«Симпатичного человека каждый защитит,

а  кто будет защищать несимпатичных?»

Юрий Орлов, правозащитник

Когда в Движение «За права человека» пришло письмо от Алексея Френкеля из следственного изолятора с жалобами на нарушения его прав, я инстинктивно  отодвинул его от себя. К этому времени уже были опубликованы многочисленные статьи, которые создавали Алексею Френкелю настолько дурную репутацию, что в случае защиты его прав я ставил под удар и собственную репутацию, и репутацию организации. Тем более, подумал я, работы у нас хватает, а у большинства обращающихся к нам — в отличие от миллионера Френкеля — нет целой команды адвокатов и за их словами не следит, затаив дыхание, пресса.

Моё отношение к делу резко изменилось, когда начавшийся судебный процесс по убийству Андрея Козлова стал сопровождаться из ряда вон выходящими нарушениями: суд тут же без основания закрыли; в прессе появилось изложение фактов о грубейших нарушениях прав обвиняемых и защитников, началась настоящая травля правоохранительными органами «неуправляемых» присяжных, а Френкель был избит в следственном изоляторе, брошен в карцер, лишен своих записей, и объявил голодовку протеста…

Поэтому когда в Движение «За права человека» и Московскую Хельсинкскую группу (МХГ) 23 июля обратилась защита обвиняемых на процессе по убийству первого заместителя председателя ЦБ РФ А.А. Козлова и его водителя А.В. Семенова, мы  поняли, что правозащитники оставаться в стороне не имеют права. 24 июля вместе с председателем МХГ Людмилой Алексеевой и руководителем организации «Экология и права человека», известным разоблачителем так называемых шпионских процессов Эрнстом Чёрным, мы учредили  Инициативную группу по защите прав обвиняемых и адвокатов в «деле Френкеля».

Эта группа по сути стала общественной комиссией, которая тщательно следила за процессом. Результатом её работы стал специальный доклад, с которым можно познакомиться на сайте движения  www.zaprava.ru.

В эти дни огромное общественное внимание привлечено к судебному делу над убийцами Анны Политковской. Именно благодаря этому вниманию, благодаря ответственному поведению присяжных в самом начале процесса удалось сломать написанный кем-то сценарий и не допустить проведения суда в закрытом режиме.

К сожалению, процесс по убийству первого заместителя председателя ЦБ РФ А.А. Козлова и его водителя А.В. Семенова не получил такого общественного резонанса, хотя жертвой стал высокопоставленный чиновник и произошедшее соотносилось с громким скандалом вокруг обналичивания денежных средств и увода капиталов из страны, а также с резкой полемикой вокруг политики ЦБ РФ. Создавалось впечатление, что судья готов пойти на любые репутационные издержки ради ускоренного принятия обвинительного решения.    Это казалось очень странным: ведь предполагалось, что правоохранительные органы и суд должны быть более всего заинтересованы в том, чтобы не возникло и тени сомнений в добросовестности следствия и обвинения.

Я не настолько наивен, чтобы не понимать — реальность отечественного следствия и судебных разбирательств уголовных дел неизбежно влечет за собой достаточно стандартный набор нарушений прав подозреваемых, обвиняемых и подсудимых. Однако здесь уровень беззакония  был демонстративно вызывающим, создавалось впечатление, что этот процесс — масштабная спецоперация. И очень быстро стало ясно, что именно А.Е. Френкель — ее  главная мишень.

Правозащитники изучили нарушения, допущенные судом во время судебного разбирательства в отношении  обвиняемых: Алексея Половинкина, Максима Прогляды, Александра Белокопытова, Богдана Погоржевского, Бориса Шафрая, Лианы Аскеровой, Алексея Френкеля, и пришли к выводу об их беспрецедентном характере, о том, что данные нарушения могли оказать самое существенное влияние на вердикт присяжных. 

1. Давление на стадии дознания и следствия

28 сентября 2006 года в Ставрополе за «нарушение общественного порядка» был задержан Александр Белокопытов (согласно обвинению, именно он якобы подвозил «киллеров», по версии обвинения, Прогляду и Половинкина). На следующий день он получил 15 суток административного ареста. Однако Белокопытов был направлен в камеру с лицами, содержащимися по уголовным обвинениям. 29 сентября Белокопытов уже был допрошен следователями Следственного комитета при Прокуратуре РФ — по обстоятельствам убийства А.А. Козлова и А.Д. Семенова. В ходе допроса ему показывали на ноутбуке фотографии того, как они (Белокопытов, Прогляда и Половинкин) следили за Козловым.

