В «ЕЖе» появилась заметка Виктора Шендеровича, в которой он сравнил иранского аятоллу, выступившего с предложением пересчитать часть бюллетеней, с Владимиром Чуровым. Сравнение, мягко говоря, некорректное. Если искать аналог аятоллы в России, то это — Владимир Путин, а «стражи суверенной демократии» — это «чекисты», представляющие собой некий «орден меченосцев», сила которого в его неформальной власти над страной.

 

То, что происходит в Иране, будет иметь очень далеко идущие последствия и, в некотором роде, может служить моделью того, что может произойти в России. А произошел серьезнейший сбой в иранской политической системе. Аятолла признал победу Ахмадинежада, дополнив светский ритуал (выборы) религиозным (ссылками на волю Аллаха). Однако это не остановило оппозицию. Тем самым возникла угроза легитимности не только власти Ахмадинежада, но и власти аятоллы и Совета стражей. А это уже мощный удар по всей политической и идеологической системе Ирана. Религиозная подпорка светской власти не сработала. Это не значит, что в Иране начнется эра Просвещения. Однако место религии в политической системе и в жизни общества, ее толкования могут стать предметом ожесточенных споров и раскола общества.

В России религиозной опорой светской власти является великодержавная идеология, включающая в себя и православие, и советский опыт, и самодержавные традиции. Этот гремучий микс не выдерживает никакой критики с рациональной точки зрения. Но как объект верований, вызывающий сильные эмоции у населения, полностью выполняет свою функцию. На страже этой «религии» стоит «орден меченосцев» во главе с Путиным. Путина и «чекистов» боятся и уважают одновременно, поскольку им удалось очень эффективно раскрутить и поставить себе на службу миф о КГБ как о всесильной организации, обладающей огромной, скрытой от простых людей властью. Этот миф целенаправленно создавался в СССР для запугивания населения и очень пригодился в наши дни. Что касается президента, то он в этой системе исполняет роль «официальной» власти. Но в данной мифологической системе власть «явная» по определению меньше власти «тайной». Поэтому Медведева не воспринимают всерьез.

В Иране похожая конструкция стала рушиться под давлением ухудшения социальной ситуации и страха активной части населения перед перспективой полной изоляции страны. В России активная изоляционистская политика стала проводиться после августовской войны, и часть общества, которая не желает жить в «крепости Россия», еще только осознает последствия того идеологического разворота, который произошел в России с подачи «стражей». Но спираль кризиса раскручивается очень быстро. Власть «стражей» становится все обременительней. Поэтому не исключено, что в обозримом будущем легитимность российского «аятоллы» для активной части общества будет утрачена. И тогда начнется процесс переформатирования нынешней политической системы, который будет протекать весьма бурно и непредсказуемо по старой российской традиции.

Фотография РИА Новости