Возвращение к истокам
Любезный россиянам Остап Бендер, чтобы объявить войну Дании, выдвинул такой повод: "Назначу тебя уполномоченным пророка и объявлю священную войну, джихад. Например, Дании. Зачем датчане замучили своего принца Гамлета?"
Теперь предлог искать не надо. В феврале 2006 года ставший уже всемирным "карикатурный скандал" перекинулся на Россию.
"Что касается датских организаций, которые здесь присутствуют, мы не будем больше допускать их, и именно по этому поводу, — то есть из-за карикатур, — всё, что оттуда исходит, мы уже запретили, и они не будут присутствовать у нас в республике", — сказал Рамзан Ахматович Кадыров. Исполняющий обязанности председателя правительства Чечни. Лидер местного отделения «Единой России». Как говорили при старом режиме, "видный государственный и партийный деятель" Российской Федерации.
Тут нужно пояснить, откуда в Чечне датчане и что они там делают. Датский совет по беженцам работает на Кавказе с 1997 года. С самого начала "второй чеченской", когда в беженцев превратилась бОльшая часть населения республики, помощь им оказывали отнюдь не только федеральные структуры — уже в первую зиму 2000 года около половины помощи шло по линии международных организаций. Но, например, Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев только поставляло ее в зону конфликта, а распределением занимались такие вот гуманитарные организации — чешский "Человек в беде", Польская гуманитарная миссия и, в первую очередь, Датский совет. В последующие годы приоритеты их работы менялись. Они много занимались восстановлением жилья — и неизвестно, кто больше преуспел в этом направлении в прошлом году, наше государство, или датчане. Так или иначе, за прошлый год Датский совет помог 250 тысячам человек. Кроме того, помощь оказывают отнюдь не силами «варягов», их здесь всего шестеро. Основную работу выполняют четыре сотни сотрудников из числа местных жителей, чеченцев. А 400 рабочих мест для сегодняшней Чечни — это очень много.
Теперь вот датчан гонят. Остаётся лишь надеяться, что на Кавказе остались люди, верные традициям, люди чести, которые скажут им слова благодарности...
Пока датчане выжидают. Директор международного отдела Датского совета Арне Вааден говорит, что они не получали от властей никакой информации по этому поводу. Их объяснения и извинения не услышаны. В российском МИДе, который аккредитует иностранные неправительственные организации, о словах Рамзана говорят, что «не комментируют заявления российских граждан». Между тем слово превращается в дело. Утром 7 февраля датчан таки не пустили с их гуманитарной помощью в Гудермесский район.
Но неужели желание «запретить все, что оттуда исходит», вызвано лишь датской историей?
Конечно, гуманитарные организации "достали" хотя бы тем, что не хотели "откатывать" никаким властям. Тем более не хотели передавать всю "гуманитарку" в чёрную дыру — военным МЧС или местным властям.
Кроме того, не любить иностранцев у нас теперь — хороший тон.
И все же дело не только в этом. За пластиковыми окнами нового грозненского фасада скрываются весьма любопытные вещи.
В Грозном теперь, если вы не знаете, "сухой закон". То есть легально купить ничего «такого» нельзя. А можно — ночью, из-под прилавка и втридорога. Ну не в три, если честно, а в два с половиной раза дороже — это точно.
Сразу чувствуешь себя моложе. Лет этак на десять.
Году в 1996-м один мой знакомый из горного села так важно и серьёзно произнёс: "У нас теперь здесь шариатское правление". Слышать это было странно, поскольку говоривший был не дурак выпить и погулять. Удачливый полевой командир и языкастый переговорщик, он с толком использовал затишья между боями. Летом 1995-го, когда журналистам по Чечне ездить было сравнительно безопасно, я помогал ему уничтожать остатки продукции Грозненского коньячного завода, и ни от кого мы не прятались... А теперь вот: "...Шариатское правление. Садись".
