Что все-таки происходит с Бахминой?

Отозвала прошение о помиловании, которого вроде бы и не было?

Отказывается встречаться с адвокатами?

Общается с миром только через тюремщиков?

Так? Или не так?

Само это количество неопределенностей потрясает — ведь не в черной же дыре она находится, даже не на необитаемом острове? Или я и тут неправ, а дыра именно черная, остров Россия – совсем никем не обитаемый? Ничего не поймешь…

Логичная версия такая: власть не может внутри себя решить, что с Бахминой делать. На эти самые 80 000 подписей надо же как-то реагировать — или не надо? А на подписи всяких народных артистов? Ну, народные шуметь не станут… Но все-таки — подписи-то растут как снежный… ну, не ком, комочек, но растут… Что делать, когда сказать нечего? Молчать. Что и делается. Но когда молчать уже совсем неприлично, что делать тогда? Тогда пусть Бахмина сама себя «дезавуирует», пусть САМА отзовет прошение, поставит тех, кто за нее просит, в тупик, тогда все самой собой стухнет, как-то рассосется…

 А для этого что надо? Ну ясно — ПОГОВОРИТЬ с Бахминой. Вот и поговорили — на 8-м месяце это физически не слишком сложно. Беременные легко ломаются – только свежеродившая радистка Кет готова была жертвовать ребенком «За Родину, за Штирлица», да и то на «Мосфильме».

Может, давить на женщину на последнем месяце беременности морально… трудно? Ну… Мужикам, может, и трудно, а вот бабу такую найти, что надавит как надо — вопросов нет. Тем более они женскую анатомию с физиологией и психологией хорошо знают — сами, так сказать, женщины. Среди феминисток поискать, вон, писательница Арбатова сама рвется, да и много у нас таких писательниц-надзирательниц. Вот и надавили…

И — нет заявы. И — зависли все подписи. Было «дело Бахминой» — нет дела Бахминой. Ловкость рук, и все по закону. Вор должен сидеть в тюрьме — пока тюремщикам не надоест.

СТРАШНОВАТАЯ СТРАНА.

Я понимаю, что это просто я другой такой страны не знаю — наверное, в Сомали или Афганистане, Туркмении, Узбекистане, КНДР или Зимбабве куда хуже… Но от этого совсем не легче: жить-то нам тут.

Во-первых, у нас такая система, что меня, например, мучают угрызения совести: а может, я тоже оказался невольным палачом этой самой мне неведомой Бахминой? Может, не надо было и рыпаться, говорить, привлекать внимание? Может, так, по-тихому бы ее глядишь и отпустили — кому она на фиг нужна, с беременной-то бабой воевать? А так, разворошили мы осиное гнездо — ну они и пошли на принцип, на пацанску честь!

Да, я, как и все остальные, хотел как лучше… А видно, в нашей системе сочувствие жертвам есть лишь мучение для жертв? В общем, надеюсь, Светлана нас, дураков, простит, хотя мы ей, возможно, свинью и подложили.

И, кстати, когда я писал и говорил, то вполне искренне напирал на то, что нет тут НИКАКОГО политического подтекста. Не политзаключенный она, не идеологический противник, не… не… не… — просто страдающая беременная женщина в тюрьме! Ну отпустите уже, поиграли, хватит!..

Нет, пустые это надежды. ПРИ ЖЕЛАНИИ у власти была возможность отнестись к этому делу как к чисто гуманитарному — как оно и есть на самом деле. Но, если знаешь наши власти, ясно, что на самом деле, такой подход был бы для них насилием над собой. Они-то относятся к «делу Бахминой» как к политике и ТОЛЬКО К ПОЛИТИКЕ. Причем в двух смыслах.

Во-первых, это вам не Олег Щербинский: «тень ЮКОСа ее удочерила»…

Во-вторых, сама наша попытка — робкая, тихая, человеческая — уговорить Систему проявить ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ, отойти от политики воспринимается как политика, да еще какая! ПОКУШЕНИЕ НА ОСНОВЫ.

Вы, господа, ставите себя на место Бахминой, вам ее жалко, хотите ее освободить и сами чуток вздохнуть? А мы, господа, ставим себя на место ее надзирателей — да мы, собственно, и есть ее надзиратели. И договориться тут по-хорошему нельзя.

