Что сделает настоящий ценитель свободы, если увидит, что Путин переведет старушку на зеленый сигнал светофора? Правильно — переведет старушку на красный. Или вообще не переведет. В невольной дискуссии с Александром Подрабинеком не планирую копошиться в микроответах или в измерениях морали. Моралеметрия не моя специальность, и здесь готов уступить пальму первенства любому демократическому Савонароле. Не хотелось бы говорить о демократии только в срезе реакции на действия тех или иных политиков, ибо, на мой взгляд, как раз реактивность и есть главная проблема в российском спектре демократической политики. Это достаточно просто — действовать от обратного. «Единая Россия» пошла налево — мы идем направо. Медведев завел ЖЖ — мы ломанулись в Твиттер. Действия и реакции тех, кто считает себя демократом, не всегда диктуются собственно ценностями свободы, прав. К сожалению, шаблоны оказываются правее прав.

Демократия как оптимальная политическая среда для каждого ценна по-своему. Для одних это гарантии для меньшинств, для других — власть народа, для третьих — идеальная система сдержек и противовесов для ветвей власти. Не буду перечислять все варианты трактовок, остановлюсь только на том, что близко мне. Демократия — это метод общения. Люди с разными взглядами, разными позициями, культурой, возрастом, достатком создают систему, при которой и голос каждого может быть слышен и, одновременно, разные голоса не мешают друг другу жить. Через выборы, суды, свободные СМИ, общественные организации, акции граждане пытаются доносить друг до друга важное, и делают это мирными законными средствами.

Хочется подумать о том, куда мы движемся в принципе, к какому набору ценностей, ориентиров. Убежден, если мы поймем вектор общего движения, нам легче будет находить ответы на частное у нас в России.

Шаг за шагом появляется что-то новое. Позавчера — избирательные права для женщин. Вчера — права для чернокожего населения. Сегодня — права беженцев и мигрантов. Но новое не обязательно отменяет старое. Например, равенство мужчин и женщин отнюдь не означает, что нет ни мужчин больше, ни женщин, а есть безликое нечто. Кстати, попытки так трактовать равенство уже появляются, и об этом стоит начать думать уже сегодня, до того момента, когда слова «мужчина» или «женщина» станут запретными и, возможно, нам будет предложено заменить их на более политкорректные выражения «объект, желающий именовать себя мужчиной» и «объект, желающий именовать себя женщиной». Или, если привести другой пример, светский принцип построения государства не отменяет для граждан возможности верить, быть частью той или иной религии. А к сожалению, попытки вмешиваться в личную систему ценностей человека уже происходят.

В этом светлом демократическом будущем должны ли мы все давать одинаковые ответы на вопросы? И что там в этом светлом демократическом будущем уготовано тем, кто дает ответы, не прописанные в шаблонах? Конечно, я далек от мысли, что те, кому близки упрощенные оценки оппонентов, будут сжигать своих (демократических, кстати) противников на кострах либеральной инквизиции. Но запрет на профессии (судья, мэр, учитель, врач, милиционер...) — возможное будущее. Такие эпизоды уже бывали.

«Мир цветной, а не коричневый» — хороший лозунг, который вполне можно разбавить вариантом «Мир цветной, а не голубой». В качестве, опять же, примера, напомню о таком явлении, как христианская демократия. В этой системе ценностей отнюдь не прописано избиение ЛГБТ-активистов, ущемление их прав и т. п. Но есть ясное и недвусмысленное желание учитывать права тех, для кого важны семейные ценности. В демократических странах жители города сами определяют, быть на улицах города акции, например, голых велосипедистов или нет. Штрафовать парня, выбежавшего во время футбола в чем мать родила, или нет. Да, это вопрос договора, вопрос соглашения граждан этой конкретной страны, этого штата, этого города, этого района, наконец. Обратите внимание, речь идет не о пикете, не о митинге, а лишь о тех публичных акциях, которые касаются той области, о которой в демократических странах принято договариваться — области приличия. Одна реклама в каких-то странах может быть размещена у дороги, на обложках журналов, а в других странах ее принято не размещать у дорог, а такие журналы помещать в непрозрачную упаковку. Право выбора для граждан остается. Да, одним может нравиться такое решение, другим не нравиться. Все споры они решают через выборы мэра, партии, президента. Там, где защищают права одних, могут быть и те, кто защищает права других. Это не противостояние, это демократия — способ найти тот путь, при котором люди с разными точками зрения (мировоззрением даже) могут жить мирно, не нарушая прав друг друга. Но есть ли место христианским демократам в системе ценностей владельцев истинно демократических шаблонов? Или единственное место, которое отводят (вспоминая статью Подрабинека),  — в «древнейшей профессии»?

Фраза «двойные стандарты» настолько часто произносится гостелеканалами, и настолько часто мы ее слышим в тех случаях, когда власти хотят оправдать отсутствие гражданских свобод в России тем, что «в США негров линчуют», — что стало довольно сложно ее применять. Но нам придется быть честными и, если уж идет речь о признании Восточного Тимора и Косово — придется думать и о том, что делать с Южной Осетией и Абхазией. И невозможно действовать здесь реактивно. Нет уже Милошевича, но Косово-то осталось. Уйдет (или убежит) однажды Саакашвили, убежит (или уйдет) однажды Путин. И придется искать решение этого конфликта. Да, хотелось бы, чтобы все процессы национального определения проходили, как в Гренландии (автономии датской). Но что делать, если успели поговорить пушки, причем с двух сторон? Вычеркнем ли из демократов того, кто скажет — границы государств нерушимы. Или, наоборот, вычеркнем из демократов того, кто скажет — каждая нация может выйти из состава государства? Откуда это неприятие чужого мнения? Почему не оставить в демократах и того и другого? Почему не может быть нескольких решений, нескольких мнений?

Есть слишком много тем и примеров, о которых можно было бы поговорить, но хотелось бы вернуться к центральному. Демократия — это метод общения. Разные, не одинаковые, но совпадающие в ключевых ценностях, мы можем находить пути решения самых сложных проблем. Если только уберем эти горящие взоры, если только за нашей спиной погаснут костры, ждущие неправедных, если только помимо трафаретов с пыльными изречениями давних лет мы будем способны принимать и новое, если только научимся слышать, что нам говорят.

Куда податься россиянину, если от демократов он слышит «отдадим острова», «пусть убивают наших миротворцев», «верующий? проваливай с дороги, у нас тут светское государство»? Действительно ли в этом наша система ценностей? И пожалуйста, не надо упрощать и опять ударяться в шаблоны в стиле «ты хочешь популизма?». Нет, не популизма хочу, но и не сектантства. Хочу демократии. Ведь, как мне кажется, это идеальный метод общения друг с другом. Идеальная модель сосуществования разных людей. Разных, понимаете? В том числе и тех, для которых пока шаблоны не изготовили.

Фотография из архива автора