В преддверии Нового года желание спрогнозировать развитие ситуации на будущий год вполне объяснимо. На сайте «Ежедневного журнала» с этой целью был проведен интерактивный опрос участников форума, которым было предложено оценить вероятность пяти сценариев развития событий в России: 1. Отставка Путина; 2. Сохранение нынешней политической конструкции; 3. Переворот «силовиков»; 4. Отставка Медведева и возвращение Путина на пост президента; 5. «Бархатная революция».

Безоговорочную победу одержал сценарий № 2.  При этом, судя по комментариям, участников форума субъективно такая ситуация не устраивает, однако большинство полагает, что инерция системы и общественного мнения в масштабе страны в обозримом будущем непреодолимы.

Строго говоря, этот результат отражает не саму вероятность тех или иных сценариев, а ожидания того, как будут развиваться события. Но сами по себе ожидания являются мощным политическим фактором. Задача политиков — угадать доминирующий общественный запрос и использовать его в своих целях. Проведенное исследование довольно точно отражает общий настрой, преобладающий в обществе на данный момент: надежды на перемены к лучшему у большинства отсутствуют. Очевидно, что под «лучшим» в разных частях политического спектра подразумеваются порой диаметрально противоположные вещи. Но важно другое — в структуре массовых ожиданий выделяются две разнонаправленные тенденции: убеждение в том, что в будущем ничего не изменится к лучшему, и неудовлетворенность нынешним положением вещей.

Сама по себе такая ситуация представляет собой состояние неустойчивого равновесия и потенциально содержит в себе конфликтный исход. Равновесие может быть нарушено в ту или иную сторону под воздействием различных факторов: либо в стране наступит улучшение, которое сделает жизнь комфортной, и страсти успокоятся; либо люди перейдут к активным действиям для того, чтобы изменить ситуацию.

Сейчас традиционно подводятся итоги уходящего года. Комментаторы выделяют наиболее важные события, произошедшие в 2009 году, и обозначают тенденции на следующий год. Если выделять основную политическую тенденцию в России, которая переходит из 2009-го в 2010-й, то это тенденция нарастающей неопределенности.

Казалось бы, все наоборот: если ничего не будет меняться, то имеет место снижение неопределенности. Если следовать логике «российских консерваторов», так оно и есть. Однако российское политическое «болото» окружено весьма динамичными «морями», «реками» и «океанами». В начале кризиса Путин употреблял такие выражения, как «финансовый шторм», «финансовая турбулентность». А Россия до определенного момента позиционировалась как «тихая гавань». Однако нынешний кризис не случайно зовется «мировым». Отсидеться никому не удалось. В кризис втянуты все. Причем Россия — одна из наиболее пострадавших от кризиса стран ввиду зависимости от внешнеэкономической конъюнктуры.

Судя по прогнозам экономистов, выход из кризиса будет долгим, постепенным. Если изобразить различные формы выхода графически, то можно сказать, что V-образная модель отпала уже в этом году — «отскока» мировой экономики  не получилось. Оптимистический прогноз изображается в форме буквы U. Это плавный выход из кризиса. Есть еще W-образная модель, обозначающая вторую «волну» кризиса и последующее быстрое восстановление (вторая «волна» «смоет» остатки «плохих» долгов от первой «волны», и начнется быстрое оздоровление мировой экономики). Самый пессимистический прогноз изображают в форме буквы L — долгая стагнация, которая неизвестно когда закончится.

Состояние российской экономики можно описать буквой Y. Восстановление индекса РТС побило мировой рекорд. «Отскок» произошел в форме незаконченной латинской буквы V. Однако показатели ВВП, «реального» сектора так же рекордно просели по сравнению с другими крупными экономиками. Финансовые спекулянты тянут кривую вверх, а отягощенные долгами и отсутствием кредитов предприятия толкают экономику вниз.

Сама по себе «вилка» между финансовым и реальным секторами присутствует и в других странах. Но в России этот разрыв слишком большой. К тому же фондовые индексы зависят от внешнего фактора. Если по каким-либо причинам инвесторы начнут выводить из России капиталы, то «пузырь» схлопнется. И тогда страну накроет новая специфически российская кризисная «волна». Т.е. реализуется сценарий W.

