Русская революция – 3
8
Мы ошибались, думая, что народ ходит на выборы из страха репрессий, как в сталинскую эпоху, или чтобы избежать неприятностей на работе в послесталинские времена. Они ходили по своей воле, чтобы проголосовать за свое советское правительство. Так что от Смоленска до Ташкента не ждали они студента, а когда «студент» пришел и стал собираться у судов, чтобы выразить сочувствие тем, кого судили за инакомыслие, то работяги, которых гэбисты, хорошо напоив, привозили к судам, говорили нам: «Cюда бы бульдозер, да давить вас всех». Они действовали по заказу ГБ, но говорили они нам то, что чувствовали сами.
В сцене у суда сошлись две России — большевистская и другая. После победы большевиков в стране образовалось две группы населения: те, кто пошел за большевиками, их было большинство, и те, кто большевизм не принял. Значительная часть интеллигенции образовала молчаливую оппозицию. Молчание на долгие годы стало уделом тех, кто отрицательно относился к советской действительности. Альтернативой были подвалы ЧК и пуля в затылок.
Новая советская интеллигенция поначалу с энтузиазмом включилась в строительство социализма, но с ходом времени стала испытывать сомнения в правильности пути, избранного Сталиным, а после войны стали появляться группы молодежи, которые критически относились к самой идее построения социализма. После отмены глушения эти люди образовали основную аудиторию слушателей иностранных радиопередач, а также читателей и распространителей самиздата, который стал лавинообразно нарастать. Активизация «Другой России» заметно усилилась после смерти Сталина и прекращения массовых репрессий.
В это время произошла эпохальная перемена в установках советского руководства: они отказались от расстрела как главного инструмента управления обществом. Сделали они это потому, что устали дрожать по ночам, прислушиваясь к звуку автомобиля, подъезжающего к подъезду. Одним из последствий этого события стало снижение уровня страха и бурное развитие свободомыслия, которое начало быстро разрушать коммунистическую идеологию. Стало вырабатываться ироническое, а затем и издевательское отношение к советской действительности:
Удивили всю Европу, показали простоту.
Десять лет лизали ж..., оказалось, что не ту.
Но народ не унывает,
терпеливо съезда ждет.
Знает: партия родная ему новую найдет.
Мы Америку догнали по удою молока
И по мясу бы догнали, да х... сломался у быка.
Обеспечивать диктатуру мировоззрения, когда граждане распевали такие частушки, становилось все труднее.
9
В середине 60-х годов в СССР появилось правозащитное движение. Его участники выступали с письмами, протестующими против политических арестов. Они требовали от правительства СССР соблюдения декларации прав человека ООН, утверждающей право на свободу убеждений и их распространение. Участники движения выступали открыто, ставили под письмами свои имена и адреса. Они заявляли также, что их движение не преследует политических целей и исходит из чисто нравственного принципа — не могу молчать, даже если меня за это арестуют. Политических целей у движения не было, но был некий политический идеал, который можно определить как демократический социализм.
Движение за права не было антисоветским. Среди многих сотен его участников можно насчитать двух-трех открытых антикоммунистов. Его участники не были против построения социализма в СССР, но требовали от властей соблюдения права на свободу убеждений, то есть то, что было абсолютно неприемлемо для коммунистической идеологии, которая могла утверждать себя только на основе единомыслия.
Документы движения все шире распространялись по стране и широко освещались в западной печати. Стоило властям арестовать участника движения, как сообщения об этом сразу же появлялись во многих западных газетах. В результате действий участников движения в СССР впервые появилась протестная правда, своего рода гласность. Постоянные разоблачения незаконных действий властей чрезвычайно вредили авторитету СССР и подрывали легитимность власти. Движение не преследовало политических целей, но действиями своими оно существенно расшатало монолитность советского строя и приблизило его крушение.
В начале 70-х годов началось еврейское выездное движение. Власти не препятствовали участникам движения уезжать на Запад. Многие воспользовались этой возможностью, особенно те, кто уже отбыл срок за участие в протестах. В результате эмигрировало примерно 80% активных участников движения. Тем самым они сказали властям, что жить в стране, в которой сажают в тюрьму за убеждения, они больше не желают.
Правозащитники осуществили свое право на выбор места жительства, но, поступив так, они оставили то дело, которое сами начали и которое без них сошло на нет. Мариэтта Чудакова говорит, что после крушения советской власти в 1991 году многие спрашивали: почему они не возвращаются? Они не вернулись. Из ведущих участников демократического движения не вернулся никто.
С появлением демократического движения «Другая Россия» открыто заявила о себе. Те, кто принадлежит к ней, исповедуют либеральные ценности, которые осуществлены в западных странах в виде демократии со свободой слова, многопартийной системой, свободными выборами, независимыми судами и равенством всех перед законом.
Существование двух Россий означает, что гражданская война не окончена. Исход ее будет зависеть от того, сможет ли «Другая Россия» убедить «Первую Россию» отказаться от своих заблуждений и обратиться к общечеловеческим ценностям. Немецкой интеллигенции удалось убедить свой народ, что он ошибся, пойдя за Гитлером, и на этом пути совершил страшные преступления. Сможет ли российская интеллигенция пробудить совесть у своего народа?
Мужицкое царство не состоялось. Состоялась большевистская тирания, державшаяся на тотальных репрессиях. Заблуждения народа являются преступными заблуждениями, потому что они оправдывают моря крови, пролитые коммунистическими правителями. Если народ не сумеет отказаться от своих иллюзий и признать свою вину за участие в преступлениях, творившихся коммунистической властью от его имени и с его участием, его ждет неизбежное духовное вырождение и он никогда уже не будет великим народом, каким был на протяжении всей своей тысячелетней истории, до того как его постигла большевистская катастрофа.