Я сел, и мы двинулись куда-то на уазике, причём конечная точка не была названа даже шофёру. Оказалось, в соседнее село — там у таких, как он, была заначка. Увы, наша экспедиция потерпела фиаско: винный погребок опустошили для нас. Тут обиделся водитель: "Почему не сказал? Зачем ехали? У нас в селе можно было взять!" "Как у нас? У нас же шариат!" — сердито воскликнул гостеприимный хозяин. Но выбора не было, и, затарившись "простым продуктом", мы двинулись в пойму реки, за околицу, куда "шариатское правление", надо полагать, не распространялось. Там под покровом ночи и кушали тёплую водку "Асланофф" из металлических банок по 0,33 литра — незабываемые впечатления! Оттенок религиозной лояльности этому действу придавала закуска — умопомрачительная колбаса без тени свинины...
Потом стало ещё круче. Покойный Зелимхан Яндарбиев, пошедший из не очень талантливых и очень советских писателей в национальные лидеры, для демонстрации своей приверженности исламу держал на рабочем столе книжку аятоллы Хомейни. Если в суннитских местах по малограмотности потрясают шиитской книгой, то о каком фундаментализме может идти речь?
Но дальше республику наводнили вполне отмороженные "ваххабисты", по большой части бежавшие сюда из Дагестана. Не имея тут никаких корней, они были глиной в руках лидеров — Басаева, Хаттаба и т. п. К ним шли и местные — но такие же, без корней, социально неблагополучные. Они вообще восприимчивы к коктейлю из светлой идеи, грядущей всемирной войны за эту идею и повседневной дисциплины, основанной на насилии. "Сорок палок по шариату" — это унизительно для любого человека. Тем более для чеченца: «Битый волк — это дворняга».
"Сорок палок" давали не только своим, но и чужим — и не в последнюю очередь за алкоголь. Моих знакомых чеченцев-журналистов тоже порою ловили и лупили. Но вредная вроде бы привычка становилась способом сопротивления и "внутренней эмиграции".
В центре противостояния ваххабизму оказался старший Кадыров, Ахмат-хаджи, поскольку занимал пост муфтия. На него даже совершили несколько покушений, и переход Кадырова на сторону федеральной власти в самом начале "второй чеченской" был вполне закономерен. И в Центорое у кадыровых при гостях накрывали и водочку, и свининку...
Но Ахмат-хаджи погиб при взрыве 9 мая 2004 года.
Пришло время Рамзана. Созданная им "служба безопасности" не в последнюю очередь комплектовалась из вышедших под гарантии Ахмат-хаджи "из леса" вчерашних ваххабистов. И система подчинения в ней сложилась похожая, не имеющая отношения к чеченской традиции: избиения и пытки, "повязывание кровью", с последующими избиениями "для профилактики".
Не знаю, что тут на что влияет — форма на содержание или наоборот. Но теперь мы видим что-то очень знакомое.
Тот же "сухой закон". Правда, при ваххабистах было проще — спирт можно было купить на центральном рынке, как "лекарство" — победить это фундаменталистам не удалось. Теперь же нет самого рынка — сказали продавцам, и они ушли.
Ваххабисты пытались было отменить новогодние ёлки в чеченских школах. Их тогда "послали": пусть другим не диктуют, как жить.
14 января Рамзан Кадыров, выступая по телеканалу "Вайнах", заметил, что негоже молодым девушкам ходить с сотовыми телефонами. И тут же у студенток Нефтяного института молодцы в камуфляже стали отбирать "трубки". Через несколько дней кому-то из местных силовиков пришлось разъяснять: Рамзан-де имел в виду, что родители должны воспитывать девушек в скромности...
Увещевания не подействовали. Еще на прошлой неделе ревнители морали цвета хаки искали у девушек в автобусах мобильники. Слово Рамзана все-таки значит больше, чем разъяснения и ссылки на закон. В процессе восстановления нравственности девушек, натурально, щупали - а как без этого? За скромность борются и иначе: были случаи, когда камуфлированная "полиция нравов" проверяла в кафе, на каком таком основании там сидят парочки.
Всё происходит за новым фасадом Чечни, за стенами без крыш и перекрытий, но с пластиковыми окнами.
Теперь слова Рамзана долетели и до нас. Получилось неудобно. Борис Грызлов что-то говорил о необходимости проводить такие решения «через органы власти». О чём он?
Но Аллах с ним, с Грызловым.
На седьмом году войны против религиозных экстремистов, пытавшихся отторгнуть Чечню от России, вырвать её из родимого правового пространства, что мы там видим? Нечто очень знакомое. Только, во-первых, не называйте это «правовым пространством России». И, во-вторых, объясните: за что боролись?
