Интервью с ректором Свято-Филаретовского института проф.-свящ. Георгием Кочетковым

«Ежедневный журнал»: Отец Георгий, какие события в общественной и церковной жизни России в минувшем году были, с Вашей точки зрения, наиболее важными?

Свящ. Георгий Кочетков: В церковной жизни, конечно, прежде всего избрание нового патриарха и многочисленные административные, управленческие и кадровые изменения, связанные с его деятельностью, а также его выступления, заявления, достаточно важные определения, многочисленные богослужения.

А в общественной и церковно-общественной жизни эпохальным событием прошедшего года, на мой взгляд, была фактическая отмена смертной  казни.

«ЕЖ»: Как Вы считаете, каким образом это событие может повлиять на наше общество?

О.Г.: Это решение имеет прежде всего духовное и нравственное значение, хотя и юридическое, конечно, тоже. Я представляю себе, что испытывали люди, которые могли быть подвергнуты высшей мере наказания (особенно те из них, кто был невиновен и стал жертвой судебной ошибки или других обстоятельств), узнав о том, что действующий в нашей стране мораторий на смертную казнь не только продлен, но фактически привел к отмене смертной казни. Это, конечно, не может не сказаться на общем настроении общества, которое, будем надеяться, станет менее агрессивным, менее жестоким, менее злобным. Люди слишком привыкли грозить друг другу какими-то тяжкими карами, слишком привыкли к крайним вариантам развития событий, к крайним мерам. Это как раз то, чего не было, скажем, сто лет назад в царской России. Тогда смерть любого человека — будь то самоубийство, или убийство, или просто обычная смерть — воспринималась куда более внутренне, сердечно. Люди были не безучастны к таким вещам. Если вспомнить, что в XIX веке в России за 80 лет было осуществлено лишь 150 смертных казней, то можно себе представить, каковы были настроения общества. Убийства были, но прежде всего это были убийства на войне или от рук террористов. А убийств «государственных» и бытовых было очень немного. Это очень важно. На самом деле, отмена смертной казни — вещь, которая, может быть, еще не оценена обществом в полной мере. А ведь нам надо благодарить Бога за это. Так же как и воздать по достоинству тем, кто принимал это решение, — высшему политическому руководству страны.

«ЕЖ»: Вы говорили о решениях, принятых при новом патриархе. Одно из них — создание Межсоборного присутствия. Какие перспективы в церковной жизни Вы видите в связи с началом его работы?

О.Г.: Межсоборное присутствие впервые соберется в конце января. Этот совещательный орган по плану должен содействовать высшей церковной власти Русской Православной Церкви в подготовке решений, касающихся наиболее важных вопросов её жизнедеятельности. Межсоборное присутствие будет обсуждать богословские и богослужебные вопросы, коллизии церковного управления, церковного право, проблемы пастырства, миссии, духовного образования, взаимоотношений Церкви и общества, Церкви и государства, Церкви и иных конфессий и религий.

Задача Межсоборного присутствия — предварительное изучение вопросов, рассматриваемых Поместным и Архиерейским соборами, а иногда и Священным синодом, и подготовка проектов решений по ним. Посмотрим, как оно будет организовано, насколько будут эффективны его труды, насколько будут использованы те возможности, которые потенциально заложены в такого рода формах организации церковной, духовной жизни. Если Межсоборное присутствие хоть в малой степени позволит возродить практически отсутствующую сейчас в нашей церковной практике соборность, то это учреждение уже будет полезным и оправданным.

Люди должны научиться друг друга слушать, они должны перестать думать, что лишь они сами — единственный критерий истины. Ведь, к сожалению, для многих только их собственное видение представляет собой истину в последней инстанции. Нам необходимо научиться видеть, что истина проявляет себя многообразно. Нет двух, или трех, или многих истин — истина одна. Но нужно научиться видеть, что Дух творит Себе форму, и что один и тот же Дух может создавать разные формы воплощения истины, правды Божьей, Божьей справедливости, праведности. Очень важно, чтобы это вошло в сознание церковных людей.

