Президент Медведев выступил в Эвиане с примирительной речью — «к чему, друзья, весь этот шум? Я ваш старинный сват и кум».

Европа вполне расположена слушать эти речи.

Но НЕВОЛЬНО — и в этом всегда самое ценное — вышла конфузия. Примирительная речь оказалась пересыпана «оговорками по Достоевскому».

В самом деле, положение Медведева было затруднительным.

«Кулак судьбы открыл ему глаза» — мировой финансовый кризис, на наше счастье, совпавший с «освобождением Осетии», показал нам, сколько мы на самом деле стоим на этой грешной Земле. Этот чертов кризис стал «операцией по принуждению к миру» — по принуждению России к миру с Европой. Да еще и настоящие друзья не подвели. В минуту жизни трудную Россия (с двумя независимыми странами подмышкой) почувствовала меру поддержки «мирового сообщества».

Взять хотя бы Батьку. Друг познается в беде! И А.Г. Лукашенко не подкачал, «белорусские русских не бросают». Нет сомнений, что он легко признал бы Ю. Осетию и Абхазию, ему не жалко. Но он — друг России, он думает о ее истинных интересах. Вот он и помог ей по-дружески — предметно показал, как она (Россия) одинока в этом огромном, холодном мире, показал, что рассчитывать ей не на кого, что надо поэтому «смирять прекрасные порывы». Согласитесь, эта дружеская наука дорогого стоит, во всяком случае — куда дороже, чем те деньги, которые братская страна получает от России.

Итак, по совокупности причин приходится отступать. 

Но как? Нельзя же сказать просто: «Давайте, ребята, жить дружно, а кто Цхинвали помянет, тому глаз вон …» Тем более нельзя сказать: «Промашка вышла! Сидя в стеклянном доме, мы по рассеянности и от не фига делать бросили камушком в Грузию, а теперь вдруг из дырочки потянуло противным каким-то запахом — давайте дырочку замажем». Сказать так нельзя, ибо замазать нечем, от Ю. Осетии не отделаешься, «назад не родишь».

Итак, «примирительное положение» оказалось затруднительным.

Вышел из него Медведев следующим образом: произнес мягким «неметаллическим» голосом некую общую речь, где, исходя из нашего успешного опыта, поучил Европу а) как надо с мировыми финансами управляться и б) как надо мировую геополитику строить. Ну и без ритуальных обвинений в адрес «империи зла» не обошлось — ну, это уж вроде как «благодарю за внимание».

Тем не менее, сигнал был услышан. «Счастье — это когда тебя понимают».

Во всяком случае, Саркози понял. И произнес ответную речь, изумительную в своем роде: «Мы должны признать, что у России могло сложиться ощущение, что западные страны пренебрегают ею, что они не видят в ней равноправного партнера. … У России могло сложиться впечатление, что лишь благодаря соотношению сил она может заставить себя уважать» (последняя фраза — скрытая цитата из начала «Евгения Онегина», за перевод которого Б. Ельцин наградил Ж. Ширака орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени — вот как Россия ценит, когда ее уважают!).

«Могло сложиться ощущение», «могло сложиться впечатление» — ничего не напоминает?

Ну, конечно!

Врач-психотерапевт с коллегами обсуждает поведение и комплексы подростка-невротика. Так и есть: «могло сложиться ощущение», что Россия именно таким трудным подростком Европы и является.

Является — на протяжении 300 лет.

Долгая история болезни.

От Петра Великого, который хотел «взять все у Европы и повернуться к ней задом», через большевиков и до наших дней.

Течение болезни менялось, невротические симптомы менялись — но болезнь оставалась.

Не болезнь отдельных царей-генсеков-президентов.

Даже не болезнь «элиты-бяки».

Болезнь СТРАНЫ, общества в целом.

Умелый льстец России, Достоевский деликатно назвал эту болезнь «всемирной отзывчивостью». Другие зло говорили про «всемирную завистливость», «всемирную закомплексованность». Разные можно давать ОЦЕНКИ.

Суть одна.

Тяжелая «травма европейского рождения» и трудная ОБЪЕКТИВНАЯ ситуация.

Большая страна — большие амбиции.

Отсталая страна — ущемленные амбиции.

Страна, населенная европеоидами и христианами, — амбиции европейские, претензии на равенство с Европой. А дашь пальчик равенства — руку тут же откусят! По Варшаву. По Берлин. А то и по самый Париж откусят-то… Или эти страхи — уже европейские неврозы? «Врачу, исцелись сам»?

Но Аллах с ними, с их европейскими комплексами.

Нам бы со своими разобраться.

Есть тут ласково-уговаривающий взгляд Достоевского.

«Покажите вы русскому школьнику карту звездного неба, о которой он до сих пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленной».

Оно и верно — НЕКОГДА нам «учиться, учиться и учиться». Да и лень — лучше мы блоху Истории сразу подкуем! А что прыгать, сволочь, не будет (или, вернее — слишком уж резво будет!), так об этом сгоряча не подумали: подростки же!

Вот мы и учим немчуру, как финансовыми рынками управлять (признаться, у них это и правда получается из рук вон плохо) да как европейскую безопасность организовывать.

Есть и ненавистный взгляд русофоба.

«Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удастся, доктор, и тем более — людям, которые вообще, отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!» И далее: «Городовой! — кричал Филипп Филиппович. — Городовой!! … Это и только это! И совершенно неважно — будет ли он с бляхой или же в красном кэпи. Поставить городового… и заставить… умерить вокальные порывы наших граждан».        

Вот она — пятая колонна, шакалы у посольств.

Не нравится им, что мы беспокоимся о Венесуэле, Иране, Ю. Осетии и прочей Исландии! Американского городового им подавай.

Да только поздно спохватились, господа хорошие, — сдох ваш мировой городовой, укатали техасского ковбоя крутые горки, не умерит старикашка наши вокальные порывы. Зря надрываетесь, Филипп Филиппович…

 А нас и правда — магнитом тянет к «испанским оборванцам». Потому что они, в отличие от «господ в пробковых шлемах», нас уважают. Признаться, насчет «уважения» к РФ со стороны друга Ахмадинежада могли бы быть кой-какие сомнения… Да в том-то и дело, что сомнений нет, потому что Россию АБСОЛЮТНО НЕ ВОЛНУЕТ — «уважают» ее Ахмамдинежад или Чавес или «не уважает».

Почему?

Да все потому же: Россия, с ее болезненным европоцентризмом, сама их не уважает, совершенно себя с ними не сравнивает, в упор их не видит, а их мнением о себе тем более не интересуется.  

Россия смотрит «и с ненавистью и с любовью» только на Запад, только на «больших западных бар» — и только РАДИ НИХ, ради уважения с их стороны заигрывает с «испанскими оборванцами». Классика: если «она» на меня не смотрит — я пройдусь под руку с другой! (А с какой конкретно, мне все равно.) Пусть, раз не любит, хоть ревнует. В случае политики — раз не уважает, то пусть боится…

И так круг за кругом. Ходим перед ними гоголем 300 лет.

БЕССИЛИЕ исторической психотерапии.

«Я знаю, что ты знаешь, что он знает».

 Диагноз давно известен — и «им» и «нам».

А лечения нет, как и не было.

«Они» слишком глупы, равнодушны, эгоистичны, чтобы всерьез лечить.

Мы слишком больны и эгоцентричны, чтобы лечиться.

Так и играемся.

В последний раз — опомнись, старый мир!

На братский пир труда и мира,

В последний раз на светлый братский пир

Сзывает варварская лира!

Ну, а потом еще один «самый последний раз», и еще много-много раз…