Обсудить "Возвращение к истокам" на форумеТеперь предлог искать не надо. В феврале 2006 года ставший уже всемирным "карикатурный скандал" перекинулся на Россию.
"Что касается датских организаций, которые здесь присутствуют, мы не будем больше допускать их, и именно по этому поводу, — то есть из-за карикатур, — всё, что оттуда исходит, мы уже запретили, и они не будут присутствовать у нас в республике", — сказал Рамзан Ахматович Кадыров. Исполняющий обязанности председателя правительства Чечни. Лидер местного отделения «Единой России». Как говорили при старом режиме, "видный государственный и партийный деятель" Российской Федерации.
Тут нужно пояснить, откуда в Чечне датчане и что они там делают. Датский совет по беженцам работает на Кавказе с 1997 года. С самого начала "второй чеченской", когда в беженцев превратилась бОльшая часть населения республики, помощь им оказывали отнюдь не только федеральные структуры — уже в первую зиму 2000 года около половины помощи шло по линии международных организаций. Но, например, Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев только поставляло ее в зону конфликта, а распределением занимались такие вот гуманитарные организации — чешский "Человек в беде", Польская гуманитарная миссия и, в первую очередь, Датский совет. В последующие годы приоритеты их работы менялись. Они много занимались восстановлением жилья — и неизвестно, кто больше преуспел в этом направлении в прошлом году, наше государство, или датчане. Так или иначе, за прошлый год Датский совет помог 250 тысячам человек. Кроме того, помощь оказывают отнюдь не силами «варягов», их здесь всего шестеро. Основную работу выполняют четыре сотни сотрудников из числа местных жителей, чеченцев. А 400 рабочих мест для сегодняшней Чечни — это очень много.
Теперь вот датчан гонят. Остаётся лишь надеяться, что на Кавказе остались люди, верные традициям, люди чести, которые скажут им слова благодарности...
Пока датчане выжидают. Директор международного отдела Датского совета Арне Вааден говорит, что они не получали от властей никакой информации по этому поводу. Их объяснения и извинения не услышаны. В российском МИДе, который аккредитует иностранные неправительственные организации, о словах Рамзана говорят, что «не комментируют заявления российских граждан». Между тем слово превращается в дело. Утром 7 февраля датчан таки не пустили с их гуманитарной помощью в Гудермесский район.
Но неужели желание «запретить все, что оттуда исходит», вызвано лишь датской историей?
Конечно, гуманитарные организации "достали" хотя бы тем, что не хотели "откатывать" никаким властям. Тем более не хотели передавать всю "гуманитарку" в чёрную дыру — военным МЧС или местным властям.
Кроме того, не любить иностранцев у нас теперь — хороший тон.
И все же дело не только в этом. За пластиковыми окнами нового грозненского фасада скрываются весьма любопытные вещи.
В Грозном теперь, если вы не знаете, "сухой закон". То есть легально купить ничего «такого» нельзя. А можно — ночью, из-под прилавка и втридорога. Ну не в три, если честно, а в два с половиной раза дороже — это точно.
Сразу чувствуешь себя моложе. Лет этак на десять.
Году в 1996-м один мой знакомый из горного села так важно и серьёзно произнёс: "У нас теперь здесь шариатское правление". Слышать это было странно, поскольку говоривший был не дурак выпить и погулять. Удачливый полевой командир и языкастый переговорщик, он с толком использовал затишья между боями. Летом 1995-го, когда журналистам по Чечне ездить было сравнительно безопасно, я помогал ему уничтожать остатки продукции Грозненского коньячного завода, и ни от кого мы не прятались... А теперь вот: "...Шариатское правление. Садись".
Я сел, и мы двинулись куда-то на уазике, причём конечная точка не была названа даже шофёру. Оказалось, в соседнее село — там у таких, как он, была заначка. Увы, наша экспедиция потерпела фиаско: винный погребок опустошили для нас. Тут обиделся водитель: "Почему не сказал? Зачем ехали? У нас в селе можно было взять!" "Как у нас? У нас же шариат!" — сердито воскликнул гостеприимный хозяин. Но выбора не было, и, затарившись "простым продуктом", мы двинулись в пойму реки, за околицу, куда "шариатское правление", надо полагать, не распространялось. Там под покровом ночи и кушали тёплую водку "Асланофф" из металлических банок по 0,33 литра — незабываемые впечатления! Оттенок религиозной лояльности этому действу придавала закуска — умопомрачительная колбаса без тени свинины...
