Люди длинной воли
Развернувшаяся с октября прошлого года (момента заключения пресловутых путинских соглашений в Пекине) острая дискуссия о потенциальных угрозах из Азии дала повод обоснованно порассуждать и о возможных путях предотвращения колонизации Восточной Сибири и Дальнего Востока со стороны опасного соседа. Поскольку я отдал известную дань указанной теме в ряде своих публикаций на страницах "Ежедневного журнала" (в частности в этой), то полагал бы уместным кое-что добавить.
Для понимания путей и хода экспансии Китая на азиатских просторах России следует обратить внимание на проблему цивилизационно-культурную. Если сжато, то она состоит в следующем.
Россия и Китай очевидно принадлежат не просто к разным цивилизациям, а к разным типам цивилизаций: идеологическому («христианской» или, политкорректно, «западной») в первом случае и географическому («желтой») — во втором. Отличие между этими типами заметно даже в названиях. Китайскую цивилизацию не называют даосской или конфуцианской, поскольку она существовала до Лао-цзы и Конфуция и была в основном рождена географической замкнутостью огромной территории. Чувство, связанное не только с географической замкнутостью, но также с экономической самодостаточностью, способствует образованию концепции "страна-цивилизация-мир" или "страна-цивилизация-центр мира". Другими словами, замкнутость и самодостаточность создают в умах представление о родной стране как отдельном мире размером с планету или же исключают из мира иные цивилизации, кроме собственной. Поэтому географическим цивилизациям традиционно чужда религиозная и территориальная экспансия вне границ, созданных природой. Нужная для выживания географической цивилизации плотность населения — носителя цивилизации в течение веков достигалась в результате последовательной политики ассимиляции иноцивилизационных элементов, будь они местными жителями, завоевателями или иммигрантами.
Перенаселение как цивилизационная проблема, обострившаяся к концу XX века, сильно поколебала существовавшие прежде изоляционистские представления Китая. Территориальная экспансия как средство преодоления демографического тупика существенно меняет цивилизационную программу. Потому трудно сомневаться в том, что Китай и Индия (также относимая к географическому типу цивилизаций) будут вынуждены в будущем пытаться увеличить свою территорию за счет демографически менее расторопных соседей.
Ситуация с оформленным, теперь уже официально, экономическим присутствием Китая на неевропейской части территории России чревата тем, что в конструкции «хозяин — колониальный работник» (именно так выглядят взаимоотношения китайских начальников и местного населения после известных соглашений) утрата культурной и даже религиозной идентичности русскими в Сибири и на Дальнем Востоке представляется не такой уж невероятной. Выражением этого, прежде всего, и является угроза демографической экспансии со стороны Китая как вынужденной цивилизационной потребности.
Китайская политика по регулированию рождаемости (прежде всего среди ханьцев, которые составляют 92% населения) привела к чудовищной половой диспропорции. Мальчиков рождается существенно больше, чем девочек. Это признано проблемой на уровне высшего руководства КНР. Почти 30 млн китайских мужчин испытывают проблемы с поиском брачного партнера в метрополии (речь не только о зарегистрированных отношениях, но и о гражданских). В России, как известно, обратная диспропорция, хоть и не в таких чудовищных масштабах.
Именно эти безбрачные переселенцы и составят основу трудовой миграции в соответствии с путинско-китайскими соглашениями на добывающих предприятиях Сибири и Дальнего Востока. Несложно догадаться о перспективах массированного присутствия китайской половозрелой массы в российской депопулированной глубинке. Заметим при этом, что китайцы не имеют религиозных предубеждений к внебрачным отношениям и браку с русскими. Даосы или конфуцианцы, а то и просто неверующие, они, не зная идеи Бога как надличного существа, объединены лишь общностью желтой расы. У китайцев нет в этой связи религиозных ограничений: водку пьют, свинину едят, добрачным сексом занимаются.
Историк Г.М. Осокин в своей замечательной, но малоизвестной за пределами Сибири работе «Московия на Востоке» писал о феноменально быстром переходе русских переселенцев под воздействием туземцев к язычеству. Православная вера приходивших в соприкосновение с иноверной средой русских оказывалась не столь крепкой, как это представлялось. Тем более теперь, в условиях авторитарной деградации и морального разложения, говорить о культурной и духовной силе русских на безлюдных окраинах империи не приходится. Да ещё и в ситуации унижения, какому подвергнуты россияне по воле Кремля с принятием путинских соглашений. Хуже того: русская среда местами даже очарована могуществом и влиянием растущего китайского соседа (мы — «зимбабве», а у них коррупционеров расстреливают). Так что представить себе уже в первом поколении детей от смешанных браков русских и китайцев конфуцианцами вполне возможно, а вот православными христианами — с трудом.
Однако выход все же есть. И несмотря ни на что, выход этот в самих людях.