Будем надеяться, что церковная мысль благодаря работе Межсоборного присутствия оживится, что будет меньше суеверий и анахронизмов, что в церкви возникнет какая-то динамика, творческий дух. Всего этого нам сейчас не хватает. Думаю, что это самое главное, уж не говоря о том, что Межсоборное присутствие должно быть источником полезных, полноценных, не произвольных, а духовно обоснованных в рамках православной традиции решений тех или иных вопросов.

Проблем же в нашей церкви накопилось множество, и они пока еще не решаются, идет лишь подготовка к их решению. Или бывает так, что решаются они только административным путем, что очень опасно для церкви. Потому что церковь — не административный аппарат, не просто что-то чисто земное и человеческое. Церковь есть организм, который напоен Христовой Любовью, силой крестной и воскресной Любви. И пока это не будет явлено, церковь не будет похожа на себя, не будет такой, какой она должна быть.

Так что можно возлагать большие надежды на Межсоборное присутствие, хотя конечно же не надо переоценивать его значение. Потому что всех проблем оно всё равно не решит. Нужно многое еще сделать для того, чтобы возродилась соборность, особенно местная, идущая снизу, чтобы возродилась церковная ответственность каждого человека.

«ЕЖ»: Одно из решений, которые направлены на нормализацию приходской жизни, — это введение в штат приходов социальных работников, педагогов-катехизаторов и молодежных лидеров. Как Вы думаете, могут ли такие меры изменить ситуацию в приходе в лучшую сторону и насколько быстро?

О.Г.: Наверняка благодаря этому действительно возникнут какие-то новые возможности (хотя, конечно, будут и новые злоупотребления, это неизбежно). Дай Бог, чтобы миряне были больше включены в церковные служения, чтобы они научились взаимодействовать с иерархией. Дай Бог, чтобы священство научилось уважать мирян, их духовный потенциал, их деятельность. Дай Бог, чтобы просто-напросто сдвинулись эти дела повсюду в церкви, чтобы повсеместно появились те, кто напоминает о милосердии, организует реальную поддержку немощным, кто напоминает о нуждах молодежи и ведет входящих в церковь. Но, повторю, новые штатные единицы не решат всех проблем. Они могут создать благоприятную почву, если организовать их труд как служение, которое строится на вдохновении, призвании и личностном отношении к каждому. Это ни в коем случае не должно быть работой с целью добывания хлеба насущного.

Не исключено, конечно, что для кого-то это будет очередной кормушкой. Поживем — увидим. Но шанс на улучшение церковной жизни есть.

«ЕЖ»: А что может радикально улучшить ситуацию в приходах?

О.Г.: Прежде всего — раскрытие общинно-братского потенциала. Приход не может стать общиной, не может стать братством, поскольку он всегда в чём-то противоположен общине и братству, ведь он строится на географическом принципе и тем самым включается скорее в социальную и геополитическую структуру. Приход в наше время — это, по словам проф.-протопр. Виталия Борового, «место, куда замечательные люди приходят… и уходят», потому что между собой их мало что связывает. На приходе, как известно, можно всю жизнь простоять бок о бок с человеком, не зная как его зовут, какие у него проблемы, какова его жизнь. Община же и братство строятся на личностном общении и братской любви ради совместного служения Богу и ближним. Общинно-братские связи, в отличие от приходских, неформальны, и поэтому более глубоки и долговечны. Они не нуждаются в постоянной оглядке на мнение начальства, на внешние удобства и выгоды. Они не живут счётами, расчётами и отчётами. Они живут духом любви, свободы и личной ответственности пред Богом, ближними и своей совестью. Именно этот опыт общения во Христе, братского единства и совместного служения Богу и Церкви лежит в основе церковной жизни. Но не всегда он проявляется в полной мере. Церковь вспоминала его прежде всего тогда, когда ей грозила опасность. Так это было на Украине во времена Брестской унии, так это было в предсоборные годы в начале XX в. в России или в среде русской эмиграции, так это было и в годы советских гонений. Общинно-братская жизнь и сегодня может восполнить недостатки жизни официально-церковной и приходской.

Приход может или мешать процессу становления этих форм жизни, или способствовать ему. Но без этого церковь не решит проблем своей внутренней жизни и служения людям в падшем мире.

Беседовала Анна Алиева