Потом стало ещё круче. Покойный Зелимхан Яндарбиев, пошедший из не очень талантливых и очень советских писателей в национальные лидеры, для демонстрации своей приверженности исламу держал на рабочем столе книжку аятоллы Хомейни. Если в суннитских местах по малограмотности потрясают шиитской книгой, то о каком фундаментализме может идти речь?
Но дальше республику наводнили вполне отмороженные "ваххабисты", по большой части бежавшие сюда из Дагестана. Не имея тут никаких корней, они были глиной в руках лидеров — Басаева, Хаттаба и т. п. К ним шли и местные — но такие же, без корней, социально неблагополучные. Они вообще восприимчивы к коктейлю из светлой идеи, грядущей всемирной войны за эту идею и повседневной дисциплины, основанной на насилии. "Сорок палок по шариату" — это унизительно для любого человека. Тем более для чеченца: «Битый волк — это дворняга».
"Сорок палок" давали не только своим, но и чужим — и не в последнюю очередь за алкоголь. Моих знакомых чеченцев-журналистов тоже порою ловили и лупили. Но вредная вроде бы привычка становилась способом сопротивления и "внутренней эмиграции".
В центре противостояния ваххабизму оказался старший Кадыров, Ахмат-хаджи, поскольку занимал пост муфтия. На него даже совершили несколько покушений, и переход Кадырова на сторону федеральной власти в самом начале "второй чеченской" был вполне закономерен. И в Центорое у кадыровых при гостях накрывали и водочку, и свининку...
Но Ахмат-хаджи погиб при взрыве 9 мая 2004 года.
Пришло время Рамзана. Созданная им "служба безопасности" не в последнюю очередь комплектовалась из вышедших под гарантии Ахмат-хаджи "из леса" вчерашних ваххабистов. И система подчинения в ней сложилась похожая, не имеющая отношения к чеченской традиции: избиения и пытки, "повязывание кровью", с последующими избиениями "для профилактики".
Не знаю, что тут на что влияет — форма на содержание или наоборот. Но теперь мы видим что-то очень знакомое.
Тот же "сухой закон". Правда, при ваххабистах было проще — спирт можно было купить на центральном рынке, как "лекарство" — победить это фундаменталистам не удалось. Теперь же нет самого рынка — сказали продавцам, и они ушли.
Ваххабисты пытались было отменить новогодние ёлки в чеченских школах. Их тогда "послали": пусть другим не диктуют, как жить.
14 января Рамзан Кадыров, выступая по телеканалу "Вайнах", заметил, что негоже молодым девушкам ходить с сотовыми телефонами. И тут же у студенток Нефтяного института молодцы в камуфляже стали отбирать "трубки". Через несколько дней кому-то из местных силовиков пришлось разъяснять: Рамзан-де имел в виду, что родители должны воспитывать девушек в скромности...
Увещевания не подействовали. Еще на прошлой неделе ревнители морали цвета хаки искали у девушек в автобусах мобильники. Слово Рамзана все-таки значит больше, чем разъяснения и ссылки на закон. В процессе восстановления нравственности девушек, натурально, щупали - а как без этого? За скромность борются и иначе: были случаи, когда камуфлированная "полиция нравов" проверяла в кафе, на каком таком основании там сидят парочки.
Всё происходит за новым фасадом Чечни, за стенами без крыш и перекрытий, но с пластиковыми окнами.
Теперь слова Рамзана долетели и до нас. Получилось неудобно. Борис Грызлов что-то говорил о необходимости проводить такие решения «через органы власти». О чём он?
Но Аллах с ним, с Грызловым.
На седьмом году войны против религиозных экстремистов, пытавшихся отторгнуть Чечню от России, вырвать её из родимого правового пространства, что мы там видим? Нечто очень знакомое. Только, во-первых, не называйте это «правовым пространством России». И, во-вторых, объясните: за что боролись?