Члены общественной комиссии сошлись на том, что это однозначно указывает на существование оперативной слежки за Козловым, причем слежки, проводимой правоохранительными структурами. 

Теперь давайте спросим себя: если бы следствие и суд подошли к делу более скрупулезно, то разве не этот факт должен был бы стать предметом  отдельного изучения! Например, чтобы получить ответы на следующие ключевые вопросы:   кто проводил слежку? Была ли она законна или нет? Если законна, например, в случае поступления  сведений об угрозе, то почему не была пресечена? В этом случае могло бы быть предотвращено само преступление. Кто будет отвечать за то, что этого не произошло? Если слежка была незаконна, то кто организовал оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ) в отношении зампреда ЦБР?! 

Все эти вопросы были проигнорированы судом.

А 3 октября 2006 г., в день задержания так называемых непосредственных исполнителей убийства — Алексея Половинкина и Максима Прогляды, в Москве были задержаны их жены, гражданки Украины. Эти женщины, естественно, не имели возможности получить немедленную квалифицированную юридическую помощь. Под вздорным предлогом они были привлечены к административной ответственности за «нарушение общественного порядка», и судом им было назначено наказание — административный арест.  

Сами Половинкин и Прогляда позднее заявили, что факт ареста их жен был доведен до них дознавателями, причем подсудимые жаловались, что им грозили привлечением их жен к уголовной ответственности — если они не признаются в убийстве Козлова и Семенова.

Когда подсудимые и защита обратили внимание суда на такой шантаж подследственных федеральный судья, знаменитая Олихвер Н.И. заявила, что она «не позволит подсудимым и их адвокатам порочить доказательства». Эти слова потом станут привычной реакцией судьи на ходатайства защиты и превратятся в постоянный рефрен процесса.

Отметим, что с первых дней судебного заседания председательствующий федеральный судья Олихвер Н.И. не скрывала, что полностью поддерживает обвинение.

 2. Необоснованность закрытия процесса

Практически с самого начала суда постоянно звучали угрозы Олихвер Н.И., что процесс закроют, если пресса будет подробно пересказывать ход судебного разбирательства. И 24 марта 2008 г. по настоянию представителя гособвинения Ибрагимовой Г.Б. на основании п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ (закрытое судебное разбирательство допускается, если этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких лиц) судебное разбирательство было объявлено судьей Н.И. Олихвер закрытым.  Формально принятое решение обосновывалось звонками с угрозами в адрес вдовы убитого Козлова А.А. После решения закрыть судебное разбирательство по делу сторона защиты предоставила в распоряжение суда ответ на адвокатский запрос из ОВД «Фили»: «В ходе проведенной проверки обстоятельства, изложенные в заявлении, не нашли своего подтверждения». В возбуждении дела было отказано за отсутствием события преступления. Таким образом, те самые угрозы, из-за которых суд объявили закрытым, не подтвердились, и сторона защиты просила суд открыть процесс. Но вопреки требованиям положений ч. 2 ст. 241 УПК РФ, которая содержит исчерпывающий перечень оснований для закрытия судебного разбирательства и расширительному толкованию не подлежит, судьей Олихвер Н.И. было принято решение о продолжении слушания по делу в закрытом режиме: «...Так как не отпали основания, которые принимались судом во внимание при принятии решения о закрытии процесса».

И я, и мои коллеги полагают, что одной из причин закрытия процесса  послужили обильные комментарии показаний зампредседателя Центробанка Виктора Мельникова, данных им на предварительном следствии и затрагивающих конфликты внутри ЦБР, а также стремление А.А. Козлова накануне гибели остановить широкомасштабные незаконные операции по обналичиванию и вывозу из России капиталов банком «Дисконт».  Про возможную связь убийства с действиями банка «Дисконт» говорил на предварительном следствии и председатель ЦБР Сергей Игнатьев.

Здесь опять необходимо отметить, что ничем иным, кроме стремления суда лишить общественность возможности лично узнать об обстоятельствах, идущих в разрез с версией следствия, узнать о незаконных ограничениях защитников и подсудимых в их правах, о непрерывном унижении адвокатов, это решение объяснить нельзя.