Таким образом, далеко не все в экономике России зависит от цен на нефть. Можно даже проследить обратную зависимость. Рост цен на нефть стимулирует надувание новых «пузырей» в экономике, не стимулируя производство. Тем самым риск нового обвала возрастает. Это, кстати, признал Путин на недавней пресс-конференции во Владивостоке, предложив «подумать» над созданием таким правил привлечения зарубежных инвестиций, чтобы в Россию шли стратегические инвесторы, а не спекулянты. Но стратегические инвесторы интересуются стратегическими вопросами. В частности, их волнуют «правила игры» между бизнесом, властью и обществом в целом, а не отдельные правительственные инструкции и обещания государства «поддержать» их благие начинания. Их интересует уровень криминогенности в стране, неприкосновенна ли частная собственность, независимо ли правосудие и масса других «деталей», которые «национальный лидер» мудро выносит за скобки, чтобы не портить общую картину.

Стратегические инвесторы пока энтузиазма не проявляют, а поведение спекулянтов плохо прогнозируемо. Поскольку реально ничего не делается, чтобы исправить ситуацию и вернуть доверие инвесторов к России, то исключать сценарий W в будущем году не следует.

Развенчание «нефтяного» мифа стало неприятным сюрпризом для путинской элиты, которая предпринимала огромные усилия на внешней арене, чтобы спровоцировать рост цен на энергоносители. За 2009 год цена нефти почти удвоилась после резкого обвала в начале кризиса, но экономике это не помогло. И это проблема не только России. В эмирате Дубаи нефти меньше не стало, но это не помешало фонду Dubai World оказаться перед угрозой технического дефолта. Т.н. токсичные активы нейтрализуют эффект от возросшей цены на нефть даже для нефтяных стран. В России такие активы объединены в госкорпорации, самой проблемной из которых являются Ростехнологии. Недавняя стычка Медведева с Чемезовым свидетельствует о том, что взгляды «либералов» и «консерваторов» на будущее госкорпораций и их место в экономике довольно существенно расходятся. А споры о «кусках собственности» и о том, кто и как этими «кусками» должен распоряжаться, являются мощными детонаторами элитных конфликтов.

Ситуация утяжеляется повышенными социальными обязательствами государства, взятыми на 2010 год в популистских целях. Расчет делается на резервы и на то, что через год начнется устойчивый рост. Министр финансов Кудрин 29 января поведал, что в 2010 году планируется полностью потратить резервный фонд (1 триллион 860 миллиардов рублей) и прибегнуть к заимствованиям за рубежом. По его словам: «В следующем году уровнем государственных расходов будут обеспечены все социальные выплаты, как мы планировали, абсолютно стабильно». Но в случае W-образного сценария резервы придется бросить на погашение новой «волны» кризиса, а не на повышение пенсий.

Несколько ранее Кудрин также сообщил, что в ближайшие два года резервы будут потрачены на стабилизацию и восстановление экономики, а потом снова начнем складывать деньги в «кубышку». Т.е. не направлять сверхдоходы от энергоносителей, если таковые в ближайшие годы вообще будут, в экономику, а готовиться к следующему кризису. Выводов из кризиса не сделано никаких. Ведь именно эта политика в духе «скупого рыцаря» способствовала тому, что в период высоких цен на нефть модернизация инфраструктуры и технической базы промышленности не была проведена; частный бизнес влез в долги к западным банкам на сумму около 500 млрд долларов; не было развернуто ни одного масштабного экономического проекта в сфере высоких технологий, который мог бы послужить «мотором» для экономики. Повторение этой провальной политики означает фактический отказ даже от тени модернизации. Откладывать в «кубышку» на «черный день» — это жизненная стратегия представителей старшего поколения. Их трудно за это винить — они многое повидали на своем веку. Но правительству следовало бы придерживаться более современных экономических стратегий. Либо самому в полном составе отправиться на пенсию.

В российской экономике ситуация неопределенности нарастает. Связано это с тем, что многие решения, к которым подталкивал кризис, так и не были приняты в надежде «пересидеть бурю». Самое главное — не произошло избавления от «токсичных активов». Неважно идет ли речь о частных или государственных компаниях. В обоих случаях причина одна и та же — собственность принадлежит «своим», а на «своих» законы рынка и конкуренции не распространяются. «Своих» надо поддерживать, потому что они «свои», а эффективно они работают или нет — это вопрос третьестепенный.  Клановая экономика оказалась неспособна к перестройке даже в  условиях мирового кризиса. Не принятые в 2009 году экономические решения закладывают дополнительные риски на 2010 год.