Да, нет тут НИКАКОЙ политики и идеологии, никаких там «политических требований». Но есть тут и политика и идеология, самая главная, единственно важная политика и идеология. Или ВЫ НАМ диктуете снизу вверх то, что хочется ВАМ, — или МЫ ВАМ диктуем сверху вниз то, что хочется НАМ. Вопрос принципиальный: или власть для людей — или люди для власти (а то еще завтра вы, может, захотите нас ВЫБИРАТЬ?! Ведь дай этим людишкам палец — руку отгрызут!). А повод не столь важен… Хотя и повод знаковый — «милость к павшим». Еще чего! Облизнетесь…

Медный Всадник как не видел бедного Евгения, только топтал — так и не видит, только топчет. Всадник может быть и не величавым, и не грозным, и не таким, и не сяким — но остается бесчувственным истуканом. Конструкция у него такая.

 Три революции (февраль 17, октябрь 17, 1991-й) три раза всадников валили, а оказывается, только ПЕРЕВОРАЧИВАЛИ! Всадник все там же, на боевом посту, так сказать. Значит, не в конкретных «всадниках» дело, умных и глупых, ленивых и работягах, садистах-маньяках и самых обычных, может, даже добродушных людях… Даже если гослошадь никуда не скачет, стоит и нефтедолларами хрумкает, она все равно занята своим делом. Пусть она уже не топочет по мостовой — а людей топчет. И топтать будет. По головам людей скакала, на головах людей стоит. На том стояли и стоять будем.

Но это все рассуждения — ля-ля-ля… А тем временем человек, самый обычный человек, сидит-мучается. И будет сидеть. И ребенок родится в тюрьме. Потому — мать жила и живет в тюрьме.

И ни фига мы с этим не поделаем — куда ни тыркайся.

И еще одно.

О злых людях.

Тех, кому нравится отождествлять себя с тюремщиками. Куда делись все их причитания: «Почему Бахмина?! Нет, освобождать надо НЕ ТОЛЬКО Бахмину!» Ну — где эта ваша «не только Бахмина»? ГДЕ?! ХОТЬ ОДНО ИМЯ — НАЗОВИТЕ?

Плевали они на эти имена. Отбрехались демагогически — и ладно.

Где это ваше «освободите всех беременных»? Что ж замолчали? Беременных не осталось?

Плевали они…

Только НЕ выпустить. Только бы СИДЕЛА. Иначе гармония мира рухнет — раз кто-то из-под копыта вылезет! Она сидит в тюрьме — мы сидим на корточках — вы сидите на нашей шее — и все сидим на своем месте. Хорошо сидим. И всем нам хорошо — раз кому-то еще хуже!

Садо-мазо-народо-население… Выработали мутации под Всадником за 1000 лет (и после этих слов сразу полезут со всем своим липким бредом про русофобию да про то, что, врете, не 1000 лет, а только 850, да не 850, а только 300 и вообще «сколько тебе Невзлин заплатил?!», «за что вы так ненавидите Россию?», «ну и убирайтесь в свой Израиль, а нам и тут, под копытами, хорошо!». Да в том-то и беда, что не хочу я в Израиль, братцы, хотел бы — давно б уехал, не сомневайтесь…).

И вечный спор: что первично — что вторично.

Всадник или миллионы «добровольных арбатовых».

Две напасти: внизу — власть тьмы, вверху — тьма власти.

Обе хороши…

Итоги такие.

Сидела — и будет сидеть. Собрали 80 000 растерянных подписей, с которыми вообще делать нечего. Арбатовское торжество: победа над восьмым месяцем беременности. И еще — 140 млн глухонемых.

ВСЕ, занавес.

Ну не совсем все. Еще ребенок. «Человек родился», как с пафосом провозглашал Горький. Забыл добавить, что в тюрьме… Но, опять же, «всюду жизнь».

И все-таки тот факт, что РОДИТСЯ, — это ж важнее, чем где именно родится, верно?

Ни хрена мы для Бахминой практически не сделали.

Ну хоть пожелаем, чтоб роды прошли благополучно.

В жизни человека это самое главное — чтоб благополучно родился. И для мамы это самое важное.

И если много людей — хоть 80 000 — пожелают, то это может сработать. ТА власть бывает иногда милостивее этой власти.