Кучер и лошадь

Начало 1970 года в СССР ознаменовалось политическим скандалом. 19 марта появилось Открытое письмо Андрея Сахарова, Валентина Турчина и  Роя Медведева к руководителям партии и правительства с требованием, а точнее, предложением демократизации общества.

Только что танки Варшавского договора проутюжили Прагу, в СССР был разгромлен самиздат, стало все чаще мелькать имя Сталина, которое после XX съезда КПСС было под негласным запретом. Повеяло застоем.

И именно в это время появляется Открытое письмо, в котором, пусть с оговорками, необходимыми в такой «переписке», но авторы выступают за десталинизацию общества, за социализм  с человеческим лицом.

Подписанты предлагают программу демократических мероприятий на ближайшие годы, предупреждая, что в противном случае страну ждут большие неприятности.

В письме указывается на характерные черты надвигающегося глубокого кризиса: застойные процессы в экономике, экологические проблемы, бедственное положение в сельском хозяйстве, «признаки инфляции», усиливающийся бюрократизм, «симптомы коррупции», растущая преступность, массовый алкоголизм населения, начальные явления наркомании.   

Специальный акцент делается на отставании малобюджетного образования. Достается и внешней политике, для которой еще «характерны мессианство и излишняя амбициозность».

Источник негативных явлений авторы письма видят в   «антидемократических традициях и нормах общественной жизни,  сложившихся в сталинский период и окончательно не ликвидированных и по сей день». Они подчеркивают, что «внеэкономическое принуждение, ограничения на обмен информацией, ограничения интеллектуальной свободы и другие проявления антидемократических извращений социализма, имевшие место при Сталине, у нас принято рассматривать как некие издержки  процесса индустриализации. Считается, что они не оказали серьезного влияния на экономику страны, хотя и имели тяжелейшие последствия в политической и военных областях, для судеб обширных слоев населения и целых национальностей».

Особо Сахаров, Турчин и Медведвев говорят о важности свободы слова и обмена информацией. Они констатируют: «Правдивая информация о наших недостатках и отрицательных явлениях засекречивается на том основании, что она «может быть использована враждебной пропагандой». Обмен информацией с зарубежными странами ограничивается из боязни «проникновения враждебной идеологии». …Налицо явное недоверие к творчески мыслящим,  критическим активным личностям. В этой обстановке создаются условия для продвижения по служебной лестнице не тех, кто отличается высокими профессиональными качествами и принципиальностью, а тех, кто на словах отличаясь преданностью делу партии, на деле отличается лишь преданностью своим узко личным интересам или пассивной исполнительностью. …Ограничения свободы информации приводят к тому, что не только затруднен контроль за руководителями, не только подрывается инициатива народа, но и руководители промежуточного уровня лишены и прав и информации и превращаются в пассивных исполнителей, чиновников. Руководители высших органов получают слишком неполную, приглаженную информацию и тоже лишены возможности эффективно использовать имеющиеся у них полномочия».

Специально отмечают авторы «проблему взаимоотношений государства и интеллигенции». Они пытаются убедить власть: «Свобода информации и творчества необходима интеллигенции по природе ее деятельности, по ее социальной функции. Стремление интеллигенции к увеличению этой свободы является законным и естественным. Государство же пресекает это стремление путем всевозможных ограничений, административного давления, увольнений с работы и даже судебных процессов. Это порождает разрыв, взаимное недоверие и глубокое взаимное непонимание…»

Авторы письма характеризуют этот разрыв как самоубийственный.

Читая это обращение к власти, предлагаемые меры в виде «плана мероприятий» — амнистия политзаключенных, отмена графы «национальность» в паспорте, постепенная ликвидация прописки, отмена предварительной цензуры, создание при органах власти советов из специалистов и тому подобное — нельзя не заметить, как они по сути все еще актуальны, несмотря на то, что многое, казалось, было осуществлено в 90-е годы.

Все, о чем предупреждали власть авторы письма в далеком 1970 году, вновь расцвело махровым цветом к 2010-му: признаки сталинизма и национализма, разрыв между интеллигенцией и властью, бескультурье, коррупция, алкоголизм, наркомания. И снова в моде «народные целители» разных направлений, подсовывающие старые рецепты, по которым уже угрохали не одно поколение россиян: то «православие, самодержавие, народность», то «свобода, равенство, братство» по большевистско-советскому образцу. 

Противники подлинной демократии и либерализма постоянно пугают остальных уроками «лихих», демократических 90-х, приводя цифры убитых в бандитских разборках и даже умерших с голода. Конечно, цена падения советского строя и развала СССР велика. Но это цена за прошлое, а не за будущее.

А демократии в России так и не было, ей никак не дают пережить младенческий возраст — какая-то фатальная повышенная «детская» смертность у демократии в России. 

Нынешняя власть пытается соединить суррогатные формы рынка, «суверенной демократии» и «вертикали власти». Она все время говорит или подразумевает некую политическую диалектику: вот сейчас еще нельзя, но когда-нибудь, очень постепенно и осторожно, будет можно. Придет время, и они скажут. А пока все еще нужен надзор, постоянный мониторинг — как бы чего не вышло — и ограниченная дееспособность для народа.

А России как раз требуется не постельный режим, а больше двигаться, не искусственная вентиляция легких, не разрешение дышать под контролем «врачей», а ровное и свободное дыхание.

Она нуждается в пробуждении от тяжелых снов прошлого, и ее надо перестать пичкать мифологическим снотворным. 

Стране нужен масштабный косметический ремонт, чтобы не доводить дело до тяжелой пластической операции.

Россия должна нравиться себе без толстого слоя грима и стать привлекательной для окружающих, научиться улыбаться и радоваться, чувствуя и себя в безопасности, и не источая агрессии в адрес других.

Власти давно пора искать себе союзников среди умных и совестливых, а не жуликоватых, но преданных (тем более что преданность эта всем известная, от того же корня, что и предательство), привлекать инициативных и думающих, а не чиновников-перестраховщиков, опираться на патриотизм не крикунов, а переживающих.

Для всего этого нужна в первую очередь модернизация мышления и совести самой власти и оздоровление всего общественно-политического климата в стране.

Вот такая диалектика. Возможно ли она в современной России?.. Не знаю.

Но если отбросить мудрствования на кофейной гуще, если называть вещи своими именами, не прикрываясь стыдливыми эвфемизмами (ускорение, гласность, модернизация), то нам просто нужна — все та же демократизация.  Люди своим долготерпением заслужили доверие. А есть ли у них желание?..

Как недавно сказал мудрый Жванецкий, «дежуря по стране»: пора уже кучеру ослабить вожжи и все же довериться лошади, может быть, тогда, она приведет нас домой.

Фотография предоставлена автором