Экономическую стратегию властей можно проиллюстрировать примером гадания, принятого в северных российских деревнях, который иронично описала участница форума под «ником»  «Петровна»: «Девка должна высунуть голый зад из окна бани и ждать. Если мохнатая рука погладит — быть ей замужем, и за богатым. Голая и холодная — за бедным мужем. А если никто? Девицей оставаться». Выражаясь по-научному, первый вариант — рост экономики за счет роста цен на энергоресурсы; второй — спад экономики, возможно, вторая «волна» кризиса; третий вариант — стагнация.

Политическая ситуация в стране на сегодняшний день описывается буквой L, что наглядно продемонстрировал проведенный опрос. Рухнув с высот «суверенной демократии» и имперского экстаза в апатию и растерянность, общество не демонстрирует никаких признаков оживления. Складывается ощущение, что такое состояние может длиться бесконечно долго. 

Однако даже самое аморфное общество может активизироваться в случае превышения пороговых величин в двух сферах — в политике и экономике. В экономике таким порогом может стать очередной виток кризиса. Что касается политики, то следует вспомнить опыт «перестройки». Горбачев сознательно провоцировал политическую активность в СССР, и в какой-то момент процесс вышел из-под контроля. Началась «самодеятельность», на которую никто не рассчитывал. Иными словами, либерализация политической системы может повлечь за собой пробуждение спонтанной энергии масс. И где грань, за которой кончается управляемый процесс и начинается неуправляемый, никто толком не знает. Поэтому пока пытаются обойтись имитацией либерализации. Но эта стратегия работает до поры до времени.

Корреляция политических и экономических процессов может иметь следующий вид в виде матрицы сценариев:

Таблица.1. Матрица сценариев

Вторая «волна» кризиса вполне может спровоцировать массовые выступления трудящихся и безработных. Скрыть происходящее не удастся, а валить на «мировую закулису» уже не получится, поскольку общественная тревожность достигнет пиковых значений и потребует «разрядки». Для предотвращения «русского бунта», т.е. неуправляемого массового протеста, власти могут пойти на инициирование очередной военной кампании. Возможны также «дворцовые перевороты» с приходом к власти настоящего диктатора с репрессивной программой «зачистки» элит, вместо «национального лидера», пишущего в разгар кризиса статью «Как трудно уволить человека». Прогнозировать в этой ситуации трудно. Могут сработать случайные факторы, которые будут иметь решающее значение для поворота событий в ту или иную сторону.

В случае роста экономики консервация политсистемы наиболее вероятна. Она предотвратит раскол в элитах, позволит решить ряд экономических проблем и отложить модернизацию «на потом».

В случае стагнации экономики наибольшие шансы появляются у проекта «имитационной модернизации» Медведева. «Тонкая настройка» политической и экономической систем без резких телодвижений по принципу «лишь бы не было хуже».

Поскольку российская экономика зависима от Запада, то путей борьбы с этой зависимостью в российской элите нашли пока два: сближение с Западом и «крепость Россия». Наметился, правда, и третий путь. Энергетические контракты, подписанные с Китаем, свидетельствуют о том, что Путин и группа Сечина решили уравновесить зависимость от Запада зависимостью от Поднебесной. В качестве «шпильки» Западу такая тактика эффективна, но простая логика подсказывает, что двойная зависимость не самое лучшее решение. Пытаться создать конкуренцию между Западом и Китаем за российские энергоресурсы — пустая затея. Не потому, что этой конкуренции нет. Она уже есть. Просто у Китая и ведущих западных стран свои давно устоявшиеся «правила игры» и чекистские «разводки» эти правила нарушить не могут. Американцы даже не смогли заманить Китай в G2. Китайцев устраивает нынешний расклад.

  Отсутствие в элитах консенсуса по поводу того, куда двигаться дальше, обернулось для всей системы в целом тем, что Путин называет «цугундером». Выражаясь на языке теории систем, в политической системе России нарастает энтропия, т.е. ситуация неопределенности. Причем она распространяется на всю систему — сверху донизу. Непонятно, кто реально принимает решения: президент или премьер. И вообще, каков механизм принятия решений. Это дезориентирует элиту, что в кризисной ситуации означает потерю управляемости государственной машины. «Тандем» беспомощно лавирует между «силовиками» с их идеей политической автаркии и «либералами», считающими, что без сближения с Западом из кризиса не выбраться.

