Случай очевидный, рационализация налицо, рационализация…эта…
осуществлена в ходе эксперимента…
Не хотелось бы подставлять под удар доброе
начинание, гасить инициативу народа.

Профессор Выбегалло
(А. и Б.Стругацкие. «Сказка о тройке»)

В России, вследствие глобального потепления, ухудшатся «условия автомобильных перевозок по замерзшим рекам», а также будет свирепствовать геморрагическая лихорадка, - этот феерический прогноз содержится не в какой-нибудь газете «Новости Усть-Урюпинска», а в серьезном научном труде «Оценочный доклад об изменениях климата и их последствиях на территории РФ», подготовленном Росгидрометом в 2008 году и легшим в основу Климатической доктрины РФ.

Как Россия разорится на кондиционерах
В связи с тем, что большинство российских граждан не знакомы с этим фундаментальным опусом, спешу ознакомить их хотя бы с содержанием общего резюме.

Дело вот в чем: если Глобальное Потепление существует, то Россия является одной из немногих стран, которые становятся его нетто-бенефициарами. Для России потепление означает увеличение вегетационного периода и уменьшение отопительного сезона.

И вот перед нашими отечественными выбегаллами, крепящими научную солидарность с иностранной Тройкой в лице IPCC (International Panel for Climate Change, комиссии при ООН, доклады которой и являются библией климатических алармистов), стояла неразрешимая задача: доказать, что Россия от глобального потепления проиграет.

К задаче они подошли творчески. «В связи с потеплением в ХХ веке площадь льдов уменьшилась», — сообщают они о Северном морском пути. «Однако более частое появление айсбергов увеличивает риск для морских перевозок».

Ау, моряки, вы слышите? Море не замерзнет, поэтому хуже будет плавать.

«Продолжительность отопительного периода сократится», однако увеличатся «затраты на охлаждение помещений с помощью кондиционеров».

Интересно, когда «Норильский никель» разорится на кондиционерах?

Рост температуры обеспечит «положительный тренд урожайности культур» (ну слава богу!), но — внимание! — «может возрасти неблагоприятное воздействие насекомых — вредителей сельскохозяйственных культур — на валовые сборы продукции растениеводства».

Это, конечно, мудрое замечание, что если в России начнут расти ананасы, то заведутся и вредители оных. Из этого замечания прямиком следует, что виноград лучше всего выращивать на Северном полюсе, потому что там нет филлоксеры.

Но что там вредители!

 Оказывается, потепление может изменить условия «распространения определенных инфекционных и паразитарных болезней», среди них «клещевой энцефалит, геморрагическая лихорадка, лихорадка Западного Нила». Насчет клещей — это да, придется прививаться. Но вот геморрагическая лихорадка в числе глобальных угроз России поразила меня в самую пятку.

Доклад также сообщает, что уровень Каспия будет или повышаться, или понижаться. Что именно Каспий будет делать, неизвестно, но известно, что это будет из-за глобального потепления и что в связи с оным в России будут чаще случаться а) засухи, б) наводнения. Так понос или золотуха, ребята?

Доклад также сообщает, что «число учтенных лесных пожаров в России в конце ХХ – начале ХХI века увеличилось». Святая правда, но при чем тут глобальное потепление? В Забайкальском крае, например, последние годы а) горело вдоль дорог, по которым удобно вывозить потом подгоревший лес в Китай, б) после введения запрета на экспорт леса-кругляка, экономического кризиса и падения спроса на русский лес в Китае гореть перестало. То есть пожары в Забайкальском крае были несомненно вызваны антропогенным фактором, но это был не диоксид углерода.

Ну и, наконец, ухудшатся «условия автомобильных перевозок по зимникам и замерзшим рекам». Ну что тут возразить? Разве что сообщить авторам доклада, что в случае ухудшения условий автомобильных перевозок по замершим рекам откроются возможности круглогодичного судоходства по внутренним водным путям.

Индуцированная ложь
Помимо апокалипсических прогнозов относительно того, что мы разоримся на кондиционеры и помрем от геморрагической лихорадки, доклад содержит и то, что я назову индуцированной ложью. В частности, он сообщает, что «наблюдалось негативное воздействие волн тепла… на уровень заболеваемости и смертности в отдельных группах населения».

