрань»? Случилось то, что после российско-грузинской войны оказалось, что все позволено. Что случилось в Серебряном бору? А то же самое: все позволено. Зачем мочить ингушей с выездом в командировки? Это неудобно. Куда лучше делать это по месту прописки, прямо в районе элитного отдыха, отвлекаясь на пытки в промежутках между девочками и выпивкой.

Что случилось на Смоленской набережной? Пока неясно, но одно можно сказать точно: то, что случилось, — это московская история. Это не чеченская история.

Я имею в виду тот факт, что вражда хозяина Чечни Рамзана Кадырова и хозяев батальона «Восток» братьев Ямадаевых вовсе не была традиционной чеченской враждой. Это была вражда, сознательно пестуемая и поощряемая силовиками.

То есть что я имею в виду? Кадыров — это человек, который может по праву сказать: «Государство в Чечне — это я». А Сулим Ямадаев — это хороший, отчаянный, храбрый боец. Их ресурсы несопоставимы. Кадыров — стратег, который в труднейшей ситуации сумел получить власть, монополизировать ее, отстроить Грозный, выиграть шахматную партию и против ваххабитов, и против федералов, и сделать так, чтобы при его имени либо ликовали, либо трепетали. Сулим Ямадаев — человек, который не может приехать на похороны брата, потому что несколько десятков преданных ему и в жизни и в смерти людей да утюжившие Чечню генералы не могут обеспечить ему безопасность.

И вот силовики, которые из-за Кадырова потеряли возможность продолжать кровавое месиво в Чечне и зарабатывать на этом звездочки, сознательно подтравливали Ямадаевых и Кадырова к ссоре. То тебе начинали рассказывать, что сейчас снимут мэра Грозного, то, что сейчас снимут премьера, то, что сейчас снимут Рамзана, и вот уже, мол, аж Грызлов на Совбезе предложил Руслана Ямадаева президентом Чечни. От этих рассказов дрожь бежала по спине.

Потому что фигуры Кадырова и Ямадаевых несопоставимы. И было ясно, что кончится одним из двух. Либо те силовики, которые ненавидят Кадырова и постоянно шатают этот зуб по принципу «шатай — расшатаешь», вместо того чтобы распускать глупые слухи, шагнут на шаг дальше и выпустят обойму в голову кому-то из Ямадаевых, чтобы его братья разбирались с Кадыровым. Либо Кадыров решит, что риск дестабилизации Чечни от подобных слухов превышает риск кровной мести и демонстративно поставит в слухах точку. Например, из «стечкина» на Смоленской набережной.

Вот это и есть главный итог российско-грузинской войны. «Шатай — расшатается». Оказалось, что нет той «Хезболлы», которую силовики не готовы взять в союзники, если нужно. Нет того Байсарова, которого, если нужно, они не готовы подставить под пули. Нет пределов тому, что можно отмочить ради собственных интересов и представить это как защиту интересов России.

Именно поэтому после российско-грузинской войны, укрепившей мощь России и поднявшей ее с колен, Кавказ переехал в Серебряный бор.