Пентагон атакует
Если бы слова министра обороны соответствовали действительности, то можно было бы вести речь о кардинальном изменении российского подхода к вопросам ПРО. Ведь Москва рассматривала возможность своего сотрудничества с американцами не как дополнение, а как альтернативу развертыванию американской глобальной ПРО. Напомню, что два года назад наш тогдашний президент устроил переполох на встрече «восьмерки», вдруг предложив американцам совместно использовать российские станции предупреждения о ракетном нападении в Габале и под Армавиром. Правда, чуть позже выяснилось – ради этого американцы должны отказаться от развертывания третьего позиционного района ПРО в Польше и Чехии. Кроме того, с самого начала было ясно, что сотрудничество по ПРО будет носить символический характер – наши радары, не обладающие возможностью целеуказания для ракет-перехватчиков, не встраиваются в архитектуру противоракетной обороны США.
Но главное даже не это. Как совершенно справедливо отмечает видный российский эксперт Владимир Дворкин, работа над совместной ПРО обернулась бы фактическим отказом от доктрины взаимного сдерживания. Строить общую оборону и при этом исходить из того, что твой партнер может нанести внезапный удар – это чистая шизофрения.
Но в том-то и дело, что взаимное сдерживание (а точнее пародия на него) является основой российской внешней политики. Именно оно позволяет превратить переговоры с США о будущем договоре о стратегических наступательных вооружениях в центральный вопрос российско-американских отношений. Только необходимостью взаимного сдерживания можно объяснить, зачем России нужен – кровь из носу – ядерный паритет с США. На самом же деле, по мнению кремлевских начальников, относительное равенство ядерных арсеналов двух стран делает Россию равной самой мощной державе планеты.
И ничто, абсолютно ничто в российской внешней и оборонной политике не подтверждает слов американского министра. Ни в МИДе, ни в нашем Минобороны не рискнули комментировать заявление Гейтса. На следующий день главком Ракетных войск стратегического назначения Николай Соловцов рассказывал членам общественного совета при Минобороны о планах развития нашего ядерного потенциала. При этом он сообщил: «До 2016 года произойдет качественное совершенствование как самих ракетных комплексов, так и систем боевого управления войсками и оружием, прежде всего в части наращивания возможностей по преодолению противоракетной обороны и повышению живучести ударных средств». При этом он не преминул заявить, что все имеющиеся на вооружении РВСН ракетные комплексы способны преодолевать как существующие, так и создаваемые системы противоракетной обороны.
В настоящее время только одна страна в мире создает систему ПРО – это США. И главная задача, стоящая перед РВСН – обладать способностью по преодолению этой системы. Какое тут может быть сотрудничество?
Еще недавно Москва демонстрировала откровенное пренебрежение к обсуждению такого сотрудничества. Так, когда в столицу прибыл глава пентагоновского Агентства по противоракетной обороне генерал-лейтенант Патрик О’Райли, переговоры с ним, по моим данным, вел офицер в звании…полковника.
Наконец, если в позиции России произошел столь серьезный поворот, было бы разумно представить его как прорыв в ходе визита Обамы.
Всего этого Гейтс не может не знать. И, тем не менее, делает свое заявление. Объяснений может быть два. Американская сторона не удовлетворена тем, как идут переговоры (а Кремль явно взял курс на их максимальное затягивание) – и решила взорвать ситуацию. Ведь накануне саммита, в центре которого будут новые соглашения по разоружению, Москве будет не слишком удобно твердить формулы ядерного противостояния эпохи «холодной войны». Есть и другое объяснение. Гейтс совсем не случайно поведал историю о том, как Владимир Путин, еще в качестве президента, доказывал ему, ссылаясь на ложные разведданные, что иранские ракеты никому не угрожают. Гейтс, по его же словам, порекомендовал Путину создать новую разведку. К чему это многоопытный Гейтс вспомнил теперь о том, как некогда заблуждался Владимир Путин? Не намек ли это Медведеву отказаться от наследия своего предшественника?
