Возвращение в Хельсинки?
— Во-первых, я некомпетентен обсуждать внешнюю политику России. Ответ на ваши претензии должны давать российские власти, если сочтут это необходимым. А, во-вторых, как эксперт должен констатировать, что эти обвинения бездоказательны и базируются на вымыслах…
Согласитесь, уважаемые читатели, довольно забавно наблюдать, когда человек, считающий себя экспертом, начинает выступление сообщением о собственной некомпетентности. Ситуация становится совсем уж комичной, если учесть что в роли вышеозначенного эксперта был Модест Колеров, начальник управления Администрации президента РФ по межрегиональным и культурным связям. Дело было в Вильнюсе, где в конце прошедшей недели проходил II международный форум «Европа – Россия». И господин Колеров счел нужным именно таким образом отреагировать на разгоревшиеся на нем дискуссии.
На мероприятии, собравшем политиков, политологов, представителей общественных организаций из нашей страны и стран ЕС, стало очевидно, насколько изменился тон нашего диалога. Еще совсем недавно, говоря о ситуации в России, зарубежные политики и специалисты исходили из того, что на чрезвычайно трудном переходе от тоталитаризма к демократии периодически случаются отступления, на которые они считали нужным мягко указывать российским коллегам. Сейчас речь идет не только о том, что Россия все меньше походит на демократическое государство. Речь о том, что, говоря словами Пьера Леллюша, председателя Парламентской ассамблеи НАТО, при всяком кризисе «Россия является частью проблемы, а не частью решения проблемы». Поэтому со всякой дипломатичностью пришлось распрощаться. Французский парламентарий дал корректный, но в высшей степени жесткий анализ политики Москвы на постсоветском пространстве. Он говорил об экономическом давлении на Грузию и Украину, о раздаче российских паспортов в Южной Осетии и Абхазии, о поддержке диктаторских режимов в Узбекистане и Белоруссии. И вполне честно отметил, что всякий раз получается так, что на любом направлении Россия действует против консолидированной политики Запада.
Именно это выступление вызвало гневные и не слишком связные филиппики высокопоставленного кремлевского чиновника, который обвинил Леллюша в некомпетентности и предвзятости. Впрочем, если не считать рассказа о некоей видеосъемке андижанских событий, которая должна убедить в правильности действий Каримова, никаких аргументов Модест Колеров не привел. Все это живо напомнило самое начало горбачевской эпохи, первые телемосты и встречи специалистов, в ходе которых советская сторона стремилась не столько обсудить с зарубежными коллегами проблему, сколько дать отпор любым способом. Одним словом, «а у вас негров вешают».
Надо сказать, что и в ходе других дискуссий, проходивших на форуме, возникало ощущение, которое давно уже меня не посещало, ощущение, что российские участники говорят на другом языке. Вот идет, к примеру, обсуждение проблемы преемственности власти в России. Отечественные социологи и политтехнологи (близкие, как я понимаю, к президентской администрации) с разной степенью убедительности доказывают, что россияне больше всего хотели бы, чтобы Владимир Путин остался на своем посту, а если не получится – то готовы одобрить любого преемника. Выступавшие глубоко и со знанием дела говорили о трудностях, которые возникнут у Путина при передаче власти, о предстоящей борьбе кремлевских кланов, которые, готовясь к схватке, концентрируют экономические и властные ресурсы. Они спорили, сможет ли преемник получить президентскую власть полностью или же он вынужден будет поделиться ею. Но вот слово берет Мари Мандрас, известный французский политолог, и задает вроде бы очевидный вопрос: «Почему в ваших рассуждениях, господа, ни разу не упоминалось об институте выборов?» И присутствующим становится ясно, как далеко ушла наша страна в своем политическом развитии. Ведь любой россиянин теперь твердо знает (или, по меньшей мере, смутно чувствует), что выборы к проблеме преемственности власти не имеют совершенно никакого отношения.
Приходится констатировать, что сегодня в западном экспертном сообществе никто уже не задается вопросом, кто такой Путин и в каком направлении развивается Россия. Всем все понятно. О том, что Россия движется к авторитаризму, говорят уже прямым текстом. И не только на форумах, подобных вильнюсскому. В дни, когда он проходил, в новостных программах «Си-эн-эн» и «Би-би-си» господствовали две темы. Первая – разгон оппозиции в Минске, когда каждый из комментаторов считал своим долгом подчеркнуть, что режим Лукашенко пользуется полной поддержкой Москвы. Вторая – история про то, как российский посол в Багдаде делился с Хусейном агентурной информацией об американских военных планах накануне вторжения в Ирак. Ни в той, ни в другой истории Москва не выглядела партнером Запада.
«Кому-то в России может показаться, что мнение общественности, прессы, парламентариев – это одно, а реальная внешняя политика Запада –другое. Но Москве не стоит обманываться остатками доброжелательности, которую еще демонстрируют Вашингтон или Париж, — говорил мне в Вильнюсе высокопоставленный европейский дипломат. – Это лишь инерция политики, которую проводили Берлускони, Буш или Ширак. Через год-два их место займут другие. И они заговорят так, как говорил Леллюш».
Неким моментом истины стало выступление на пленарном заседании Кимо Кильюнена, депутата финского парламента. Стремясь найти хоть какие-нибудь точки соприкосновения между представителями официальной России и ЕС, он не нашел ничего лучшего, как вспомнить о «духе Хельсинки» — то есть о состоявшемся в 1975 году Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое в условиях жесточайшей конфронтации выработало принципы взаимоотношений между противостоявшими друг другу системами. Это и отказ от использования военной силы для разрешения спорных вопросов, и нерушимость границ, и поиск общих экономических интересов. И, если честно, эта апелляция к духу Хельсинки расстроила меня больше всего. Ведь на самом деле это означает возвращение к противостоянию.