Главный миф, который все еще оказывает гипнотическое действие на массовое сознание, можно сформулировать так: «Все решает Путин». Однако ситуация «болота» свидетельствует об обратном — Путин ничего не решает. Он блокирует принятие решений по ключевым вопросам во всех сферах: политической, экономической, идеологической. Медведев убеждает Обаму, что он за вступление России в ВТО, а Путин тут же придумывает комбинацию со вступлением в эту организацию «единым колхозом» с Белоруссией и Казахстаном, что просто невозможно. Медведев утверждает, что договор, который должен сменить СНВ-2, почти готов и остались детали, а Путин заявляет о нарушении паритета с США и необходимости развивать стратегические наступательные вооружения.  Те же противоречия выползают в вопросах с санкциями против Ирана и массе других проблем, требующих однозначного стратегического решения. Путин стремится все время внести неопределенность, «подвесить» вопрос, уклониться от ситуации выбора. В результате решения не принимаются по самым насущным проблемам внутренней и внешней политики. Но если математик может заявить, что Великая теорема Ферма не имеет решения, и со спокойной совестью отложить в сторону перо, то в государственном управлении отсутствие решения тоже является решением, которое влечет за собой цепь следствий. Государство, общество — это сложные системы, которые либо развиваются, либо деградируют. Других вариантов нет. Путинская «стабильность» — это не стояние на месте, а движение в сторону деградации и распада. Это стабилизец, который ничего хорошего не сулит, поскольку ведет к увеличению энтропии, а следовательно, дезорганизации всей системы. Российская политическая система саморазрушается безо всякого бунта и происков «врагов». Но любая система стремится к уменьшению энтропии. Поэтому даже при условии, что общество будет пассивно взирать на происходящее, элитам придется как-то выбираться из сложившейся ситуации.

По большому счету вариантов элитных раскладов всего два: консенсус на основе нового «элитного договора» или раскол и война элит со всеми вытекающими из этого последствиями. Характер взаимоотношений с Западом является при этом определяющим, т.к. именно в этой точке сосредоточены основные противоречия между «либералами» и «консерваторами», или, в терминах американских аналитиков из Stratfor, между «цивиликами» и «силовиками».

Отказ от конструкции «тандема» является одним из ресурсов укрепления системы без ее значительного реформирования. Это сценарий мягкой отставки одного из «тандемократов». При реализации конфликтной модели к власти возвращается Путин, но система существенных изменений не претерпевает. Медведев с почетом покидает свой пост.

В ситуации сближения с Западом Путин так же почетно сдает полномочия и на первый план выходит Медведев со своими модернизационными идеями.

Ключевое значение для реализуемости этих сценариев имеет «элитный пакт о ненападении», т.е. отказ от передела собственности. Но именно в этом вопросе крайне сложно прийти к консенсусу, поскольку «либеральная» и «консервативная» экономические модели друг с другом не стыкуются. Кризис вынуждает определяться с выбором в пользу той или другой модели. Для системы в целом любое изменение, ведущее к большей определенности, лучше сохранения неопределенности.

Исходя из этого, весьма вероятен элитный раскол по сугубо экономическим причинам. Показателен заочный спор Гонтмахера и Чубайса, который является отражением двух непримиримых позиций. Гонтмахер считает, что без политической либерализации не может быть экономической модернизации, а Чубайс доказывает, что в экономике масса проблем, которые надо порешать, а демократия потом приложится сама собой. Симптоматично заявление Медведева, которое он сделал на  церемонии вручения госнаград: «Сейчас перед нашей страной стоит целый набор новых проблем или, как принято говорить в ХХI веке, новых вызовов. Мы с ними, надеюсь, более или менее справляемся. Есть необходимость существенным образом поменять и экономику нашу, и социальную сферу, и даже политическую систему, потому что ничего нет застывшего». Стабилизец или перемены — примерно такой выбор стоит и перед элитами, и перед обществом. Это тот случай, когда договориться не получается. Выбор делать придется. И обществу не удастся уклониться от выбора, т.к. элиты непременно втянут в свои разборки всю страну.

В книге «От первого лица» на вопрос корреспондентов, кто из политических лидеров ему больше всего импонирует, Путин сначала ответил вроде как в шутку, что Наполеон, а потом уже «всерьез» назвал де Голля. Первый из двух великих французов предупреждал, что «перевороты делаются брюхом», а второй изрек: «Политика — слишком серьезное дело, чтобы доверять его политикам». Рано или поздно обществу придется оторваться от телевизора и включиться в решение насущных политических вопросов. Элитам было оказано слишком большое доверие, которого они не оправдали. В какой форме произойдет возвращение общества в политику — на этот вопрос даст ответ наступающий год.

Фотография РИА Новости