Почему я называю это утверждение ложью? Потому что не каждый обратит внимание на слова «в отдельных группах населения». Абзац сконструирован так, чтобы читатель сделал вывод, что люди мрут от жары. Так вот: это вранье. Каждый образованный человек должен знать, что смертность в любой стране мира, будь то США или Россия, растет в холода, и чем ниже температура, тем больше смертность. Наших отечественных выбегалл мало извиняет тот факт, что этот способ вранья (как и приведенные в резюме графики) они передрали из AR4 (Forth  Assesment Report) IPCC, где также описано влияние роста температуры на «some aspects of human health, such as heat-related mortality in Europe».

Вообще списывали отечественные выбегаллы, как двоечники: написали, например, что вырубка лесов и замена их пашней ведет к потеплению. Могли бы посмотреть в свой же собственный иностранный подстрочник и обнаружить там, что вырубка лесов (если они, конечно, не экваториальные) способствует похолоданию, потому что вместо темного леса образуется поле, покрытое отражающим солнечный свет снегом. («deforestation has caused snow-covered forests with relatively low albedo to be replaced with open, snow-covered areas with higher albedo», AR3, IPCC)

Об утроении природных катастроф
Один пример скрытого вранья стоит разобрать подробно и особо. В российском докладе заявлено:

«По оценкам Всемирной метеорологической организации, Международного банка реконструкции и развития и других международных организаций, в настоящее время отмечается устойчивая тенденция увеличения материальных потерь и уязвимости общества из-за усиливающегося воздействия природных явлений».

Тут дело вот в чем: на протяжении последнего десятилетия климатические алармисты всех сортов и мастей пытаются доказать увеличение количества засух, тайфунов, наводнений — словом, всего, что раньше объясняли Концом Света, а ныне объясняют Глобальным Потеплением.

Так вот: это еще ни разу ни удалось. AR4 IPCC сообщает, что “it is difficult to demonstrate statistically a change in the occurrence of extreme floods and storms”,  что “the most comprehensive study on annual extreme daily flows did not find any consistent trends” и что “overall number of tropical cyclones have shown little variation over the past four years”.

Это не помешало IPCC заявить о росте природных катастроф… в будущем времени и в сослагательном наклонении. В Summary for Policymakers IPCC пишет о «very likely increase in frequence of hot extremes, heat waves and heavy precipitation». И «likely increase in tropical cyclone intensity». Иначе говоря, это очередной пример индуцированной лжи. Расчет строится на том, что читатель резюме не обратит внимания на будущее время и не полезет в сам доклад, который признает, что в настоящем имеется little variation и no consistent trends.

Теперь — о потерях при катастрофах.

Из всего огромного многообразия текстов на тему катастроф IPCC обнаружило одну-единственную работу эксперта Роберта Мюир-Вуда, который в 2006 году попытался выяснить, сводится ли наблюдаемый рост страховых выплат к социальным факторам, ибо понятно, что повалить где-то линию электропередач тайфун может только тогда, когда там провели электричество. Так вот: согласно Мюир-Вуду, с 1950 по 2005 год зависимости потерь от роста температуры не наблюдается.  Однако если считать с 1970 по 2005 год, то можно натянуть 2-процентный рост в связи с потеплением, — и AR4 IPCC процитировал именно эту часть работы. «One study has found that while the dominant signal remains that of the significant increases in the values of exposure at risk, once values are normalised for exposure, there still remains an underlying rising trend».

В настоящий момент именно эта фраза стала поводом для крупного скандала. Работа Мюир-Вуда на момент ее цитирования в докладе была не опубликована, не прошла научного рецензирования, а сам автор работы и участники семинара, на котором она была оглашена, считали, что эта работа доказывает, что рост потерь при катастрофах объясняется исключительно социальными переменами.

«Люди усиленно искали доказательство того, что тут может быть замешано глобальное потепление, и не нашли. Работа Мюир-Вуда является тому подтверждением», — заявил Роджер Рильке, профессор Колорадского университета, по поручению которого Мюир-Вуд и подготовил свою работу. И многим очень интересно, почему на основании неотрецензированного абзаца, с которым был несогласен сам автор, политики всего мира кричат о кошмарных катастрофах, тайфунах и ураганах.

Так вот: похоже, наши отечественные выбегаллы не заметили особенностей деликатного применения будущего времени и осторожной ссылки на «one study”  у зарубежных коллег. И шарахнули  со всей прямотой сообщества, натренированного долгой борьбой за научный коммунизм: «За период 1991-2005 в России в среднем ежегодное увеличение числа ОЯ (опасных явлений) составляет 6,3%».

Ни в коей мере не подвергая сомнению выдающуюся точность наблюдений, я, как филолог, хочу сообщить гражданам ученым, что это значит, что к 2005 году, по сравнению с 1991-м, количество опасных природных явлений в России выросло на 235%, а к прошлому, 2009-му, ровно втрое, на 300,3%.

