Общественная палата РФ

Секретарю Общественной палаты

Е.П.Велихову,

Е.Н.Глаголевой

Уважаемые Евгений Павлович и Елена Николаевна!

Благодарю Вас за приглашение участвовать в пленарном заседании Общественной палаты 24 декабря 2008 года.

Я не могу воспользоваться этим приглашением по причинам, которые неоднократно публиковались общественными активистами и независимыми общественными организациями в период создания Вашей палаты.

Изложу эти причины неполно и коротко:

— государственная власть РФ создала Общественную палату и определила её состав для того, чтобы она имитировала представительство российского гражданского общества, ни в малой степени не представляя его;

— власть руководствовалась целью использовать эту имитацию для дезинформации российской и международной общественности по поводу подлинного характера отношений общества и власти в РФ, по поводу своих беззаконий и произвола;

— создавая палату, власть исходила из циничной уверенности, что, обслуживая государственный престиж, невозможно выступать с принципиальной критикой государственной власти, нелицеприятной оценкой её действий;

— соответственно этим властным предначертаниям, учреждённый по проверенным советским рецептам «общественный» орган и станет действовать в духе советских же традиций (такая до боли знакомая неправительственная организация, созданная правительством – в английском языке существует даже аббревиатура GONGO).

Увы, насколько мне известно, практика Общественной палаты довольно полно подтвердила эти неприятные предвидения. Общественная палата ни разу не воспользовалась своими полномочиями, далеко превышающими возможности иных общественных институций, чтобы обратиться к государственным органам с запросами или протестами по самым острым вопросам, затрагивающим кардинальные, животрепещущие проблемы страны.

В самом ли деле в России действует конституционная норма о разделении властей? Правда ли самостоятельны в соответствии с Конституцией законодательная и судебная ветви власти? Главный вопрос, а что, основной критерий демократии в стране — недавние выборы Государственной думы и президента — это действительно свободное волеизъявление единственного источника власти, нашего многонационального народа? И точно ли они проходили в условиях открытой и прозрачной конкуренции политических оппонентов? И чеченский электоральный рекорд, и некоторые другие, близкие к нему результаты — в самом деле, состоялись? Полноте, господа, Общественная палата, вы ведь в это не верите, вы же образованные, неглупые люди. Так что же вы не потребуете расследований? Почему же безропотно слушаете оглушительную неправду первых лиц государства?

Список не расследованных и не опровергнутых подозрений и претензий к верховной власти нескончаем. В случаях массового террора власть не считается с жизнями заложников, её приоритет – надутая амбициозность. Жертвы растущего числа политических убийств почему-то, как правило, критики власти. В Чечне и других регионах Кавказа, а также за пределами России не раз применялся государственный террор. В СМИ господствует самый подлый вид цензуры – вынужденная самоцензура. Федеративное устройство России – фикция.

Я не буду продолжать. Ни одно из этих подозрений, ни одна из претензий не были и не будут предметом озабоченности Общественной палаты. А между тем возникает кардинальный вопрос о легитимности власти. Может ли быть легитимной власть, под эгидой которой совершаются убийства? Власть, переназначающая саму себя путём имитации выборов, которых нет? Власть, открыто пренебрегающая фундаментальными нормами Конституции, гарантом которой она числится? Вот вопросы, от разрешения которых не вправе уйти гражданское общество.

Нет слов, Общественная палата не раз полезно вмешивалась в очень важные частные случаи грубого нарушения прав населения: о попытках нарушения городской властью права собственности, например. Что ж, активность палаты в этом и других случаях заслуживает одобрения. Но протест палаты бывает ограничен самой мелочной конкретикой, не поднимается выше уровня «стрелочников».

Вот чудовищный пример самоуправства и жестокости милиции, учинившей расправу над жителями Благовещенска. Милиция избила более трёхсот жителей, применила пытки. Отчаянные и весьма продолжительные усилия правозащитников заставили Генеральную прокуратуру взяться за это дело. Довольно продолжительный суд всего над несколькими — кажется, восемью — милиционерами, в большинстве совсем не высокого ранга. Других обвиняемых пока нет, а ведь прошло четыре года!

В правовых государствах в случаях полицейского произвола, ничтожных по сравнению с благовещенским, качаются правительства. Наш главный милиционер, федеральный министр внутренних дел Нургалиев «в ус не дует», «пользуется заслуженной репутацией» и, кажется, получил какие-то награды. А не заслужил ли он отставки? Общественная палата, «новая метла», наверное, настаивала на такой отставке? Прознавши о таком непотребном скандале, позорящем страну, она, конечно, потребовала детальнейшего расследования порядков во всём страшноватом ведомстве, да и сама засучила рукава? Нет? А почему? Разве столь вопиющий произвол блюстителей закона не требует экстренных изменений системы? Разве палата со своими незаурядными правомочиями — не лучший из всего гражданского общества исследователь проблемы?

Разве, сосредотачиваясь на частностях, мы не поощряем системный произвол?

Я убеждён, что приземлённая осторожность палаты, её послушное нежелание оценить с точки зрения права стратегию высшей власти сводит на нет её частные успехи. Общественной палате назначена роль: оберегать власть от слишком яркого света. Эту роль она и играет. В среднем, Общественная палата вредна для развития гражданского общества в России.

Похоже, однако, что палата могла бы решиться протестовать против сужения юрисдикции судов присяжных и против поправок, касающихся понятия «государственная измена» и смежных в Уголовном кодексе. Впрочем, это вряд ли что-то заметно изменит во внутренней политике России. Да и в оценке роли Общественной палаты в этой политике тоже.

В связи со всем изложенным я не хочу каких-либо содержательных взаимодействий с Общественной палатой. Моё обращение в палату относительно регистрации меня в группе наблюдателей обусловлено прямой (и довольно странной) нормой закона об общественном контроле за пенитенциарными учреждениями и носит совершенно формальный, сугубо технологический характер. Просто я надеюсь, что мой немалый тюремный опыт мог бы быть востребован и хоть кому-то, хоть в чём-то, помочь.

Заверяю Вас, что это письмо не содержит и тени каких-либо личных претензий к кому бы то ни было из членов Общественной палаты.

С уважением,

Сергей Ковалёв, Председатель Российского общества «Мемориал»,

Председатель Общественной комиссии по сохранению наследия академика А. Д. Сахарова — Фонда имени Сахарова.