Волшебник в голубом вертолёте

Владимир Путин явился в Грозный к дате – к восьмидесятилетию автора песенки крокодила Гены. Ну и к другой дате – ко Дню Конституции. И сделал всё как в песне. С днём рождения поздравил новоизбранный чеченский парламент. Кажется, и пятьсот эскимо пообещал...

А ещё похвалил собравшихся за «активную наступательную работу, большое личное мужество и желание добиться позитивного результата». Обрадовал тем, что «Россия всегда была самым верным надёжным и последовательным защитником исламского мира». Сообщил, что в Чечне «наступил мир». Осудил «фактическую оккупацию бандитами и наёмниками» в середине девяностых и тех людей, что «принесли извращённое толкование Корана, не присущее народам Северного Кавказа». Обещал «укреплять законность, бороться с похищениями людей». И так далее. Был очень убедителен. Людей его профессии, похоже, учат по системе Станиславского: тебе не поверят, если не поверишь себе сам. Хоть на несколько минут. Дальше можно расслабиться...

Волшебник, как мы помним, прилетает вдруг. Явление Владимира Путина в Грозном 12 декабря 2005 года журналисты сразу же назвали сенсационным, неожиданным, внезапным.

Для кого-то, может, и так. Не знаю, были ли о визите высокого гостя предупреждены сами зицпарламентарии. Вряд ли им доверили эту тайну. А вот простые жители Чечни могли догадаться о грядущем счастье дня этак за два, поскольку сотовая связь была отключена не только в самой республике, но и в некоторых сопредельных районах. Вычислить причину такого обострения бдительности несложно: зная о готовящемся заседании, оставалось сопоставить эти два обстоятельства. Так что, когда президентский вертолёт показался в небе над Грозным, многие, как персонаж другого любимого мультика, сказали себе: "Это Ж-Ж-Ж неспроста!"

В Грозном Путин объявил о том, что завершено «формальное юридическое восстановление конституционного строя в стране» и что Чечня возвращена в российское правовое пространство.

Но какой ценой?

Даже непонятно, сколько это заняло времени.

На это потребовалось больше шести лет – если отсчитывать от начала «второй чеченской». Или ровно одиннадцать – ведь ввод войск в Чечню начался 11 декабря 1994 года. Или ровно пятнадцать, если отсчитывать от самих выборов: именно 27 ноября 1990 года сессия Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики приняла Декларацию о государственном суверенитете.

Республика отброшена в прошлое куда дальше, чем на полтора десятилетия. Грозный в руинах. В истории послевоенной Европы нет другого примера, когда государство разрушало собственный четырёхсоттысячный город. За две войны погибли до семидесяти пяти тысяч жителей республики и до пятнадцати тысяч российских «силовиков».

Что Россия получила взамен?

Решена ли проблема чеченского сепаратизма – вопрос отдельный. Несомненно другое: взамен мы получили вполне реальный терроризм. Террористическая сеть, вполне реальная, которая действует теперь по всему Северному Кавказу, от Дагестана до Карачаево-Черкессии, – этакий внутрироссийский интернационал – возникла во время «контртеррористической операции» и как неизбежное ее следствие.

Методы, использованные для «борьбы с террором» – массированное насилие, незаконное и неизбирательное, – казалось бы, дали результат. Видна уверенная поступь «нормализации». Сначала широкомасштабные боевые действия, бомбардировки, обстрелы. Потом – зачистки и фильтрация. Затем – адресные спецоперации эскадронов смерти, похищения и исчезновения людей. Теперь похищенных всё чаще освобождают или даже «выводят» на следствие и суд.

Самое время для выборов и формирования парламента, не правда ли?
Вот ведь в Афганистане и в Ираке проводят выборы – и ничего! Чем Чечня хуже, чем отличается?

Отличия весьма существенны. В Ираке ужас на население наводят террористы. Но ведь они не проводят выборы, а как раз стремятся не допустить голосования. В Чечне же «стабилизация» есть результат насилия государственного – тех самых похищений и исчезновений людей, прекратить и расследовать которые публично повелел Владимир Путин. Но пока президент говорил, что виновные должны быть найдены и наказаны в соответствии с действующим законодательством, сидящий рядом Рамзан Кадыров в лице не изменился, даже бровью не повёл.

И, наверное, он прав. Советская выборная система с 1937-го и далее везде основывалась на государственном насилии. Потом уровень этого насилия можно было снижать, но совсем без него система была неустойчива и рушилась. Именно это и случилось с СССР и всем советским блоком в конце 1980-х. Так что люди в камуфляже могут не бояться речей Путина: им ничего не угрожает.

Другое дело, что эта система не может существовать на одной тысячной части территории России. Неизбежно её расползание.

Всем по билету в прошлое: вот цена «окончательного восстановления конституционного порядка».

...Читатель, конечно, может тут же возразить, что-де само по себе наличие сотовой связи – лучшее доказательство нормализации обстановки в Чеченской республике. Во-первых, кто бы разрешил беспроводную связь боевикам, а во-вторых, мобильные телефоны и война – две вещи несовместные, типа из разных тысячелетий. Но для полицейского-профессионала мобильная связь может быть не препятствием, а подспорьем. Облегчается связь с агентурой. Можно вычислить местоположение владельца любого телефона. Можно не выходя из офиса прослушивать любой разговор – соответствующая аппаратура уже стоит у оператора связи. При разговоре на экранчике трубки высвечивается предупреждающий знак: шифрование отключено, переговоры контролируются – работает СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий) на сетях связи. Мобильники здесь работают в незащищённом режиме. Говорят, что именно пристрастие к СМС-кам погубило последнего президента Ичкерии Аслана Масхадова. А во-вторых, две реальности, два мира – постиндустриальный и варварский – оказывается, вполне совместны. Это очень просто технически: поставить базовые станции GSM гораздо дешевле, чем восстановить в грозненских руинах привычные АТС и кабельные линии. И психологически тоже всё легко совмещается – хайтек и похищения, исчезновения, средневековые пытки...

Этот жанр нам знаком уже лет двадцать. Называется киберпанк. Или постапокалипсис. Кому что больше нравится.

Такое вот кино бесплатно покажет волшебник из песенки. В режиме нон-стоп. Пожалуйте в прошлое!

Но вспоминается и другое слова: "...пора - пора - пора / Творцу вернуть билет".