Сократив инвестиции, российский бизнес во II квартале 2009 года сменил стратегию выживания и начал здорово экономить на оплате труда. Административный ресурс до поры обеспечивает сдерживание долгов по зарплате и сохранение рабочих мест, однако он ничего не может поделать с отсутствием денег. Результат — снижение реальной зарплаты (в первую очередь за счет перевода на неполную занятость): если в I квартале оно составило (по сравнению с аналогичным периодом прошлого года) 0,8%, то во II квартале — 4,6% (в том числе 10% в обрабатывающей промышленности и 14% в строительстве). Принципиально важно, что не существует никаких достоверных обобщающих данных о падении «серых» и «черных» зарплат, которое также, безусловно, имеет место и негативно влияет на социально-экономическую ситуацию.

Следует понимать с беспощадной ясностью, что положение трудящихся в результате этой вынужденной экономии в ряде случаев становится невыносимым. Классический пример — «АвтоВАЗ»: после того как в сентябре он начнет после августовского простоя работать вполсилы, рабочие обнаружат, что их без того нестерпимо низкие зарплаты сокращаются. Для довольно значительной части рабочих они сократятся, по имеющимся оценкам, до 6-8 тысяч рублей в месяц — при том, что вазовское общежитие стоит 3 тысячи (тут мы видим классическое злоупотребление монопольным положением, так как в Тольятти аренда заметно дешевле). Однако даже те, кто имеет свои квартиры, на эти деньги прожить не смогут: цены на продукты в городе, конечно, ниже московских, но не кардинально.

Рабочие активисты сообщают о попытках собственников прекратить выплату зарплат и даже объявить локаут, выбросив на улицу всех занятых на предприятиях (в том числе в моногородах и поселках городского типа, где уволенным просто некуда идти) и заменив их низкооплачиваемыми гастарбайтерами. Помимо разжигания социальной и межнациональной розни такая политика еще и провоцирует неминуемые аварии, так как гастарбайтеры, как правило, просто не имеют необходимой квалификации (например, для управления тяжелыми карьерными самосвалами).

Естественно, описанная ситуация провоцирует рост рабочего движения. На московском «Калибре» и в Кургане, например, рабочим удалось добиться выплаты зарплаты, которую, насколько можно понять, попытались «сэкономить».

Однако понятно, что забастовки ради зарплат — тупиковый путь.

С одной стороны, выплатив зарплату, руководство завода может под тем или иным предлогом уволить активистов, сделав рабочих беззащитными и развязав себе руки для последующей экономии. Способы «вывода из строя» рабочих активистов многообразны: от подбрасывания наркотиков с последующим осуждением до физического устранения.

С другой стороны, беда рабочих в том, что им совершенно неизвестно реальное положение дел на предприятии. Грубо говоря, они не знают и не могут знать, действительно ли на заводе нет денег, а если их вправду нет — почему: из-за тяжелого положения, или из-за воровства директора, или из-за вывода средств собственником. В случае злонамеренных действий топ-менеджмента или собственника забастовка — верный шаг, однако, если завод находится на грани банкротства по объективным причинам, забастовка может оказаться самоубийственной.

Популярные лозунги «национализации» и «рабочего контроля» ничего не дают: с одной стороны, государство не контролирует свою собственность (тот же государственный «АвтоВАЗ» управляется, как можно судить, на порядок хуже частного «КАМАЗа»), с другой — непонятны инструменты обеспечения «рабочего контроля» и причины, по которым этот контроль будет действенным.

Выход из ситуации, как представляется, лежит в реализации законных интересов рабочих при помощи имеющихся инструментов корпоративного управления.

Поскольку контроль без участия в управлении является фикцией, разумным требованием рабочих должен быть не «рабочий контроль», а «участие рабочих в управлении».

Естественным инструментом такого участия является Совет директоров, точнее — институт независимых директоров. Представляется, что в случае возникновения в отношении определенной части трудового коллектива (например, 3% занятых) угрозы увольнения, перевода на частичную занятость или отправки в административные отпуска, сокращения оплаты труда или задержки выплат трудовой коллектив должен получать представительство в Совете директоров. Директора от него должны обладать блокирующим числом голосов, то есть по сути правом «вето». Избирать их следует не через профсоюзы (которые обычно являются простыми придатками администрации заводов), но через Совет трудового коллектива, который должен получать от них всю информацию и утверждать директивы, согласно которым те будут голосовать.

В идеале положения об этом, конечно, должны быть прописаны в законодательстве, однако, пока в Госдуме доминирует «Единая Россия», подобный механизм может быть реализован и в рамках коллективных договоров, и на основе прямых договоренностей собственников с трудовыми коллективами.

Конечно, возможность подобного расширения состава Совета директоров неприятна для всякого собственника, однако в кризисных условиях ответственный собственник пойдет на него, так как оно позволит обеспечить не просто спокойствие рабочих, но и доверие, и реальную поддержку с их стороны, а значит, обеспечит эффективную выработку и реализацию рациональной антикризисной политики.

Следует понимать, что без допуска рабочих к управлению предприятиями возникновение отношений доверия и сотрудничества между ними и предпринимателями в условиях углубляющегося кризиса теоретически невозможно и, следовательно, неизбежен не просто рост социальной напряженности, но и превращение вчерашних Пикалево в завтрашние Ленские прииски.

Предприниматели должны понимать: отказ от допуска рабочих к управлению сегодня-завтра может спровоцировать социальные катастрофы, а послезавтра — национализацию или превращение частных предприятий в кооперативные.

Автор — директор Института проблем глобализации, д.э.н.

Фотографии РИА Новости