Как-то мне представляется, что утроение опасных природных явлений с 1991 года мы все в России наблюдали бы невооруженным глазом.

О росте температуры на 1,29 градуса
Я никогда бы не решилась подвергать сомнению еще одну цифру, приведенную в докладе, если бы блестящую работу по ее оценке не проделали Андрей Илларионов и Наталья Пивоварова из  Института экономического анализа (ИЭА).

Дело в том, что, согласно IPCC, за прошедшее столетие температура повысилась на 0,74 градуса. Согласно докладу Росгидромета, средняя температура по России увеличилась на 1,29 градуса.

Само по себе это не вызывало бы удивления — в приполярных районах и колебания резче. Однако ИЭА обнаружил странную закономерность. Как известно, температура в крупных городах растет быстрее — это так называемый эффект городского тепла. То есть масштабы повышения температуры пропорциональны не только глобальному потеплению, но и численности данного населенного пункта. Это опять-таки не вызывает удивления.

Удивление Андрея Илларионова вызвало то, что в городах с населением менее 7 тыс. человек (то есть тех, где эффект «городского тепла» сведен к минимуму, потепление составляет 1,05 градуса, а для городов с население более 250 тыс. чел. — 1,25 градуса.

Еще более поразителен эффект, если сравнить города с населением менее 1 тыс. человек (рост 0,87 градуса) и свыше 530 тыс. чел. (рост 1,35 градуса).

«Получается, что официальная цифра фактически отражает потепление не по всей территории страны, а по территории самых крупных ее населенных пунктов», — констатирует Андрей Илларионов.

О наиболее важном парниковом газе
Ну и, наконец, личная просьба уважаемым авторам доклада, числом 30, от «Анисимов» до «Ясюкевич», а также двум головным научным учреждениям, «ГУ «Главная геофизическая обсерватория им. А.И. Воейкова» и ГУ «Институт глобального изменения климата и экологии Росгидромета и РАН», а также лично руководителю Росгидромета А.И. Бедрицкому, возлавлявшему научно-координационный комитет по подготовке вышеназванного эпохального труда.

У меня, как у скромного кандидата филологических наук, совершенно шарики за ролики зашли при попытке понять утверждение о том, что диоксид углерода «является наиболее важным по влиянию на климат парниковым газом».

Дело в том, что диоксид углерода поглощает незначительное количество солнечного тепла. Даже в случае увеличения концентрации его в атмосфере вдвое температура Земли увеличится на 0,5 градуса.

Самым распространенным парниковым газом является водяной пар (а по способности удерживать тепло — метан, в 21 раз сильнее СО2). Человечество ежедневно выбрасывает в атмосферу 70 млн тонн CO2. Одновременно в атмосферу выбрасывается в 24 000 раз (в двадцать четыре тысячи) больше водяного пара.

Поэтому, чтобы напугать нас глобальным потеплением, алармисты пытаются представить дело так, что выбрасываемый нами в атмосферу диоксид углерода подействует как катализатор и увеличит количество водяного пара, который и является наиболее важным парниковым газом. И все бы хорошо, если бы водяной пар в атмосфере не означал облака, а как именно поведут себя облака, не знает никто («probably the greatest uncertainty in future projections of climate arises from clouds and their interactions with radiation». AR3 IPCC).

Вам не кажется, господа, что, учитывая вышесказанное, утверждение о том, что диоксид углерода «является наиболее важным по влиянию на климат парниковым газом» — опять-таки случай индуцированного вранья?

Вообще удивительное дело — Запада Кремль не любит. Попробуй образуйся какое-нибудь НКО, которое заинтересуется, кого там мочат на Кавказе — сразу они будут и шпионы, и диверсанты, и волки в овечьей шкуре. А тут ничего: сидит в России государственный орган, который, пользуясь AR4 IPCC как подстрочником,  утверждает, что в результате потепления Россия проиграет, — и его размышления ложатся в основу аж Климатической доктрины РФ.

Теперь мне могут сказать: а что я так взъелась на этих отечественных выбегалл? Ну, рассказали, что по воде, когда она растает, плавать будет плохо, а ездить совсем будет нельзя. Но плохого-то что?

А плохо то, что в России чудовищная экология. Что Ангарск болеет из-за «Роснефти». Братск — из-за Дерипаски. Астрахань — из-за Газпрома. А президент Медведев, вместо того чтобы слово сказать про Ангарск или Астрахань, едет в Копенгаген бороться с глобальным потеплением и ухудшением условий автомобильных перевозок по замерзшим рекам.