Обсудить "Возвращение в Хельсинки?" на форуме
Согласитесь, уважаемые читатели, довольно забавно наблюдать, когда человек, считающий себя экспертом, начинает выступление сообщением о собственной некомпетентности. Ситуация становится совсем уж комичной, если учесть что в роли вышеозначенного эксперта был Модест Колеров, начальник управления Администрации президента РФ по межрегиональным и культурным связям. Дело было в Вильнюсе, где в конце прошедшей недели проходил II международный форум «Европа – Россия». И господин Колеров счел нужным именно таким образом отреагировать на разгоревшиеся на нем дискуссии.
На мероприятии, собравшем политиков, политологов, представителей общественных организаций из нашей страны и стран ЕС, стало очевидно, насколько изменился тон нашего диалога. Еще совсем недавно, говоря о ситуации в России, зарубежные политики и специалисты исходили из того, что на чрезвычайно трудном переходе от тоталитаризма к демократии периодически случаются отступления, на которые они считали нужным мягко указывать российским коллегам. Сейчас речь идет не только о том, что Россия все меньше походит на демократическое государство. Речь о том, что, говоря словами Пьера Леллюша, председателя Парламентской ассамблеи НАТО, при всяком кризисе «Россия является частью проблемы, а не частью решения проблемы». Поэтому со всякой дипломатичностью пришлось распрощаться. Французский парламентарий дал корректный, но в высшей степени жесткий анализ политики Москвы на постсоветском пространстве. Он говорил об экономическом давлении на Грузию и Украину, о раздаче российских паспортов в Южной Осетии и Абхазии, о поддержке диктаторских режимов в Узбекистане и Белоруссии. И вполне честно отметил, что всякий раз получается так, что на любом направлении Россия действует против консолидированной политики Запада.
Именно это выступление вызвало гневные и не слишком связные филиппики высокопоставленного кремлевского чиновника, который обвинил Леллюша в некомпетентности и предвзятости. Впрочем, если не считать рассказа о некоей видеосъемке андижанских событий, которая должна убедить в правильности действий Каримова, никаких аргументов Модест Колеров не привел. Все это живо напомнило самое начало горбачевской эпохи, первые телемосты и встречи специалистов, в ходе которых советская сторона стремилась не столько обсудить с зарубежными коллегами проблему, сколько дать отпор любым способом. Одним словом, «а у вас негров вешают».
Надо сказать, что и в ходе других дискуссий, проходивших на форуме, возникало ощущение, которое давно уже меня не посещало, ощущение, что российские участники говорят на другом языке. Вот идет, к примеру, обсуждение проблемы преемственности власти в России. Отечественные социологи и политтехнологи (близкие, как я понимаю, к президентской администрации) с разной степенью убедительности доказывают, что россияне больше всего хотели бы, чтобы Владимир Путин остался на своем посту, а если не получится – то готовы одобрить любого преемника. Выступавшие глубоко и со знанием дела говорили о трудностях, которые возникнут у Путина при передаче власти, о предстоящей борьбе кремлевских кланов, которые, готовясь к схватке, концентрируют экономические и властные ресурсы. Они спорили, сможет ли преемник получить президентскую власть полностью или же он вынужден будет поделиться ею. Но вот слово берет Мари Мандрас, известный французский политолог, и задает вроде бы очевидный вопрос: «Почему в ваших рассуждениях, господа, ни разу не упоминалось об институте выборов?» И присутствующим становится ясно, как далеко ушла наша страна в своем политическом развитии. Ведь любой россиянин теперь твердо знает (или, по меньшей мере, смутно чувствует), что выборы к проблеме преемственности власти не имеют совершенно никакого отношения.
Приходится констатировать, что сегодня в западном экспертном сообществе никто уже не задается вопросом, кто такой Путин и в каком направлении развивается Россия. Всем все понятно. О том, что Россия движется к авторитаризму, говорят уже прямым текстом. И не только на форумах, подобных вильнюсскому. В дни, когда он проходил, в новостных программах «Си-эн-эн» и «Би-би-си» господствовали две темы. Первая – разгон оппозиции в Минске, когда каждый из комментаторов считал своим долгом подчеркнуть, что режим Лукашенко пользуется полной поддержкой Москвы. Вторая – история про то, как российский посол в Багдаде делился с Хусейном агентурной информацией об американских военных планах накануне вторжения в Ирак. Ни в той, ни в другой истории Москва не выглядела партнером Запада.
«Кому-то в России может показаться, что мнение общественности, прессы, парламентариев – это одно, а реальная внешняя политика Запада –другое. Но Москве не стоит обманываться остатками доброжелательности, которую еще демонстрируют Вашингтон или Париж, — говорил мне в Вильнюсе высокопоставленный европейский дипломат. – Это лишь инерция политики, которую проводили Берлускони, Буш или Ширак. Через год-два их место займут другие. И они заговорят так, как говорил Леллюш».
Неким моментом истины стало выступление на пленарном заседании Кимо Кильюнена, депутата финского парламента. Стремясь найти хоть какие-нибудь точки соприкосновения между представителями официальной России и ЕС, он не нашел ничего лучшего, как вспомнить о «духе Хельсинки» — то есть о состоявшемся в 1975 году Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое в условиях жесточайшей конфронтации выработало принципы взаимоотношений между противостоявшими друг другу системами. Это и отказ от использования военной силы для разрешения спорных вопросов, и нерушимость границ, и поиск общих экономических интересов. И, если честно, эта апелляция к духу Хельсинки расстроила меня больше всего. Ведь на самом деле это означает возвращение к противостоянию.