К концу XI века в среде степняков-кочевников (речь о найманах, что по-монгольски значит «восемь» — по числу родов в племени) возник новый пассионарный слой недовольных и решительных людей. Противостояли они существовавшему тогда порядку, при котором высшая власть передавалась исключительно по праву рождения (ввиду сложности наследной процедуры ханом, к примеру, мог стать новорожденный, а не самый достойный из менее родовитых соплеменников). «Несогласные» были обделены теми, кто был выше их по происхождению, т.е. элитой, и своё недовольство им приходилось выражать по понятиям и правилам того времени. Они разбойничали. Хотя, пожалуй, это пристрастный взгляд из нынешнего XXI века. Именно к таким людям принадлежал «вываленный» (маргинальный, как сказали бы нынче) из традиционной племенной среды сын Есугея-багатура, Тэмуджин. Звали таких особых людей «люди длинной воли».Стоит ли тратиться на рассказ о невиданном импульсе, какой генерировала эта среда, когда всего лишь миллион монголов сумели подчинить себе на несколько веков безбрежное людское море — от Китая до Болгарии (население расколотого в XIII веке Китая, завоеванного монголами, составляло 100 миллионов. Соотношение 1 к 100, вполне сопоставимо с русской Азией). Несмотря на свою скромную численность, монголы сумели держать в повиновении покоренные народы и даже осваивать вновь приобретенные земли.
Итак, какой вывод из этого соображения следует сделать применительно к проблеме угрозы азиатской экспансии и «прилаживающейся» к этим угрозам кремлевской элиты?
«Люди длинной воли» в Хабаровске или Иркутске (а их, разумеется, совсем ничтожное количество), будь на то воля Провидения, вполне способны подчинить себе общественную ситуацию и установить необходимый контроль над продажной коррумпированной властью. Они в своем сущностном понимании и есть ХОЗЯЕВА, действующие когда «заступом», а когда и «копьём».
Не столицу следует переносить в Сибирь или на Дальний Восток, как, впрочем, и не перевозить туда чиновников (чем будет с неизбежностью сопровождаться такой переезд) и пассионарную молодежь (она и в европейской части пригодится), а дать всю реальную полноту власти людям, уже живущим там. Надо прекратить жить от сырьевых богатств, находящихся за Уралом, расходуя приобретенные доходы в Москве, а то и за её пределами западнее. Москва в принципе должна перестать «прирастать богатствами» Сибири. Жить центральной России следовало бы не природной рентой, что уводит страну в третий мир, а новой инновационной экономикой, в основании которой достижения интеллекта и культуры.
20 миллионам россиян, живущим за пределами европейской части, следует полностью отдать в собственность если и не разработанные месторождения нефти, газа и металлов, то хотя бы все те новые, что вошли в перечень 209 проектов по путинскому соглашению с Пекином. «Люди длинной воли» сами найдут возможность распорядиться этими богатствами: надо будет — наймут китайцев, надо будет — выгонят обратно в Поднебесную (будучи ХОЗЯЕВАМИ!), возьмут кредиты в западных банках или наймут армии охранников из русских, а то и афроамериканцев (без оглядки на поскуливание из Кремля: разваливаете Россию, продались Западу и т.п.). В таких условиях угроза депопуляции не была бы столь необратимой. Демографической диффузии все равно не избежать, как, впрочем, и не догнать русским китайцев по численности в самом обозримом будущем. К тому же, скажем, какие-нибудь «семейские» и так весьма гетерогенны (смешавшись с бурятами, тем не менее, не стали ламаистами). Главное в стержне — христианской цивилизационной культуре (каковой она, пока, всё ещё остается). Утрата культурной идентичности грозит лишь подневольному, зависимому колониальному населению, а не ХОЗЯИНУ, кем власть и боится сделать русских в Сибири и на Дальнем Востоке. Опасность духовной экспансии — отпадения от православия — для жителей Сибири и Дальнего Востока (переход в конфуцианство или к другим «безбожным» формам) существенна лишь в условиях общей социальной и культурной деградации. Последняя имеет в значительной степени материальную природу. Бедность, пьянство, вырождение — это следствие многолетнего ограбления природных богатств Сибири и Дальнего Востока нынешней коррумпированной властью.
Содержательно все вышеперечисленные идеи предельно не новы и уже имели свое программное выражение в первой четверти XX века в исследованиях и короткой политической практике сибирских областников. В связи с этим следует особо подчеркнуть, что «люди длинной воли» не маркируемы идеологически — мы не вполне можем судить, либералы они или националисты, но не приходится, что в самые ближайшие времена они подойдут к окончательным и неотвратимым решениям. Нынешняя власть, кажущаяся столь непоколебимой и страшной, вполне, может статься, сама упадет к их ногам.
