Бесславная годовщина
В России эту некруглую дату не вспомнил, кажется, никто. Оно и хорошо: немало комментариев было год назад, на 65-летний юбилей, – таких, что лучше бы их не было. Ещё у этой даты есть "двойник", отмечаемый ежегодно, – в итоге эта вторая дата вобрала в себя смысл первой.
Так определяется настоящее – отношением к прошлому, предпочтением в датах. Вот, казалось бы, у христиан одно и то же Лето господне, одна и та же Пасха, но для католиков главное – Страсти, а для православных – Воскресение.
В России, как до этого в СССР, все знают: война началась 22 июня 1941 года, с вероломного нападения фашистской Германии. Правда, повод задуматься был в самом слове "вероломный". Что "ломали"? И какая "вера" могла быть Гитлеру – ведь про него и в тридцатые годы всё было ясно?
17 сентября 1939-го Советский Союз вступил в войну: по предварительному сговору с Германией – согласно подписанному 23 августа пакту Молотова-Риббентропа и секретным дополнительным протоколам к нему – была расчленена Польша.
Потом был совместный парад частей Вермахта и Красной армии в Бресте. В той самой крепости, ставшей символом подвига 1941-го. Был договор "О дружбе и границе" от 28 сентября. Была речь Молотова на заседании Верховного Совета 31 октября 1939 года: "Оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем - Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора...", "...общее количество жертв, понесенных Красной Армией на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, составляет: убитых – 737, раненых – 1862..." – немало по современным меркам. "...Такие понятия, как "агрессия", "агрессор", приобрели новый смысл. ...Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция... стоят за продолжение войны и против заключения мира" – и это было издано десятимиллионным тиражом.
Летом 1940-го была аннексия стран Балтии – в соответствии с секретными протоколами. В это же время на западе "странная война" переросла в блицкриг, была повержена Франция. Но "Падение Парижа" Ильи Эренбурга было запрещено, как и другие антифашистские книги. Лёг на полку "Александр Невский". Всё вокруг жило предощущением войны, – почитайте дневники Георгия Эфрона, сына Марины Цветаевой, – а в СССР сажали за "антигерманскую пропаганду". Шло активное сотрудничество с Рейхом – экономическое, техническое, военное, чекистско-гестаповское. Немецких коммунистов, осуждённых как "германских шпионов", выдали гитлеровцам – кое-кто ухитрился выжить и свидетельствовать о сталинских лагерях, сравнивая их с нацистскими.
Только 22 июня 1941-го вернуло Истории привычные очертания, утерянные 23 августа 1939-го.
Теперь – и до сих пор – не принято помнить о предшествовавших двадцати двух месяцах. Впрочем, год назад, в 65-летие Пакта, комментариев было более чем достаточно. В том смысле, что "всё действительное - разумно" и "все мужчины делают это". Вспоминали Мюнхен: там Запад отдал на растерзание Гитлеру Чехословакию, не пришел ей на помощь. Но есть некоторая разница между теми, кто – двое на одного – добивает ногами лежачего, и теми, кто равнодушно стоит рядом.
И есть, наконец, ещё одна тема, которую хотели бы закрыть, – Катынь, расстрел пленных польских офицеров. "Патриотические" авторы вроде Мухина, вослед пропагандистам сталинских времён, приписывают это преступление нацистам.
Что важно, есть у "патриотов" запасная позиция. Да, был расстрел! Но ведь в польских лагерях погибли десятки тысяч красноармейцев, пленённых в 1920-м! Впрочем, теперь и этот "трудный вопрос" российско-польских отношений разобран подробно. Симптоматичен сам вопрос, предполагающий "коллективную вину" и коллективную ответственность. Симптоматична подмена понятий "вины"и "ответственности".