3. Игры с законом и процессуальные нарушения

Судья отказалась допрашивать свидетелей защиты при присяжных под предлогом того, что фактические данные, сообщенные свидетелями защиты, не соответствуют требованиям ст. 252 УПК РФ (пределы доказывания). Таким образом, большинство показаний свидетелей защиты осталось для присяжных неизвестным, поскольку в процессе широко практиковался допрос свидетелей защиты в отсутствии присяжных. Для этого широко использовался такой, не существующий в УПК, прием, как «предварительный допрос свидетелей».

Более того, как следует из стенограммы процесса, сделанной защитой, федеральный судья Олихвер Н.И. систематически вмешивалась в допрос свидетелей, прерывала их, тем самым фактически препятствуя допросу свидетелей. Она практически не скрывала своего отношения к сообщаемым свидетелями сведениям, задавала по сути наводящие вопросы, а также прямо диктовала секретарю судебного заседания собственную редакцию записей в протоколе, тем самым искажая действительный ход судебного разбирательства. Судья игнорировала возражения защиты на все подобные действия.  Заявления и ходатайства подсудимых и их защитников не заносились в протокол судебного заседания. Делалось это все демонстративно, в присутствии коллегии присяжных. В присутствии присяжных судья обсуждала процессуальные вопросы, которые в силу закона не входят в их компетенцию, в т.ч. отводы председательствующему и присяжным заседателям, вопросы о допросе  специалиста, свидетелей, а также оглашения экспертиз.Судья Олихвер отказывалась рассматривать ходатайства и заявления, как защитников, так и подсудимых об исследовании доказательств, поставив рассмотрение заявленных ходатайств в зависимость от дачи показаний подсудимыми. Подсудимые были вынуждены подчиниться судье и дать показания в удобное для обвинения время. А к этому моменту судья отказалась предоставлять свидания подсудимым с их защитниками, отказалась вообще принимать заявления, ходатайства и возражения.

В сложившейся ситуации защитники были вынуждены дублировать поданные в судебном заседании заявления, ходатайства и возражения через канцелярию суда, но они были незаконно возвращены — с указанием на необходимость подачи только в ходе заседания.

Далее я хочу остановиться на совершенно вопиющем факте. 8 сентября 2008 года защитником Ельмашевым Ю.В. было подано ходатайство о допросе Зосимова С.М. в качестве специалиста, явившегося в суд. Зосимов С.М. является экспертом 111-го Главного государственного Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз МО РФ, имеет специальную подготовку по криминалистическим методам исследования вещественных доказательств, в том числе по судебной баллистике.  Несмотря на требование закона (ч. 4 ст. 271 УПК РФ), прямо обязывающее суд удовлетворять просьбы о допросе в судебном заседании специалистов, председательствующий отказал в удовлетворении этого ходатайства. Вопреки требованиям УПК РФ, судья Олихвер по надуманным основаниям постановила не только допросить эксперта Зосимова С.М. в отсутствие коллегии присяжных заседателей, но и допросить специалиста в качестве свидетеля.  В ходе допроса Зосимова стало понятно, что этот прием  лишил защиту возможности представить доказательство необоснованности выводов официальной баллистической экспертизы. Судья допросила Зосимова как свидетеля и единственным вопросом, заданным судьей Зосимову был: «Известны ли Вам какие-либо обстоятельства убийства?». Тот, разумеется, ответил, что нет. На этом допрос Зосимова был завершен.

О чем же мог сказать эксперт-криминалист Зосимов суду? Полагаем, его выводы критически важны для установления реальной картины произошедшего трагическим вечером 13 сентября 2006 г.: «В пистолете марки «Байкал», не выброшенная из затвора гильза препятствует подаче в патронник очередного патрона. А поскольку в патроннике обнаружен невыстреленный патрон, единственное объяснение описанному положению пистолета это — введение гильзы в кожух затвора принудительно, уже после стрельбы. При этом исследованные патроны (от пистолета Макарова) не могут находиться в обнаруженных следствием пистолетах, т.к. длина патронника пистолета с маркировкой "Байкал" составляет 14,3 мм, длина патронника второго пистолета — 14,5 мм, а длина гильзы штатного боеприпаса ПМ 18 мм.

