Пишите нам, пишите...

По адресу — "Москва, Старая Площадь", располагался адресат "писем старых большевиков" в песенке Юлия Кима, чуть ли не сорокалетней давности: "До чего же плохо / Всё у нас пока / Ах, куда же смотрит / Наш родной ЦК!"
Последний им отвечал: "Да что вы говорите, / Так искренне притом! / Пишите нам, пишите, / А мы прочтём, прочтём..."

Теперь по этому адресу располагается администрация президента России — «дистанция огромного размера».
Но граждане по привычке адресуют туда свои жалобы: "Ах, куда же смотрит / Наш родной ЦК, / Ничего не видит / Он издалека..."

Вот, например, накануне 8 марта на Старую площадь Владимиру Путину ушло письмо. Нет, не поздравление с "Международным Женским Днём Советской Армии и Военно-Морского флота, 8 марта, 23 февраля по старому стилю". Всё гораздо серьёзнее, хотя и к той, и к другой дате имеет непосредственное отношение. 23 февраля — это ведь не только "мужской день", но и дата депортации чеченцев и ингушей. А 8 марта 2005 года погиб Аслан Масхадов.

О таких датах, о реальности "за фасадом" еженедельно, по четвергам с 17:30 до 19:00, напоминают прохожим на Пушкинской участники антивоенного пикета. Вот уже шесть лет они выходят в сквер напротив "Макдоналдса". Война, правда, продолжается...

И вот — письмо Путину с просьбой выдать родственникам для погребения тело убитого год назад Аслана Масхадова. Кроме простой человечности, есть в этом и другие резоны. Масхадов не был убит "при пресечении теракта", а именно в подобных случаях нельзя выдавать тело погибшего согласно закону, принятому после "Норд-Оста". И причастность Масхадова к терактам — тоже лишь гипотеза, причём весьма слабая. На суде по бесланскому делу эта причастность отнюдь не доказывается, скорее наоборот.
Подписи собирали на пикете и на сайте Антивоенного клуба. К 8 марта письмо и листы с подписями отправили адресату — передали в Администрацию.

А дальше началось некоторое дежа вю.
С обращениями в Центральный Комитет ведь тоже как было? Надо ведь понимать, что и кому пишешь. А если не понимаешь того, что каждый нормальный советский человек понимать обязан безо всяких слов, то кто ты есть? Правильно – либо ненормальный, либо несоветский. И что с тобой, голубчик, делать? А с этим пусть разбираются специалисты. Вот в семидесятые годы для решения таких проблем в приёмной ЦК дежурила бригада дюжих санитаров с «психовозки». Это чтобы не напрягать другое, более серьёзное ведомство, всегда готовое прийти на помощь: как известно, «в ЦК цыкают, а в ЧК чикают».

Но я отвлёкся от письма «антивоенщиков».
15 марта инициатор акции Ирина Вологина позвонила в приемную Администрации Путина, дабы выяснить, когда на это обращение будет дан ответ. Ей ответили, что ответа не будет. То есть, может, и будет, но из другого ведомства. С соседней площади. С Лубянской. Обращение со всеми подписями из Администрации прямиком передали в Федеральную службу безопасности.
Ну да, "орёл наш дон Рэба озабочен знать, о чём говорят и думают подданные короля..."

17 марта "борцы за мир" связались с Олегом Петровичем Бородиным, ответственным работником президентской Администрации. На вопрос, дадут ли им какой-либо документ, удостоверяющий, что подписи были получены и куда именно они переданы, Бородин ответил отрицательно. Такое уведомление активистам не посылали, поскольку посылают "не во всех случаях". А передали письмо и подписные листы в ФСБ. На вопрос: "Почему в ФСБ?" Бородин задумчиво ответил: "Ну, у нас же здесь нет похоронного бюро". И тут же участливо переспросил: не жалко ли им, обращавшимся, тех, чьи подписи стоят под письмом?

Звонок в ФСБ добавил веселья. Там антивоенщиков бодро спросили: "Это вы по вопросу Пушкинской площади?.." На недоумённое: "Куда я звоню?" — последовало: "Куда вам надо, туда и позвонили. А вообще по этому вопросу по этому номеру нам не звоните. Мы сами всё сообщим. По домашнему адресу..."

Ну совсем как у Кима: "Прочтём и прочитаем, / И снова перечтём, / И сами всё напишем, / И вышлем, и пошлём..."
Большевики уже не воодушевлённо, а грустно отвечали: "Ах, что вы говорите! / Всё так знакомо нам... / Пишите нам, пишите / По новым адресам..."

Нет, я не говорю, что прошлое вернулось. Действительно, не ЦК, а президент – это же прогресс! Но какова мерзость? Отдать письмо с адресами и прочими потрохами сотен человек туда, где постоянно расширяемые кадры томятся без дела...

Ну что могут сделать с письмом чекисты? Только одно: завести на «подписантов» так называемые дела оперативного учёта, благо паспортные и контактные данные у них имеются. Теперь в каждом из этих дел будет лежать листок, где отмечена сия странная активность, этот неприсущий добропорядочному гражданину интерес к далёким от него событиям и людям. А ежели таковое дело уже имеется, соответствующий листок его пополнит.

Вот если бы дядя из Администрации послал туда только письмо, без подписей, для ответа «по существу» — тогда другое дело. Ведь есть же, наконец, закон о защите персональных данных. И люди, доверившие свои адреса-телефоны президенту, не давали приказным дьякам согласия на передачу сего приложения к челобитной в Тайную канцелярию.
Но, похоже, я вновь отвлёкся и размечтался.

Затевая письмо, инициаторы отнюдь не надеялись, что однажды утром к ним в дверь постучат и принесут требуемое. Но и на такой поворот сюжета, на другой «стук в дверь», тоже как-то не рассчитывали.
На самом деле, они дали нам нечто большее — теперь мы ещё лучше понимаем и чувствуем "время, в котором стоим".

P.S.: Когда сегодня утром статью уже готовились вывесить на сайт, в свежей «Новой газете» (№ 21, 23-26.03.2006) мы увидели статью Анны Политковской «До президента плохо доходит», где приведены некоторые подробности этой истории.
В администрации письмо было зарегистрировано под входящим № 47234.
В ФСБ оно ушло за исходящим № А-26-47-234.
22 марта из ФСБ в Администрацию сообщили, что «они всё отработали и теперь передают дело в Генеральную прокуратуру».
Так что, the show must go on…