Тема, связанная с событиями в СПС и ее будущей судьбой, естественно, вызывает повышенный интерес у всех людей, не чуждых либеральной идеологии. Поэтому, когда в своей статье в «ЕЖе» я не стал камуфлировать свою позицию и даже сознательно заострил ее, использовав такое наглядное и провокативное слово, как «бульон», я прекрасно понимал, что последуют отклики со стороны коллег. Рад, что не ошибся. Проблема действительно важная и обмен мнениями здесь полезен.

Живо откликнулся Александр Осовцов.

Его текст условно делится на две неразлучно переплетенные составные части. Одна посвящена содержанию вопроса, в другой автор переходит на мою скромную личность. Начать хочется, конечно, с себя.

Если в начале статьи Александр Авраамович буквально рассыпается в комплиментах моему щедрому аналитическому дару (эти комплименты, правда, как и полагается при полемике, обильно пропитаны саркастическим ядом, но все равно остаются таковыми), то затем он неожиданно опровергает сам себя, подвергая бичующей критике мои логические нестыковки и словесные «подставы». А главное — мою сомнительную политическую и, прямо скажем, жизненную позицию.

«Вы знаете, Шура, я очень уважаю Бендера, но я Вам должен сказать: Бендер — осел! Ей-богу, жалкая, ничтожная личность!»

Все-то я путаю. И прежде всего, путаю я «прагматизм и утилитаризм, переходящий в близорукую алчность».

Противоречивый образ близорукого, но при этом алчного путаника, не только поражает воображение. Он в высшей степени поучителен. Так будет с каждым, кто пишет книги о Медведеве и, следовательно, продает свои принципы за чечевичную похлебку.

Чечевичная похлебка — это мне за «бульон», с которым я «подставился».

А вот книга «Медведев» — действительно убийственный довод, и его Осовцов оставил на десерт. Контрольный выстрел. Чтобы уже всем все стало со мной окончательно ясно. И правда, какие разговоры о судьбах российского либерализма можно вести с автором книги «Медведев»? Чего ждать, кроме гадостей, от опустившегося типа, от лизоблюда, потерявшего совесть и честь?

Ввиду очевидной неотразимости этого аргумента, я оспаривать его не стану, а перейду наконец от себя любимого к сути вопроса.

По этой самой сути Осовцов предлагает два основных тезиса.

Тезис первый: «Не спешите нас хоронить». Осовцов так и пишет: «…отнюдь не все, что за пределами этого заасфальтированного поля (имеется в виду площадка легальной, разрешенной Кремлем политической деятельности — Н.С.) — кладбище. Очень много вполне активных людей там собрались и получают от жизни удовольствие, и не стоит Николаю Карловичу их хоронить раньше времени».

Боюсь, что уважаемый оппонент не вполне меня понял. Моя фамилия — не Безенчук, и я — не похоронное бюро. При всей моей злокозненности, подлости нутра и других отрицательных качествах, которые, наконец, после выхода книги «Медведев» стали достоянием общественности, я ни в коем случае не покушаюсь ни на жизнь, ни на законное стремление к счастью как самого Александра Авраамовича, так и его товарищей по оружию.

Речь идет о том, что за пределами, жестко очерченными Кремлем, не физическая, разумеется — и мне хватит стебаться, и Осовцову это понятно — а политическая жизнь как-то не теплится. Если кому-то кажется, что все не так, что жизнь там бьет ключом, то это — недостойный серьезных политиков легкомысленный самообман.

Мне этот факт никакого удовольствия не доставляет, но от этого он не перестает быть фактом. Констатируя его, я вовсе не призываю всех радостно пуститься в пляс под кремлевскую дудку. Вообще никого ни к чему не призываю. Только напоминаю об истинном положении вещей и о том, что в решении нынешнего руководства СПС есть своя логика. Логика политического выживания. И она должна быть понята, а не высокомерно, причем необоснованно высокомерно, оплевана.

И второй тезис Осовцова: главный вопрос любой партии — она проправительственная или оппозиционная. «Промежуточные варианты типа того, что сформулировал когда-то Е. Гайдар — «Мы будем поддерживать правильные решения власти и критиковать неправильные» — не проходят, т.к. это позиция не политической партии, а группы экспертов».

Я бы предложил Осовцову пообщаться с руководством, скажем, Демократической партии США на предмет выяснения, считает ли она себя оппозиционной, если президент страны — республиканец, а у нее — большинство в Конгрессе. И выступает ли она чохом против всех инициатив президента-республиканца, не сильно парясь, правильные они или нет.

Главная идентификация любой политической партии триедина: идеология, программа и социальная база. Степень оппозиционности зависит от возможностей влияния на линию, проводимую правительством. Чем ниже возможности влияния, тем выше оппозиционность. Таким образом, абсолютная оппозиционность есть следствие не принципиальности и бескомпромиссности, а слабости, абсолютного политического бессилия.

Бессилием можно гордиться, выдавая слабость за доблесть. Иногда это бывает даже красиво, особенно в собственных глазах. Но к политике, что проправительственной, что антиправительственной — это не имеет никакого отношения.

«Свобода лучше, чем пробирка с бульоном», — горячо настаивает Александр Осовцов. Могу предложить для ценностного сопоставления и другие пары: ежа и ужа, жопу и палец, божий дар и яичницу и т.д. 

Сверкать глазами, утверждая банальности, принято на митингах. Во всех остальных случаях это не слишком продуктивно.