Очевидно, что эти выводы эксперта буквально взрывают всю нарисованную следствием картину преступления, более того, они указывают на манипуляции с оружием (напомним, его нашли около места преступления только спустя сутки), направленные на формирование «доказательной базы»!

Если бы суд стремился добросовестно изучить противоречия между мнением специалистов по баллистике, он обязательно уделил бы огромное внимание отмеченным  экспертом фактам, ставящим под самое серьезное сомнение выводы официальной экспертизы о том, что именно из приобщенного к делу оружия были убиты Козлов и Семенов. Разумеется, составляющие свое мнение о виновности, присяжные обязательно должны были быть в курсе разительных противоречий в анализе оружия. 

Что еще должно было привлечь самое пристальное внимание следствия и суда?

Противоречия между выводами экспертизы о том, что выстрелы в Козлова были сделаны с расстояния порядка 30 см, и первоначально данные на следствии показания якобы стрелявшего в Козлова Половинкина, согласно которым в момент выстрела он (Половинкин) находился на расстоянии примерно 3-х метров от Козлова!

Необходимо отметить, что доказательства со стороны защиты, которые позволено было донести до присяжных, суд постановил огласить частично, только в той части, которая была удобна для обвинения. Например, были оглашены арбитражные решения по искам «ВИП-банка» только в той части, где решения ЦБ признаны законными.

Суд фактически не исследовал мотивы преступления. Несколько вопросов о якобы доказанных мотивах убийства.

Если нам все время твердят, что причина преступления — в стремлении Френкеля обеспечить возможности для обналичивания, то почему у ЦБР не возникло никаких претензий к руководимому Френкелем банку в области нарушения им правил обналичивания денежных средств?

Почему прокуратура не обвинила Френкеля в финансовых и экономических преступлениях?

Почему якобы «заказавший» Козлова Френкель буквально бомбардировал прессу и власть письмами-доносами на Козлова, делая себя в глазах общества его главным врагом?

4. Манипуляции коллегией присяжных

На основе имеющихся данных мы можем утверждать, что состав коллегии составлен с грубыми нарушениями закона (ч.1 ст. 326 УПК) — трое из присяжных (№№ 1, 5, 9) отсутствовали как в общем, так и в запасном списках кандидатов в присяжные Мосгорсуда.  Выборка не была случайной: присяжная № 2 «перешла» из одного процесса в другой — благодаря тому, что была в списке кандидатов в присяжные заседатели по другому судебному разбирательству. Факт явки Зиновьевой Лидии Ивановны (присяжного заседателя № 2) в Московский городской суд для осуществления обязанностей присяжного заседателя по уголовному делу в январе и феврале 2008 г. подтверждает неслучайный характер выборки.

В соответствии с законом, присяжный заседатель в период осуществления им правосудия является судьей и на него распространяются гарантии независимости и неприкосновенности судей. Однако присяжные заседатели Левин, Гершуни и Попов были в прямом смысле допрошены судьей Олихвер Н.И. в присутствии участников процесса и коллегии присяжных заседателей.

Отстранение в июле 2008 г. присяжных, т.е. лиц, находящихся в статусе судей, Гершуни и Попова стало следствием оперативно-розыскных мероприятий, которые незаконно проводились в их отношении. За ними явно следили, когда они шли из суда, а после их задержания (якобы за распитие пива на детской площадке) опрашивающие их милиционеры показали, что знали о том, что они являются присяжными заседателями в процессе Френкеля. Более того, как следует из официального заявления  руководителя пресс-службы Следственного комитета при Прокуратуре РФ Виталия Маркина, 16 июля 2008 г. у ряда присяжных заседателей проводились обыски и «у них были изъяты доказательства получения ими крупных денежных сумм». Это заявление последовало через день после удаления из коллегии присяжных Гершуни и Попова.

Обратим внимание на то, что никакого юридического развития история с якобы произошедшим подкупом присяжных крупными суммами (а это — чрезвычайное событие, в случае подтверждения способное морально уничтожить защиту) не последовало и уголовного дела по данному факту возбуждено не было.

В результате удаления в июле трех присяжных из запасного состава в основной перешла присяжная № 7. 

