Ко дню чекиста посыпались традиционные годовые отчеты областных управлений ФСБ — заявления разной, но привычной уже степени абсурдности. В Новосибирской области, например, «выявили более 100 иностранцев, имеющих принадлежность к кадровому и агентурному аппарату спецслужб иностранных государств», в Волгоградской обнаружен «интерес иностранных спецслужб к вопросам социально-политического характера на территории области», а «приоритетным» направлением в деятельности иркутского управления ФСБ оказалась борьба с терроризмом.

Эта провинциальная империя ФСБ получает свою долю публичности крайне редко: или во время коррупционных скандалов местного значения, или к 20 декабря, и из-за этого выглядит незначительной на фоне московских генералов. На самом деле именно служащие в регионах сотрудники определяют дух ФСБ. Возможно, это и есть самая большая проблема спецслужбы.

Федеральная служба безопасности состоит из двух неравных частей —   центральный аппарат спецслужбы, численность которого никогда не превышала нескольких тысяч сотрудников (в разных указах президента назывались цифры от 4 до 6 тыс.), и управления ФСБ в регионах и субъектах РФ, включая отдельную систему  управлений контрразведки в войсках.

Сотрудники этих УФСБ и составляют те сотни тысяч, которые служат сегодня в органах госбезопасности.

Между тем, пока в 90-е центральный аппарат спецслужбы сотрясали реформы, структура и даже штатное расписание региональных управлений во многом оставались неизменными с середины прошлого века. Тогда существование отдельного Управления госбезопасности в каждом регионе было оправдано задачей, поставленной перед ОГПУ/НКВД — тотальный  контроль за населением через репрессии. Это требовало соответствующих ресурсов на местах, а так как задача везде была одной и той же, то и структуры управлений госбезопасности не очень отличались друг от друга.

Во времена КГБ схема осталось той же, и гибкость структур в зависимости от региона была очень условной: все управления были разделены на три категории, и к первой относилось, например, Московское управление, а ко второй — УКГБ в Благовещенске. Разница была лишь в численности: сотрудников в управлениях первой категории было в полтора раза больше. Однако структура УКГБ оставалась неизменной, и деление на категории сохранилось до сих пор.

В результате региональные управления ФСБ сегодня так или иначе повторяют друг друга, антитеррористические службы на Северном Кавказе мало отличаются от таких же подразделений в Сибири, а линия контрразведки есть даже в самом отдаленном таежном углу. Одно из следствий такой системы — абсурдная ситуация, когда Москва является подведомственной территорией сразу для трех структур ФСБ: центрального аппарата, Управления ФСБ по Москве и области, и Управления ФСБ по Московскому военному округу.

Сегодня эта система поддерживается и воспроизводится. Что самое удивительное, она, похоже, воспроизводится по инерции, без всякого политического умысла. Ведь очевидно, что управления ФСБ сейчас не нацелены на те задачи, которые выполняли при Сталине, но и главной опорой режима они тоже не являются. 

Это справедливо как для относительно спокойных регионов, где с этой задачей прекрасно справляются милицейские Центры «Э» и ОМОНы, так и на Северном Кавказе, где с 2004 года с боевиками в основном воюют Внутренние войска. Другие функции УФСБ (за исключением контрразведки и вербовки иностранцев) дублируются местными УВД, прокуратурами, следственными комитетами и т.д.

Между тем, кроме приближающейся к нулю эффективности эти окаменевшие  провинциальные структуры госбезопасности еще и постоянно отравляют спецслужбу изнутри. Не секрет, что в ФСБ существует система кадровой ротации: полковников и генералов перебрасывают из одного регионального управления в другое, а в конце концов они получают посты в центральном аппарате.

В результате такой политики на посты руководителей ключевых служб продвигаются офицеры из регионов, где нет сравнимого со столицей притока иностранцев и, как следствие, там сохранился почти советский уровень подозрительности.

В свою очередь на борьбу с терроризмом приходят генералы из регионов, на тысячи километров отстоящих от Северного Кавказа.  Так, например, в 2003-2006 годах пост начальника Службы по борьбе с терроризмом занимал Александр Брагин,  до этого служивший исключительно в Мордовии и Челябинске, а аппарат Национального антитеррористического комитета с 2006 года по август 2008-го возглавлял Николай Булавин, вся служба которого проходила в Нижнем Новгороде.

При этом не стоит забывать, что центральный аппарат маленький, а желающих  служить в Москве много, и по-человечески понятно, что каждый офицер, получивший работу в отделе контрразведки в любом уголке необъятной России, мечтает поймать своего шпиона, со всеми вытекающими последствиями. Конечно, московские фээсбешники стонали от провинциального стиля питерских чекистов, но едва ли это был худший вариант из возможных.

Кроме того, провинциальные генералы приносят с собой  соответствующий менталитет. Если в Москве чекисты еще могли хотя бы временно заигрывать с правозащитниками, то в региональных УФСБ бескомпромиссно чтут традиции своих предшественников. Например, в 2008 году в Твери вышла роскошно изданная книга о местном управлении госбезопасности, где нет ни слова об истреблении весной 1940-го калининскими чекистами 6 тысяч польских военнопленных, зато руководивший этой спецоперацией майор ГБ Токарев представлен как герой войны, боровшийся с вражеской агентурой в тылу. У региональных чекистов  особые отношения с обществом и прессой — послушные провинциальные газеты приучают их к полной безответственности.

Расположившись в лубянских кабинетах, все эти генералы начинают давить на начальство, влияя на политику ведомства, и даже его идеологию, в которой возвращение памятника Дзержинскому (эта мантра постоянно повторяется в интервью  высокопоставленных чекистов на местах) —  самая безобидная идея из всех обсуждаемых.

Понятно, что полностью отказаться от территориальных органов ФСБ вряд ли удастся: страна большая, кругом враги или, согласно тексту поздравления президента Медведева ко дню чекиста, конкуренты. Однако можно попытаться перейти с областей хотя бы на уровень федеральных округов. В начале 2000-х такая попытка предпринималась, но тогда дело кончилось созданием вполне бессмысленных советов начальников органов ФСБ в каждом федеральном округе.

А пока ситуация не изменится, в Новосибирске будут продолжать разоблачать по сотне призрачных шпионов в год, а в Иркутске — крепить борьбу с терроризмом, благо принятая в ФСБ отчетность не предполагает публикации ни имен обнаруженных шпионов, ни обстоятельств уголовных дел.

Фотография РИА Новости