"Вожди" СССР, принимавшие – сначала в сговоре с нацистскими "фюрерами", а потом самостоятельно – преступные решения, в том числе против поляков, виновны в конкретных злодеяниях по отношению к гражданам Польши и других стран Европы. Исполнители преступных приказов виновны в конкретных преступлениях против человечности. Их вина могла быть определена соразмерно деяниям каждого – но их нет в живых, говорить о воздаянии поздно. К народам СССР и России понятие "вины" неприменимо – тем более к новым поколениям, – но никто не может освободить нас, независимо от года рождения, от гражданской ответственности за злодеяния, которые творились от имени нашей страны, будь то 66 лет назад или в последующие годы.
Гражданская ответственность – это не биение себя в грудь и не посыпание головы пеплом, а в первую очередь планомерное изучение и осмысление прошлого, и, насколько это еще возможно, преодоление его последствий. Для Польши эти "последствия" суть исторические и правовые проблемы, связанные с массовыми репрессиями на территориях, отошедших к СССР в 1939-1940 годах или подпавших под советский контроль после войны. Нельзя воскресить расстрелянных, не исправить миллионы искореженных судеб. Но остается долг памяти. Имя каждого должно быть названо.
В апреле 1990 года СССР признал, что поляки были расстреляны НКВД, а Горбачев передал Ярузельскому поименные списки 14589 казненных пленников. В октябре 1992 года Валенсе передали текст решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года с подписями – свидетельство того, что решение было принято высшими руководителями СССР. Тогда же стало известно, что одновременно с пленными офицерами были бессудно уничтожены еще 7305 заключенных тюрем западных областей Украины и Белоруссии. В мае 1994 года польской стороне передали поименный список 3435 заключённых, расстрелянных на Украине.
В России же расследование продолжалось ещё десять лет, а 11 марта 2005 года Главный военный прокурор Савенков заявил о прекращении дела, в связи с "отсутствием события преступления геноцида" и смертью лиц, признанных виновными.
"Мемориал" обратился по этому поводу с запросом. Прокуратура, в частности, ответила: "Установлено, что в отношении польских граждан... органами НКВД... расследовались уголовные дела по обвинению в совершении государственных преступлений. В начале марта 1940 г... дела переданы на рассмотрение внесудебному органу – "тройке", которая рассмотрела уголовные дела в отношении 14542 польских граждан (на территории РСФСР – 10710 человек, на территории УССР – 3832 человека), признала их виновными в совершении государственных преступлений и приняла решение об их расстреле..." Кажется, этот ответ прокуратуры ставит крест на попытках списать Катынь на счёт нацистов.
Но даже если не было геноцида, то как назвать эти бессудные расстрелы – "военное преступление", "преступление против человечества"? Просто закрыть дело – это значит отказаться от всякой ответственности за преступление. Не установлены личности почти 4 тысяч заключенных, расстрелянных в Белоруссии. Прокуратура пеняет на Минск, но решение о расстреле, руководство операцией, донесения и отчеты – всё замыкалось на Москву. Замечательно утверждение прокуратуры о том, что "с абсолютной точностью" подтвержден факт гибели лишь 1803 человек и "установлена личность 22 из них". И – финальный аккорд – засекречена большая часть материалов расследования, включая постановление о прекращении уголовного дела.
Заявление о прекращении катынского дела накануне 60-летия Победы напомнило миру, что СССР был не только участником антигитлеровской коалиции, вынесшим на своих плечах основную тяжесть борьбы с фашизмом, но вместе с гитлеровской Германией был агрессором, аннексировал территории и развернул на них массовый террор.
Память неделима. Мы должны вспомнить всех убитых тоталитарными режимами ХХ века – от павших на фронтах до погибших в застенках на всем протяжении Второй мировой. Попытки замолчать или ослабить эту память означают подмену смысла и цели великой антифашистской войны.
Хотя бы поэтому нам стоит ещё раз вспомнить бесславную дату 17 сентября. Вспомнить, чтобы задуматься и понять: а по какую сторону сегодня находимся мы? Так определяется настоящее и будущее – отношением к прошлому, предпочтением в датах.
Автор – член правления общества "Мемориал"