В принципе, об этой истории много писали, но стоит кратко напомнить ее еще раз. 28 августа 2008 г., после внезапно объявленного часового перерыва, адвокаты ушли из зала. Адвокат А. Чернов не выключил оставленный на столе диктофон. В результате на диктофоне оказалась запись беседы судьи с присяжной № 7. Выяснилось, что судья обсуждает с присяжным № 7 поведение и настроения присяжных, а также публикации по поводу процесса в прессе и отношение к ним коллегии присяжных заседателей.  

3 сентября адвокат Чернов заявил отвод судье Н.И. Олихвер — на основании содержания ее беседы с присяжной № 7.  Несмотря на то, что в судебном заседании ни судья, ни сама присяжная № 7 факта общения между собой не отрицали, отвод был отклонен.

Однако, поскольку присутствие присяжной № 7 в составе коллегии делало обвинительный вердикт очень уязвимым, то в день ухода коллегии на вердикт гособвинитель Ибрагимова заявила об отводе присяжной № 7 — на основании её беседы на улице с некими лицами.

 5. Репрессии и прессинг в отношении обвиняемых

10 сентября 2008 г. произошло событие беспрецедентное даже для современного российского правосудия — обвиняемые Алексей Половинкин, Максим Прогляда и Александр Белокопытов были избиты конвоем, сперва в конвойном помещении Мосгорсуда. Причина избиения: в знак протеста против незаконного удаления Френкеля они отказались подниматься в зал судебного заседания. Затем избиения продолжились в зале судебного заседания (в Мосгорсуде), куда они были насильственно доставлены — за то, что звали адвокатов. При этом вызванная бригада  «скорой помощи» зафиксировала телесные повреждения. 

Алексей Френкель был 19 июля 2008 г. избит в следственном изоляторе, у него изъяли оргтехнику (портативный ноутбук) с материалами дела, который ложно назвали мобильником. Френкель вынужден был 20 июля 2008 г. в знак протеста объявить  голодовку, которую держал 11 суток.

Несмотря на протесты Френкеля, суд назначил ему адвоката Орликова, который вошел в дело, а при посещении Френкеля зала суда не взял у него заявление об отказе от его услуг и покинул зал суда. 

Женам обвиняемых Максима Прогляды и Алексея Половинкина поступали в июле-сентябре 2008 г. анонимные угрозы в Украину — с целью не допустить их приезда в Россию для дачи показаний и убедить склонить подсудимых к даче признательных показаний в суде.  

6. Преследования защитников и свидетелей

У защитника Френкеля адвоката Дмитрия Хорста сотрудниками ИЗ  99/1 («Матросская тишина») были изъяты ходатайства подсудимого.

Во время судебного разбирательства по делу в отношении защитников подсудимых, адвокатов Сергея Гребенщикова и Александра Чернова, по инициативе представителя гособвинения Г.Б. Ибрагимовой проводилась проверка по обвинению в совершении преступления (ч.1 ст. 294 УК РФ — воспрепятствование правосудию). В связи с неявкой к следователю инициатора проверки Ибрагимовой для дачи объяснений в возбуждении уголовных дел было отказано.

Вместе с приговором судья Олихвер вынесла частные постановления в отношении адвокатов Ю.В. Ельмашева, Н.В. Кирсановой, Р.П. Коблева, А.В.Чернова и И.В. Яворского. Таким образом судья пытается отомстить адвокатам и наказать их за их профессиональную деятельность. Адвокаты в свою очередь направили кассационную жалобу, настаивая на отмене приговора в связи с многочисленными и грубыми нарушениями закона.

Подытожив все обстоятельства, и я сам, и мои коллеги по Инициативной группе пришла к следующим выводам:

1.   Совокупность вышеперечисленных нарушений указывает на целенаправленное стремление лишить обвиняемых шансов на справедливое правосудие.

2.   Уровень задействованных властных ресурсов, используемых для оказания давления  на обвиняемых и защиту (включая манипуляции с коллегией присяжных, проведение оперативно-розыскных мероприятий, в том числе в  отношении присяжных, действия администрации следственных изоляторов), позволяет говорить о том, что существует централизованная координация подобных действий на достаточно высоком уровне.  

3.  Мы полагаем, что все это преследовало цель добиться нужного вердикта и приговора, возможно, для того, чтобы скрыть истинные причины убийства А.А. Козлова и истинные причины преследований А.Е. Френкеля.